Девушка спокойно поставила ведро и швабру у стенки и послушно подошла к ней.

— Ты почему мешаешь нормальным людям кушать в приличном заведении? Размахиваешь своей грязной шваброй прямо перед их носами, совсем страх потеряла? — взвизгнула женщина, хотя в зале сидело натурально три калеки. — Я тебя, дуру, вообще зарплаты лишу в этом месяце, так и знай!

Тонька молча выслушала эту гневную тираду, развернулась и неторопясь пошла обратно. Матвей, отвернув лицо, чтобы его не узнали, быстро обошел их по широкой дуге и догнал девушку, легко прихватив за локоток.

— Привет, труженица ведра и швабры, — улыбаясь, поздоровался он, - Я смотрю, весело у вас здесь.

— Ой, здрасьте! Я тут как раз работаю, — обрадовалась мужчине Тонька.

— Уже нет, — огорошил её Матвей.

— Почему? — Тонька подняла на мужчину свои доверчивые коровьи глаза.

— Потому что мы скоро вышвырнем эту накрашенную матрешку на улицу, — со злобой ляпнул Матвей и специально опрокинул на пол ведро с грязной водой, легонько пихнув его ногой. — Опс, какой я неловкий, всегда у меня что-то падает.

Альбину аэрокатапультой подкинуло с нагретого мясистой задницей теплого места, и уже через пару мгновений она высокоточным "Тамагавком", воткнулась в широкую спину Матвея. После чего, напоминая теннисный мячик, отлетела обратно, сбив себе дыхание.

— Вы что себе позволяете, женщина? — нехорошо оскалился Матвей, — Нападение на начальника охраны центра не может остаться безнаказанным. Кроме заявления в полицию, я буду ходатайствовать о досрочном прекращении вашей аренды!

С этими словами, прихватив остолбеневшую Тоньку за руку, Матвей потащил её в сторону лифтов.

— Альбина меня точно убьет, — пропищала девушка, слегка упираясь, но при этом растянув губы в широкой улыбке.

Внезапно девушка уперлась, как бычок, которого волокут на скотобойню. Матвей, естественно, слегка притормозил, пытаясь понять причину такого поведения, но тут же наткнулся на злобный взгляд темно-свинцовых глаз худенькой и очень красивой девушки, в стильном деловом костюме, которую сначала не признал. Но едва она открыла свой идеальный ротик, сразу пришло запоздалое озарение.

- Опять вы? Что же вам неймётся? Куда вы тащите мою сестру? - как гвозди в стену, вколачивала в него фразы красотка, - И кто вы вообще такой?

— Я новый начальник охраны "Миража"! — моментально ответил Матвей, повысив голос. — И не советую препятствовать задержанию гражданки, которая испортила кафель уважаемой Альбине Фроловне!

Красная как рак, Альбина, неожиданно перешедшая из разряда обвиняемых в разряд "уважаемых", стояла чуть позади и, как попугайчик, в знак согласия, усердно кивала своей несуразной прической.

— Сейчас приедет полиция, будем разбираться, — грозно продолжил Матвей и, уверенно отодвинув в сторону офигевшую девушку, потащил Тоньку к открывающимся дверям лифта.

— Не хочу полицию, — испуганно промямлила Тонька, когда кабина понесла их вверх.

— Какую ещё полицию? — не понял Матвей, уже забыв об этом эпизоде. — Это я так ляпнул, чтобы от них всех отвязаться. Расслабься, я тебе нашел нормальную работу...

В квартире, наконец, установилась долгожданная тишина, только за закрытой дверью ванной комнаты еле слышно урчала работающая стиральная машина, пытаясь вернуть в первоначальное состояние вещи неугомонного Ванюшки, у которого был талант находить самые грязные в их околотке места.

- Господи, я совсем ничего не успеваю, - прошептала Таисия, - Зачем я с утра составляю какие-то планы, все равно ничего не получается? Бегаю, как дурочка по кругу. Ещё Тонька, блин, вечно добавляет головной боли. Не успела на работу устроиться, уже ухажером решила обзавестись.

- Ты чего тут бормочешь в одиночестве? - тут как тут появилась её неугомонная сестра.

- Шла бы ты... спать. Мне подумать надо в тишине, - посуровела Таисия, которая весь вечер вдалбливала в непутевую Тонькину голову о правилах поведения в городе. Хотя причем здесь город? Она и деревне особо не скучала, пришлось даже её оттуда забрать, чтобы девка совсем не пропала.

- Я пить хочу, - в свою очередь насупилась сестра, - Мне уже попить нельзя?

- Пей и иди, ложись, - устало проговорила Таисия, - Ты вообще сегодня наказана.

Та надулась, как мышь на крупу, и через силу выпив полную кружку воды, гордо удалилась в спальню. Тося хмыкнула, наблюдая этот бесплатный концерт большого ребенка и пошла к себе в комнату. К завтрашнему дню ей надо было обязательно кое-что доделать. Перед тем как сесть за стол, она подошла к небольшой книжной горке из темного дуба. Открыв один из выдвижных ящиков, Тося убрала сопку бумажек, под которыми обнаружился плоский сейф, размером с классический дипломат. После недолгих манипуляций с цифрами и механическими замками, она достала толстую кожаную папку и положила её на стол.

Ровно год назад, после трех лет упорной подготовки, она запланировала надолго обосноваться в Китае и открыть в самом центре Шеньяна русскоязычную школу, как для русских, так и для местных ребят, но все её планы в одночасье поменялись. В Москве, от кровоизлияния в мозг умер её отец, и ей пришлось все бросить и срочно возвращаться в Россию. Дело в том, что Эммануил Карлович Марий был очень известным в определенных кругах человеком, и считался одним из самых принципиальных и видных правозащитников и общественных деятелей России. Он умудрялся мирно уживаться как с властями всех мастей и уровней, так и со всевозможными оппозиционными колоннами, включая всем известную пятую. А, по телевизору одно время мелькал даже чаще нашего президента. Красиво и убедительно говорить Эммануил Карлович умел и любил, чем радовал не только общественную аудиторию, но и своих многочисленных подружек, которые постоянно вились вокруг него, как мотыльки вокруг горящей в темноте свечки. На семью и детей у него банально не хватало времени. Со своей единственной законной супругой он расстался больше пятнадцати лет назад, причем младшая дочь - Антонина, уехала вместе с матерью жить в деревню, а старшая Таисия осталась с отцом. Вернее осталась одна, потому что отца она практически не видела, если конечно не считать телевизор. Мама в одиночестве прожила не долго, она просто спилась в своей родной деревушке и через пять лет умерла, оставив Антонину на бабушку с дедушкой. О своей младшей дочери всеми уважаемый Эммануил Карлович не вспомнил ни разу.

Когда, с головой, ушедшей в работу Таисии, пришло известие о смерти отца и просьбе приехать на оглашение завещания, она к своему удивлению, ни капельки не расстроилась, а лишь немного удивилась, когда услышала слово «завещание». При чём здесь она? В последний раз Таисия видела своего звездного папочку аккурат после защиты диплома, а это практически пять лет назад. За то же время по телефону они разговаривали всего пару раз, да и то по делу.

Когда она вернулась в Москву и посетила нотариуса, то удивилась уже очень сильно целых два раза. Первый - её поразило количество пунктов в описи добра, принадлежащего отцу на дату смерти, а второй раз, когда узнала, что все это было завещано ей одной и никому другому. Когда нотариус начал перечислять движимое и недвижимое имущество, раскиданное по всему миру, то у неё буквально глаза полезли на лоб. Чего там только не было? Было вообще все, кроме денег.

Не меньше полугода ей понадобилось для того, чтобы классифицировать и разобраться со всем этим добром, потому что отец ко всему относился одинаково - приобрел и забыл. Чтобы погасить различные долги, накопившиеся на содержание и обслуживание имущества, ей пришлось реализовать чуть ли не треть от всего завещанного, которое она даже не видела в глаза, доверившись агентам. Отдельной строкой были взятые под залог, банковские обязательства покойного, с которыми Таисия поступила очень просто, передав права на объекты кредитным организациям. На данный момент осталось последнее дело - закрыть ипотеку, которую любвеобильный Эммануил Карлович взял для одной из своих многочисленных подружек. Благо, что та оказалась дамой адекватной, и они с Таисией обо всем договорились полюбовно, решив не веселить окружающих очередной дрязгой вокруг имени господина Мария. Завтра у них была финальная встреча, и ей необходимо было подготовиться. А уже к осени она планировала лично объехать остатки отцовской роскоши и принять окончательное решение, что со всем этим делать.