— Умеешь?

— Приходилось.

Начальник БЧ крейсера задумался.

— Для боя вблизи дельное ружье. Вечером на стоянке покажешь в деле. Хотя думаю…

Он достал откуда-то виденный мною в рубке аналог «ПДД» и отомкнул увесистый диск.

— «Скорострел» Диск на 60 патронов того же калибра, что у тебя. Тульского производства. Стоит 2 тысячи гривен.

Я прикинул оставшиеся «богатства» и ахнул:

— Ого!

— Потому его покупают обычно товарищества, наемники или добывают в бою.

Я усмехнулся:

— Как я понял, вы желаете мне последнего.

Федор некоторое время непонимающе смотрел на меня, затем заржал. Не ожидал от этого мрачного типа подобного веселого смеха.

— Тебя, Слава, конечно, успело потрепать, но пока я эдакого тебе не предполагаю. Да и не на войну мы идем. Это не по нашей части.

Я тут же вцепился в збройщика:

— А куда? Сколько можно держать меня неведении?

— Успокойся, брат. Вечером после ужина ждем тебя в рубке. Подожди, мне сказывали, что ты самого Видара на мечах побил. Да так, что его пришлось в лучшую лекарню таскать. Гоннар выглядел сильно расстроенным.

— А ты думаешь, чего я так спешил? — пришлось приоткрыть тайну.

Федор смотрел на меня оценивающе?

— Есть у меня кое-что для тебя, завтра посмотрим. Хороший рубака на палубе не помешает. Как раз под твое ружье работенка. Будешь у меня числиться в противоабордажной команде.

Я засопел:

— У нас это называется: без меня, меня женили.

Збройщик пожал плечами:

— Не удивляйся, брат. В этом месте так. Не всегда ты водишь, а тебя ведут.

Остаток времени до ужина провел в компании «карульщиков». Это сборная солянка из разных команд или, как правильней для военного формирования Боевых частей. Мы лениво посматривали на бегущую мимо воду, далекие в этой части русла берега. Меня особо не пытали, дурацких вопросов не задавали. И сие радовало. Команда дисциплину блюла, лишнего не болтата. Так, обычный треп. Ознакомились с моим левером. У всех караульщиков были болтовые винтовки. Жилистый парень их механиков цокнул ногтем по штампу производителя:

— Ружьишко-то приносное. Сам добыл, али по случаю куплял?

— В бою взято.

Парни одобрительно закивали. И снова загадка. Сколько же их еще впереди? Мои мрачноватые размышления развеял внезапный возглас высоченного усатого матроса из палубной команды. Он был в караулке старшиной.

— Турман близко!

Все тут же поспешили на левый борт, разглядывая мрачноватый восточный берег. Темные скалы подходили к самой воде. Наверху чернел густой хвойный лес. Деревья с синей хвоей? Неужели это также осколок чуждого мира, что принесло сюда неведомой силой?

— Турманские заводы сейчас пойдут.

— То, что от них осталось. Анчуткино проклятое племя! — механик зло сплюнул в воду.

Я глянул на товарищей. Взгляды у них в этот момент были какие-то нехорошие. Как будто созерцали давно почившее зло, не могли его простить до конца. Берег в это время отступил, появилась широкая бухта, а дальше на несколько километров потянулись развалины некогда огромных предприятий.

— Богато тут людей сгинуло, братцы.

Механик обернулся на нашего старшину:

— Ты был там во время штурма?

— Я нет, кормчий с Федором участвовал. Эти черти, поняв, что проиграли, затопили казематы с полонными.

— Как так можно с людьми?

Усач мрачно ответил:

— Не люди мы были для них. Да и сами они нелюди. Зло проникло в Беловодье с их семенем.

И столько в его словах было горечи и ужаса, что я невольно передернул плечами.

