Саша Черный Хочу отдохнуть от сатиры… © ООО «Издательство АСТ», 2017 Из цикла «Всем нищим духом» Ламентации Хорошо при свете лампы Книжки милые читать. Пересматривать эстампы И по клавишам бренчать, — Щекоча мозги и чувство Обаяньем красоты, Лить душистый мед искусства В бездну русской пустоты… В книгах жизнь широким пиром Тешит всех своих гостей, Окружая их гарниром Из страданий и страстей: Смех, борьба и перемены, С мясом вырван каждый клок! А у нас… углы да стены И над ними потолок. Но подчас, не веря мифам, Так событий личных ждешь! Заболеть бы что ли тифом, Учинить бы, что ль, дебош? В книгах гений Соловьевых, Гейне, Гете и Золя, А вокруг от Ивановых Содрогается земля. На полотнах Магдалины, Сонм Мадонн, Венер и Фрин, А вокруг кривые спины Мутноглазых Акулин. Где событья нашей жизни, Кроме насморка и блох? Мы давно живем, как слизни, В нищете случайных крох. Спим и хнычем. В виде спорта, Не волнуясь, не любя, Ищем бога, ищем черта, Потеряв самих себя. И с утра до поздней ночи Все, от крошек до старух, Углубив в страницы очи, Небывалым дразнят дух. В звуках музыки – страданье, Боль любви и шепот грез, А вокруг одно мычанье, Стоны, храп и посвист лоз. Отчего? Молчи и дохни. Рок – хозяин, ты – лишь раб. Плюнь, ослепни и оглохни, И ворочайся, как краб! … Хорошо при свете лампы Книжки милые милые читать, Перелистывать эстампы И по клавишам бренчать. 1909 Пробуждение весны
Вчера мой кот взглянул на календарь И хвост трубою поднял моментально, Потóм подрал на лестницу как встарь, И завопил тепло и вакханально: «Весенний брак, гражданский брак Спешите, кошки, на чердак!» И кактус мой – о, чудо из чудес! Залитый чаем и кофейной гущей, Как новый Лазарь, взял да и воскрес И с каждым днём прёт из земли всё пуще. Зелёный шум… Я поражён, «Как много дум наводит он!» Уже с панелей слипшуюся грязь, Ругаясь, скалывают дворники лихие, Уже ко мне зашёл сегодня «князь», Взял тёплый шарф и лыжи беговые… «Весна, весна! – пою, как бард, Несите зимний хлам в ломбард». Сияет солнышко. Ей-богу, ничего! Весенняя лазурь спугнула дым и копоть. Мороз уже не щиплет никого, Но многим нечего, как и зимою, лóпать… Деревья ждут… Гниёт вода, И пьяных больше, чем всегда. Создатель мой! Спасибо за весну! Я думал, что она не возвратится, Но… дай сбежать в лесную тишину От злобы дня, холеры и столицы! Весенний ветер за дверьми… В кого б влюбиться, чёрт возьми? 1909 Крейцерова соната Квартирант сидит на чемодане И задумчиво рассматривает пол: Те же стулья, и кровать, и стол, И такая же обивка на диване, И такой же «бигус» на обед, — Но на всём какой-то новый свет. Блещут икры полной прачки Фёклы. Перегнулся сильный стан во двор. Как нестройный, шаловливый хор, Верещат намыленные стёкла, И заплаты голубых небес Обещают тысячи чудес. Квартирант сидит на чемодане. Груды книжек покрывают пол. Злые стекла свищут: эй, осёл! Квартирант копается в кармане, Вынимает стёртый четвертак, Ключ, сургуч, копейку и пятак… За окном стена в сырых узорах, Сотни ржавых труб вонзились в высоту, А в Крыму миндаль уже в цвету… Вешний ветер закрутился в шторах И не может выбраться никак. Квартирант пропьёт свой четвертак! Так пропьёт, что небу станет жарко. Стёкла вымыты. Опять тоска и тишь. Фёкла, Фёкла, что же ты молчишь? Будь хоть ты решительной и яркой: Подойди, возьми его за чуб И ожги огнём весенних губ… Квартирант и Фёкла на диване. О, какой торжественный момент! «Ты – народ, а я – интеллигент, — Говорит он ей среди лобзаний, — Наконец-то, здесь, сейчас, вдвоём, Я тебя, а ты меня – поймём…» 1909 «…Все в штанах, скроённых одинаково…» Это не было сходство, допустимое даже в лесу, – это было тождество, это было безумное превращение одного в двоих. Л. Андреев. «Проклятие зверя» Все в штанах, скроённых одинаково, При усах, в пальто и в котелках. Я похож на улице на всякого И совсем теряюсь на углах… Как бы мне не обменяться личностью: Он войдет в меня, а я в него, — Я охвачен полной безразличностью И боюсь решительно всего… Проклинаю культуру! Срываю подтяжки! Растопчу котелок! Растерзаю пиджак!! Я завидую каждой отдельной букашке, Я живу, как последний дурак… В лес! К озёрам и девственным елям! Буду лазить, как рысь, по шершавым стволам. Надоело ходить по шаблонным панелям И смотреть на подкрашенных дам! Принесёт мне ворона швейцарского сыра, У заблудшей козы надою молока. Если к вечеру станет прохладно и сыро, Обложу себе мохом бока. Там не будет газетных статей и отчётов. Можно лечь под сосной и немножко повыть. Иль украсть из дупла вкусно пахнущих сотов, Или землю от скуки порыть… А настанет зима – упираться не стану: Буду голоден, сир, малокровен и гол — И пойду к лейтенанту, к приятелю Глану: У него даровая квартира и стол. И скажу: «Лейтенант! Я – российский писатель, Я без паспорта в лес из столицы ушёл, Я устал, как собака, и – веришь, приятель — Как семьсот аллигаторов зол! Люди в городе гибнут, как жалкие слизни, Я хотел свою старую шкуру спасти. Лейтенант! Я бежал от бессмысленной жизни И к тебе захожу по пути…» Мудрый Глан ничего мне на это не скажет, Принесёт мне дичины, вина, творогу… Только пусть меня Глан основательно свяжет, А иначе – я в город сбегу. 1907 или 1908 |
