Открылась дверь и к нам вошли. Ерофей, видать, в компании за старшего, шорох везде наводит. А вот второй мужчина был иным в обличье. Кряжистый, дочерна загорелый в капитанской фуражке, но походил мастью на увиденных мной доселе местных. Они в большинстве своем были светловолосыми и голубоглазыми европеоидами. Оба тут же уселись на нижнюю койку и уставились на нас.

— Это наш кормчий Данислав, — представил капитана очкарик.

Мне пришлось соответствовать:

— Я Станислав, а это Милорада, — Ероха блеснул очками, еле сдерживая улыбку. Я же лыбился, вспоминая Данилу Багрова из «Брата». Чем-то капитан на него смахивал. — Мы можем узнать, куда направляемся?

Данислав покосился на очкарика:

— Ты не поведал?

Тот отмахнулся:

— Не до того было. Федя чуть не упустил. Хотели с ним в харчевне побеседовать, но там икшинские волчары нарисовались, а потом Станислава какие-то мутные личности перехватили. Пришлось действовать быстро.

Капитан нахмурился. А я все еще не понимал, кто в этой связке главный. И что вообще вокруг меня происходит. Ерофей, видимо, мои невысказанные мысли прочел на лице, вздохнул и заявил:

— Извиняй, Станислав, позже обо всем расскажу.

— Хотя бы узнать, когда доберусь до Портюги?

Капитан многозначительно хмыкнул, Мила ойкнула, очкарик зачастил.

— Дело в том, что мы сейчас идем в другом направлении. Задача у нас нынче такая.

— Не понял! — вид у меня был сердитый, потому что Ерофей успокаивающе выставил вперед ладони.

— Извини, Слава, я не вправе все сразу сказать, но и бросить мы тебя не могли.

— Это еще почему? Зачем я вам?

К моему вящему удивлению два новых знакомца виновато переглянулись.

— Да мы пока сами не знаем, но не дело бросать путника в беде. Потом поймешь.

— Вот ты кто!

Мы все удивленно воззрились на девушку. Она смотрела на меня таким восхищенным взором, что стало как-то не по себе. Да кто я для них⁈

Ерофей хмыкнул и заявил:

— И лучше об этом никому не рассказывать. Для всех ты инженер с Турова, что через хребет от Тугаева. Туровские держатся наособицу, славятся знанием чужим, так что выделяться не будешь, — он многозначительно глянул на Милораду, та с готовностью ждала указаний. — Ты же…

Я невежливо оборвал нашего невольного распорядителя.

— У нее уже есть легенда.

Ерофей нахмурил брови, видимо, не сразу распознал смысл сказанного мной слова, затем довольно кивнул.

— Можно и так. Вопросов меньше. Подожди, поговорим об остальном вечером с капитаном. Пока нам некогда, мы тот час отходим в рейд.

Данислав поднялся:

— Сейчас вам принесут поесть, и отдыхайте до обеда. Вас разбудят. Нужник и помывочная в конце по коридору. В чужие отсеки не лезть, пока ни с кем не разговаривать. Ружье в шкаф, пояс носить всегда.

Милорада возмущенно спросила:

— Мы будем тут вместе жить?

— Милочка, это лодья, здесь нет лишнего места. Все, отдыхайте!

После того как гости ушли, я начал заниматься рюкзаком. Затем обернулся к девушке:

— Вынимай вещи и переложи в шкаф. И какое место займешь?

Милорада с сердитым выражением на лице оценивала койки. На вторую была лестница.

— Буду сверху. Раньше также спала в работном доме.

— Хорошо. Если тебе надо переодеться, я выйду. Но чую, что вскоре мы оба будем заняты и встречаться не так часто.

Девушка также догадалась, что капитан вряд ли потерпит праздных людей на борту, и смирилась. В этот момент в каюту постучали. Я поспешил открыть дверь, и оттуда вкатился молодой вихрастый паренек. Таких обычно держат на посылках. Он оглядел нас и бросил:

— Стол установите!

Устройство было простым и надежным, я закрепил нужный болт, и на столик тут же опустился широкий поднос, на котором стоял кофейник, чашки, булочки, масленка и тарелка с нарезанным сыром.

— Едайте. Заберу, когда вас на обед позову.

Все по-простому. Милорада сняла крышечку и блаженно принюхалась:

— Кава! Нам такой только по праздникам наливали.

