Что-то чёрное мелькнуло за очередной каменной чашей с нежно-голубыми водяными лилиями с округлыми лепестками и жёлтыми серединками. Афире не нужно было вглядываться, чтобы понять, что это. В ней одновременно поднялись радость и раздражение. Возможно, Алоиз послал за ней Селки, потому что нашёл что-то новое о драконах. О том, как она может с ними поговорить.

Но одновременно с этим Афира жалела, что ей придётся уйти, оставив Себастьяна. И что её неожиданный уход наверняка его расстроит и обидит. А она не сможет ничего ему объяснить.

Но выбора не было.

— Здесь красиво, но слишком душно, — пожаловалась она, — я насквозь пропотела. А мы ещё и половины не посмотрели.

Афира постаралась добавить в голос ровно столько сожаления, сколько нужно. Себастьян клюнул сразу же.

— Я схожу куплю нам ещё попить.

Она провожала его взглядом, снедаемая чувством вины. Но стоило ему исчезнуть из виду, как Афира развернулась, обошла чашу с голубыми лилиями и тихо позвала Селки. Недалеко от неё была только какая-то парочка, слишком сильно занятая друг другом, чтобы обратить внимание на девушку, шепчущуюся с чёрной лисой. Большая часть людей уже покинула павильон, так что Афира почти не рисковала.

Селки радостно завилял хвостом, увидев её. Афира наклонилась, чтобы его погладить.

— Надеюсь, у тебя есть веские причины, чтобы прерывать моё веселье?

Лис тихонько тявкнул и целеустремлённо побежал куда-то, стараясь держаться поближе к вазам и чашам с лилиями. Оказалось, в павильоне есть второй выход. Афира открыла дверь, Селки проворно перескочил через порог и скрылся в ближайшем узком переулке. Она пошла за ним и увидела Алоиза.

Переулок заканчивался тупиком. Ведьмак стоял, облокотившись на стену. Рядом с ним на какой-то старой бочке сидел Ксавье. Селки тут же запрыгнул к нему на колени.

— Что вы тут делаете?

Афира подошла к ним и села на валяющийся рядом ящик. Он был низким, и ей пришлось вытянуть ноги. Алоиз сказал то, что она надеялась от него услышать.

— Я знаю, почему драконы с тобой не разговаривают. — Он выдержал паузу. — И как сделать так, чтобы они заговорили.

Приглядевшись к нему, Афира заметила, что даже в своей маскировке — высокий рост, человеческий цвет волос и карие глаза — он выглядит измученным. Под глазами залегли тёмные круги.

Ксавье протянул ей какой-то бумажный кулёк. Внутри оказались яблочные дольки в чём-то хрустящем и сладком. Афира мысленно вздохнула, передавая кулёк обратно. И почему люди так любят сладкое?

— И как же? — Спросила она у Алоиза, стараясь ничем не выдать нетерпения.

Он протянул руку и утащил у Ксавье одну яблочную дольку.

— Знаешь ведь, как лэтаны могут погружаться в спячку?

Афира кивнула.

— Вот и драконы, как мне сказали, могут проделать что-то подобное, но не с телом, а только с мозгом и ну… Не в таких масштабах.

Она ничего не поняла из этого путаного объяснения, но промолчала, зная, что Алоиз ненавидит, когда его переспрашивают и торопят.

— Проще говоря, они умеют отключать свой мозг и действительно становятся похожи на простых животных… Хотя всё ещё куда умнее. Я едва смог найти одно упоминание о таком случае — это невероятно редкое явление. Вернее, было невероятно редким, когда драконов ещё было много.

— Почему? — Не удержалась Афира. — Почему это происходит?

Алоиз бросил на неё недовольный взгляд, но продолжил говорить.

— Насколько я понял, это происходит, когда дракону настолько плохо, что чтобы выжить и сохранить рассудок, он должен временно его лишиться.

Руки сами собой сжались в кулаки.

«Настолько плохо, что чтобы выжить и сохранить рассудок, он должен временно его лишиться».

Ксавье неуверенно коснулся её плеча, и Афира заставила себя успокоиться.

— И как вернуть их обратно?

— Есть три способа, но один из них включает других драконов, в здравом уме и полном сознании, а второй лэтанов, так что они нам не подходят. Зато для третьего, — Алоиз выдержал паузу, — нужен хафани.

— И что нужно сделать? — С трудом сдерживаясь, спросила Афира.

— Нужна кровь хафани. Прости, но это всё, что я смог выяснить. — Он пожал плечами. — Но, очевидно, никаких особых ритуалов и приготовлений не нужно, только хафани, его кровь и дракон, которого нужно пробудить. Думаю, ты можешь поэкспериментировать.

— Поэкспериментировать, — с отвращением повторила она.

Алоиз пожал плечами, ничуть не раскаиваясь в своём выборе слов. Афира вздохнула и почувствовала, как рука Ксавье снова опустилась ей на плечо и так там и осталась. И ей действительно стало легче.

Что ж она поэкспериментирует сегодня ночью. Но сейчас нужно возвращаться к Себастьяну и делать вид, что ничего не произошло.

Эта мысль наполнила её внезапной грустью. Афире хотелось открыться ему. Ксавье же воспринял всё нормально и даже с Алоизом подружился, если ведьмы вообще умеют дружить. Так почему бы и Себастьяну не отнестись к её происхождению спокойно?

Вот только Ксавье был преступником, незаконно выучившим магию крови и, как подозревала Афира, много повидавшим за свою недлинную жизнь. Знакомым с принцем Базилем и нечистыми делами короны. А Себастьян — обычным парнем и законопослушным гражданином.

Она нашла его в Павильоне, но не у большой вазы с нежно-голубыми лилиями, а у маленького фонтанчика с небольшими красными цветами с острыми лепестками. В каждой руке у него было по стеклянной бутылке, и выглядел он расстроенным. Чувство вины накинулось на Афиру с новыми силами, когда она увидела эту картину.

— Себастьян.

Она протянула руку и дотронулась до его плеча, копируя жест Ксавье. Он вздрогнул и обернулся.

— Афира. Я не слышал, как ты подошла.

Себастьян протянул ей бутылку — на этот раз жидкость в ней была прозрачной — и неуверенно спросил:

— Где ты была?

— Я решила посмотреть цветы рядом, пока жду тебя, но задумалась и ушла слишком далеко. И не сразу это поняла. Павильон же огромный. Прости.

Он улыбнулся.

— Ничего страшного.

И, несмотря на то что Афира вздохнула с облегчением (мысленно), когда он не стал ничего спрашивать, одновременно она почувствовала досаду. Почему-то ей хотелось, чтобы Себастьян не отступил так легко, а заметил, что она врёт или хотя бы усомнился в её словах. И попытался выспросить, где же она была на самом деле.

Это было опасное желание, ведь Афира знала, что ничем хорошим такой интерес не закончился бы. Ей следовало быть благодарной за то, что он ничего не заподозрил. И она была. Только какая-то маленькая часть Афиры не переставала желать, чтобы её раскрыли. И приняли. Но она знала, что это несбыточное желание.

Той же ночью Афира пробралась в Оазис. Теоретически, всадники имели полное право приходить и уходить, когда им заблагорассудится и во Дворец Драконов и в Оазис. Но на практике, пожалуй, у многих возникли бы вопросы, узнай они, что Афира навещала драконов глубокой ночью.

Ксавье вызвался пойти с ней и когда она сказала, что провести его не сможет — это слишком опасно, с привычной самоуверенностью заявил, что проберётся в Оазис сам. Афира попыталась его отговорить, но это была невозможная задача. В конце концов, она оставила Ксавье в покое, когда он сказал, что знает, что делает и если бы не был уверен, что всё пройдёт гладко, то не стал бы лезть и ставить её в опасное положение. Афира подозревала, что ему очень хочется посмотреть на драконов вблизи.

Ночью Оазис совсем не освещался. Отчасти, потому что драконы не любили искусственный свет (об этом новым всадникам рассказала Доминик). Отчасти, чтобы незваным гостям, если они вдруг появятся, было труднее их найти. Ксавье, однако, проделал это без труда.

Афира услышала его шаги за спиной, как только подошла к бассейну. Хотела бы она знать, как именно он сюда пробрался и не может ли кто-то другой воспользоваться этим путём? Когда они вернутся домой, она у него спросит.

— И где же драконы? — Шёпотом спросил Ксавье, заглядывая в бассейн из-за плеча Афиры.