Кофе хоть и помогал, но зевоту подавить не мог. Мы снова были на вахте со Слободаном. Кормчий, пока судно отходило с места ночевки, суетился на палубе. Подниматься пришлось рано, хотя солнце уже встало, но по какой-то причине крейсер не спешил отходить от берега до завтрака. Ребята пояснили, что мы пока никуда не торопимся и потому идем экономно. В том числе и для экипажа. Если запарка или угроза для жизни, то можем идти и в темноте, используя некие имеющиеся у кормчего приборы. Ответ меня вполне удовлетворил.

Завтракали мы первыми. Кок узнал меня и насыпал каши сверх порции. Кофе из больших кофейников был ненормированным, в отличие от булочек. Каша похожа на рисовую, сваренную на молоке. Вдобавок я в ней выловил самый настоящий изюм. Но уже знал, что фрукты и сласти привозят откуда-то с моря, куда через много сотен верст втекает Устюга. Люди везде, где можно — тут же организуют обмен и торговые связи. Потому что это выгодно. Зачем производить все у себя? Так что и мир Беловодья постепенно включился в глобализацию. И такое положение дел меня радовало, в отличие от вечернего разговора. Он затянулся, и потому я не выспался и сейчас постоянно протирал глаза.

Рулевого в рубке не оказалось, мы стояли на рейде, и рубке обычно находился лишь вахтенный дозорный. Перед ужином я успел немного пострелять по плывущим мишеням. Не сказать чтобы отличный стрелок, но на четвёрку с минусом натянул. Федор дал несколько дельных советов, но по всему видно, был удовлетворен. Не буду для них обузой. На разговоре он по какой-то причине отсутствовал. Данислав молча протянул мне кружку с ёлем и указал на переносную лавочку. Вскоре наверху показались Велизар и Ерофей. Разговор начал последний.

— Станислав, извини, что так вышло. Но так или иначе, твой путь пересекся с нашим.

— Я об этом не просил, но уже принял.

— Это замечательно! — Ерофей пригубил ель и поморщился. — Почему вино здесь так дорого?

Данислав осклабился:

— Вернемся домой и сходим в устье за бочонком только для тебя. На зиму хватит.

Сутулый Велизар-Венемианин ворчливо заметил:

— Для этого надо сначала вернуться, товарищи.

Кормчий скуксился:

— Не каркай! И не в такие места ходили, Ероха.

Глава экспедиции прокашлялся и уставился на меня:

— Тогда нам бы хотелось узнать твой талант, путник?

Я захлопал глазами:

— Чего?

— У каждого из нас есть какой-либо талант или поприще, на котором он лучше других.

— У нас — путников? — решил конкретизировать я. — Вы тоже не из этого мира?

— Ты чертовски догадлив, — рассмеялся Велизар и тут же закашлялся. — Вергоева лихоманка! Из местных тут только Данислав.

— Это многое объясняет, — я крепко задумался, затем хлопнул себя по лбу. — Точно! У меня получается понимать разные языки, и даже не из настоящего мира.

Инженеры переглянулись. Кормчий залыбился:

— То-то я смотрю, ты все схватываешь на лету и не переспрашиваешь. Команда у меня из разных мест и общается на «тымояпонимай», это такой беловодский суржик, что используют на Великой реке. Повар Мирояр и вовсе из вихорцев, у них самый незнамый язык. Наши мудрецы считают, что они из старинных степняков, что остались жить на юге Руси и основали собственное государство. А ты с ним говорил так, как будто понимаешь. Тебя только говор и неправильные ударения выдают.

О как! Пришел мой черед удивляться. Глаза Ерофея заблестели:

— Ты и нас поначалу инженерами зачем-то назвал и здорово напугал. Сейчас понятно почему.

— Чего понятно? — мне показалось, что приятели переглянулись. Слово взял Венемианин:

— Инженерами в Беловодье кличут предшественников. Это высокоразвитая цивилизация, что попала в это мир первой. И точно не по своей воле.

Я тут же ухватился за возможность узнать больше:

— Насколько развитая?

— Цивилизация полупроводников и транзисторов. Ты ведь эти слова понимаешь?

— Вычислительные машины?

— Ты прав! У вас был такой же уровень развития?