Я был также несколько ошарашен босяцким подгоном, но быстро снял куртку, повесил ее в шкаф и потер в предвкушении руки. Мила задумчиво глянула на меня:

— Отвернись, Слава!

Ничего себе командирша!

Пока она шуршала одеждой, я намазал булочки маслом и положил сверху сыр. Затем к столу подошла Мила и начала ловко разливать кофе. После развернула бумажную упаковку и радостно выдохнула:

— Хазарейские сладости!

Я тем временем присел на койку, взял в руки бутерброд и впился в него зубами. Жрать хотелось до ужаса. У меня всегда так после волнения. Метаболизм такой.

Только протянул руку к чашке, как лодью как будто толкнули.

— Отчаливаем!

Милорада испуганно охнула. Я внимательно глянул на нее. До сих пор она старалась держаться, но было заметно, что девушке еще страшно. Блин, и обнять нельзя, не то подумает. В легком сарафане выглядит больно соблазнительно.

— Не бойся, я буду рядом. Добро помним. И я чую, что ты хороший человек, Мила. Тут на лодье многие тубу помогут.

Девушка опустила глаза, но в этот раз не злилась.

— Благодарствую. Не надо мне других. И твоей заботы хватит.

Э-э-э-э. Мы так не договаривались!

Мы отходили от берега. Послышалось натужное гудение дизеля, заплескались волны, завопили чайки. Сверху раздавались зычные команды, наверное, выбирали швартовы. Я уступил место у иллюминатора Миле. Она, видимо, очень редко плавала на реке, зрелище ее захватило. Допив кофе и доев все, мы начали готовиться ко сну. Я вызвался проводить девушку в санузел. Она, судя по взгляду, была мне благодарна. Дверь в уборной запиралась на щеколду, везде все блистало чистотой, на судне соблюдался порядок. Отправив Милу в каюту, я оценил удобства клозета типа «очко». Тут же стоял умывальник, даже мыло лежало в подставке. В соседней двери обнаружился настоящий душ с теплой водой. А тут можно жить и путешествовать! Не то, что у ушкуев.

Милорада уже спала, тихонько посапывая, на спинке стула лежал ее сарафан. Я спохватился и убрал левер в шкаф, где имелась подставка под ружье. Затем разделся, повесил пояс с револьвером рядом и только упав на койку, тут же отрубился. Даже кофе не помогло.

Я потерял часы еще у ошкуев, но судя по ощущениям, мы проспали не менее семи часов. Так что посыльный разбудил меня быстро. Натянув штаны, открыл дверь и отдал ему поднос.

— Идите в едальню на обед, — заметив мой немой вопрос, он добавил. — На первой палубе по запаху найдете.

Затем глянул куда-то в каюту и залихватски подмигнул мне. Я захлопнул дверь и невольно обернулся. Мила спала на спине. Ее личико и в самом деле было до офигения милым, наполовину спрятанным в золотистые волосы. Я ее до этого видел или в платке или косынке, а прическу толком не заметил. Одеяло чуть приспустилось, и сквозь тонкую ночную сорочку проглядывала высокая девичья грудь. Так, а вот этого мне сейчас не надо! Мы просто попутчики.

Я отвернулся и громко объявил:

— Милая, пора вставать, нас ждут.

Внезапно почти сразу же раздался ответ:

— Неприлично девицу так пристально разглядывать, сударь, чай не невеста.

Я даже не знал, что ответить, и повернул голову. Милорада облокотилась на подушку и ехидно уставилась на меня. Челка упала на один глаз, отчего выражение девичьего лица вышло еще более издевательским.

— Извиняй…

— Оденься лучше, Слава. Второй раз меня в краску вгоняешь.

Только сейчас понимаю, что снова стою без рубашки. Что бурчу невразумительное в ответ, беру мыльно-рыльные и исчезаю в двери.

Минут через пятнадцать мы готовы. Девушка оказалась на удивление быстра, даже успела причесаться и повязать на волосы прозрачную косынку. На ней сейчас простое серое платье, видимо, чтобы в глаза не бросаться. Правда, пояс яркий и вышитый. А она умница! Поднимаемся по трапу наверх и сразу понимаем, куда идти. Небольшая столовая совмещена с камбузом. За столами уже никого нет. Около маленькой печки возится внушительной комплекции усатый дядька: