Три часа и пара десятков попыток понадобились мне, чтобы получить нужный результат. Я обессилено привалился к починенному седлу.

Джабаль заботливо передал мне кружку воды и участливо спросил:

– Ну как тебе? Понравилось?

– Это каждый раз так сложно?

Старый мастер утешающе похлопал по плечу:

– Каждый новый вид предметов. А вот если сосредоточиться на чём-то одном, то можно наловчиться быстро их обрабатывать. Но это не очень распространено. Догадываешься почему?

– Талантливые маги развиваются, им становятся неинтересны грошовые заработки, а бездари не могут освоить ничего сложнее стандартного варианта заговора?

– Именно. Теперь у тебя есть своя ниша для заработка. Пришла пора рассказать тебе о Трех Законах Анклава. Вообще, это задача Хасана, но раз ты зарабатываешь моим ремеслом, то я возьму на себя эту обязанность. Первый закон – это Закон Суверенитета. На территории анклава, а значит, всей крепости, действуют законы Тэйя. Всегда помни, что Красные волшебники – и только они, являются высшей властью в этих стенах. Второй закон – Закон Торговли. Свитки заклинаний нулевого круга, равно как и услуги по наложению заговоров, должны продаваться по себестоимости. Конечно, это касается только уважаемых торговых партнеров. Задрать цену тебе не позволят, поэтому будь осторожен. И последний закон – Закон Ремесла. Тебя не удивляет, что в крепости, в которой хватает могущественных магов, главным мастером трудится волшебник, достигший лишь третьего круга заклинаний?

Я отрицательно покачал головой. Несмотря на широчайшие знания и огромный опыт Джабаля, неужели не нашлось кого-то помогущественней на эту должность?

А старый мастер тем временем продолжил:

– Согласно Закону Ремесла мы не должны создавать слишком могущественных артефактов, свитков выше четвертого круга, а также предметов, способных помочь в темных делишках, наподобие зелья невидимости или свитков из подлой школы Очарования. Большая часть изготавливаемых в крепости предметов относится к первому-второму уровню. И на них моих сил более чем хватает. А если заказывают что-то помощнее, то я зову кого-нибудь из шигхарахов. Поэтому, если тебе принесут на починку какие-нибудь сомнительные вещи – будь начеку. За починку, например, отмычек тебя по головке не погладят!

Нагруженный седлом и новой информацией я вышел из мастерских и отправился к Йодфе. Но на полпути меня перехватили.

– А, наконец, мы вновь встретились, мальчик. Пойдем, добрый дядя Али угостит тебя горячим чаем. Да, очень горячим…

***

Аль-Лазан провел меня узкими темными коридорами во внутреннюю крепость. Я, обливаясь потом, пёр это дурацкое седло, а проклятый инквизитор лишь с ухмылкой смотрел на мои мучения!

Наконец, стала очевидна цель нашего пути. Передо мной предстала мечеть Коссута во всём великолепии. Я видел ее издали, еще когда Хасан проводил мне первую экскурсию по крепости. Снаружи она походила на пирамиду с усеченным верхом.

«Нужно построить Зиккурат!» – мелькнула в голове дурацкая мысль.

Перед входом колыхались алые полотнища с символом Коссута – переплетенными языками пламени. Тащить несчастное седло внутрь священного места я не решился. Мало ли фанатики сочтут это оскорблением. И останутся от меня только угольки. Поэтому я аккуратно пристроил его в углу, где основание пирамиды примыкало к стене.

Лазан задумчиво осмотрел получившуюся композицию и внезапно спросил:

– А куда ты его нес?

Я с тщательно скрываемой гордостью ответил:

– Вот, починил. Теперь хочу отнести господину аль-Мулуки. Предъявить работу!

Инквизитор окинул меня странным взглядом:

– Хорошая идея. Потом отнесешь. Может быть. Шагай вперед.

Первое, что я ощутил внутри, – это терпкий, кружащий голову запах благовоний, который волнами расходился от пяти огромных жаровен. Четыре из них стояли по углам, а самая большая полыхала неистовым огнем в центре. Служители мечети тянули гудящие песнопения, простирая руки к языкам пламени.

Одеты они были в алые, ближе к фиолетовому цвету одеяния. Похожий цвет носили шигхарахи. Это связано с тем, что четкий красный цвет под страхом смерти запрещался всем, кроме Красных волшебников. По крайней мере, в местах, где действовал закон Тэйя.

Но в центральном зале мы не задержались, нырнув в неприметную боковую дверь. Гудящая энергия, пронизавшая меня на входе в мечеть, тут ощущалась чуть слабее. И я смог немного вынырнуть на поверхность смутного сознания. Мы шагнули в небольшую комнату без окон, где по центру стоял табурет. На него мне жестом указал Али.

Стоило мне примоститься, как в комнату влетел человек, облачённый в одеяния жрецов Коссута. Я его узнал. Еще в самом начале ученичества Хасан категорически советовал избегать двух людей: маньяка-инквизитора – Али аль-Лазана и главного жреца Коссута, по совместительству высокопоставленного убийцу из Братства Огненной Смерти – Узада аль-Акнади. И сейчас оба этих персонажа в одной комнате со мной. Наедине.

Вдруг меня ошпарила мысль: «Лазан так подгадал момент, что почти никто не видел, как он привел меня сюда. Только внутренняя стража, подчиняющаяся инквизитору, и жрецы Коссута, лояльные понятно кому».

Где я прокололся?

Неужели эти дурацкие бруски? Или слишком быстро выучился?

Не может быть, слишком шаткая основа, а Йодфа не захочет терять прибыток на мне. Чтобы меня прихватить, им нужны хоть какие-нибудь основания! Правда про них говорили, что они оба больные на голову уроды… На этой почве и сошлись.

Проклятье!

Почему они так долго молчат, пристально уставившись на меня?!

Наконец жрец заговорил:

– Али, ты уверен, что он с ними связан? Кто будет посвящать мальчишку в такие дела?

Инквизитор упрямо наклонил голову:

– Я уверен, что он крутит какие-то дела с Йодфой и его дружком Икбалом. А значит, может знать что-нибудь полезное. Пройдоха как-то подозрительно себя ведет. И стоило купцу приехать, как он напросился на приём к коменданту. И это явно неспроста. Что-то происходит, а мы не в курсе. Слышишь, Узад! Мы не в курсе!

Психа начало потряхивать от приступа ярости.

Я вжался в табуретку и пытался лишний раз не привлекать внимания. Но привлек.

После слов инквизитора жрец повернулся ко мне и спросил:

– Ну а ты, мальчик, что скажешь? Видишь, как разволновался мой друг. О, была бы его воля, то уже калилось бы в жаровнях железо. И ты бы отвечал быстро и правдиво. Но на твое счастье, я не позволю ему творить бесчинства. Слышал, ты умен не по годам. Мощный ментальный щит. Да еще и с талантом волшебника. Не думал избрать путь служения Коссуту? Наш бог щедро одаряет последователей. Тебе покорятся не только секреты управления пламенем, но и многие другие…

Я отрицательно замотал головой:

– Простите, господин. Но я придерживаюсь веры моих предков. Я не очень ревностный последователь, но менять ее не буду!

Жрец угрожающе прошипел:

– Хорошо подумал? Ты отказываешься от покровительства нашего господина! Без его защиты ты можешь и не выйти отсюда живым!

От его фигуры полыхнуло жаром. Смешиваясь с ароматами благовоний, он начал плавить мой рассудок.

Но я стиснул зубы и из последних сил прошептал:

– Истинную веру не приобретают из-под палки. Нельзя заставить человека искренне принять учение. Можно сломать. Можно убить. Но не обратить в свою веру!

Давление резко спало, Узад недовольно цыкнул, а инквизитор насмешливо прокаркал:

– Ты еще слишком мал, чтобы понимать в таких вещах. Было бы у меня время, ты бы…

Но жрец прервал его:

– Али, мы уходим от сути. Мальчик, раз ты отверг мое покровительство, то с твоей стороны будет крайне неразумно отпираться и уклоняться от ответов на наши вопросы!

Тут у меня прорвался крик души:

– Так вы же ничего не спрашиваете!

Инквизитор деловито подхватился:

– А вот сейчас и спросим! Расскажи, какие дела у нашего казначея с пришлым купцом?