— Они выглядят хуже, чем на ощупь. — Его кривая усмешка заставила меня улыбнуться.

— Рада это слышать.

Я наблюдала, как Хоук и Стил подошли и встали рядом с Тайлером, воткнув свои доски вертикально в песок. Мои глаза любовались их загорелой кожей, покрытой восхитительными татуировками и пирсингом. Я заметила одну и ту же татуировку на всех них, едва заметный белый череп с виноградными лозами вокруг него. Их отличительная метка? Знак их банды? Их Братства? Я понятия не имела, частью чего они все были, но сомневалась, что это законно.

— Ты будешь рада узнать, что этот ублюдок прошлой ночью перенёс ужасную передозировку. Ему потребовалась целая вечность, чтобы умереть. Пена у рта была лучшей частью. — Глаза Стила пожирали меня, когда он рассказывал об этом.

У меня перехватило дыхание.

— Око за око, Бэмби, — подмигнул Хоук.

Я проглотила внезапно охватившее меня волнение, мне нужно было перестать смотреть на них троих. Чем больше я восхищалась их привлекательностью, тем больше соглашалась с их порочными мыслями.

— Мне нужно идти собираться в школу. — Я развернулась на месте и направилась к нашему дому.

— Увидимся на занятиях. — Голос Стила разнёсся по ветру и поразил меня своим обычным уровнем греховности.

Мне удалось оторвать Капри от кровати и помочь ей собраться в школу. Она вернулась рано утром после ночи, проведённой с Джаспером, поэтому я накачала её кофеином и отвезла нас в школу.

Я заметила огромный G-Wagon Тайлера, препарированный на двух парковочных местах, и мысленно улыбнулась. Конечно, он подумал бы, что это его богом данное право занимать две парковки. Типичный мудак, подумала я про себя с обожанием.

Я устроила Капри в её первый класс и убедилась, что Кэти присматривает за ней. Затем я направилась в здание педагогического факультета, чтобы сдать домашнее задание по истории. Это должно было состояться только на следующей неделе, но я хотела выбросить это из головы, чтобы сосредоточиться на других своих оценках в конце семестра. Я не могла поверить, что уже почти конец семестра. Как время могло пролететь так быстро? И каким насыщенным был этот семестр. Я надеялась, что это не создаст прецедента до конца года, иначе боялась, что не выживу.

Я завернула за угол и направилась по длинному коридору к кабинету учителя, когда случайно проходила мимо кабинета Колтона. Как бы я ни пыталась удержаться от того, чтобы не заглянуть в его кабинет, я имею в виду, что у него была открыта эта чёртова дверь. Итак, любой нормальный человек с бьющимся сердцем, естественно, заглянул бы. Лучше бы я этого не делала, чёрт возьми.

Моё сердце застряло у меня в горле, когда я увидела её там с ним. Колтон стоял за своим столом, скрестив руки на груди, а она облокотилась на стол и уткнулась сиськами ему в лицо.

Гнев и обида закружились во мне, когда я простояла там слишком долго. Они оба повернулись, чтобы посмотреть на меня, лицо Колтона было искажено гневом, а на её лице застыло выражение того, что можно было бы назвать самоуверенным удовлетворением. Я свирепо посмотрела на её ликование из-за того, что её застали в его комнате, и она сияла, как маяк во время сильного шторма. Только то, что я чувствовала, бушевало внутри меня и было намного хуже любой бури, с которой когда-либо сталкивались эти двое.

В этот момент, больше не глядя на него, я ушла. Гнев разлился по моим венам, как раскалённая лава. Я едва могла видеть, куда иду, из-за слёз, которые грозили пролиться. Я упрекнула себя за то, что плачу из-за кого-то, кто даже не был моим. Тот, кто никогда не сможет быть моим, возможно, из-за того, что он мой учитель или сводный брат. Я тут же решила, что никогда больше не буду плакать из-за него или любого другого мужчины.

Я нашла затемнённую комнату и захлопнула дверь, пока не взяла себя в руки. Я не имела права так себя чувствовать. Он просто трахнул меня один раз, и всё. В моей голове шла постоянная война с самой собой. Не имело значения, что я чувствовала, когда была с ним, или как он заставлял меня снова чувствовать себя цельной. Как я почувствовала себя живой и немного ближе к прежней себе, Пэйтон из прошлого, до травмы. Как он не относился ко мне как к хрупкой маленькой девочке, нуждающейся в защите. Он был жесток и почти неистов в своих словах и действиях, и он никогда ничего не обещал.

Мне никогда не следовало позволять себе чувствовать. Грёбаные девчачьи чувства.

Я обнаружила, что комната, в которой я пряталась, была кладовой для канцелярских принадлежностей, и я чертовски надеялась, что сегодня утром ни одному учителю не понадобятся принадлежности. Я услышала торопливые шаги и замерла, когда они остановились за дверью. Отлично. Я смотрела, как медленно открывается дверь, и моё сердце бешено колотилось в груди. Колтон бросил на меня злобный взгляд. Он выглядел раздражённым. Он всегда выглядел раздражённым.

Он ворвался в маленькую комнату и захлопнул за собой дверь.

— Что, чёрт возьми, это было? — Он прижал меня к полкам с бумагой и ручками. В груди у меня всё сжалось, и я уставилась на него, как олень в свете фар. Я знала, что если позволю словам слететь с моих губ, то пожалею о них, поэтому промолчала.

— Ответь мне. — Его глаза метнулись от моих к губам и обратно. Он почувствовал во мне вкус ревности.

— Это ничего не значит. — Мне захотелось ударить его. Если он был настолько глуп, что не понимал, в чём, чёрт возьми, заключалась моя проблема, то его можно было держать в неведении по этому поводу.

Его ноздри раздулись.

— Не было похоже на ничего.

Я рассмеялась. Я, блядь, рассмеялась ему в лицо.

— Ты не можешь так говорить.

Его брови нахмурились, и он прищурился, глядя на меня.

— Ничего особенного не происходило. Я никогда даже не прикасался к этой грёбаной девчонке, — прорычал он.

— Мне всё равно, с кем ты трахаешься, Колтон, — выплюнула я в его сторону, но тон моего голоса не соответствовал моим чувствам. Буря, которая угрожала несколько минут назад, начала сменяться ураганом необузданных эмоций.

Он на это не купился.

Он пристально наблюдал за мной. Наше дыхание выровнялось в такт друг другу, оба тяжёлые от вожделения и недозволенной потребности. Моё сердце бешено заколотилось в груди, когда его порочный рот нашёл мой. Его руки блуждали по моим обнаженным бёдрам, когда он задрал мою школьную юбку и сжал задницу. Он приподнял меня, чтобы я могла обхватить ногами его бедра.

Колтон отстранился и пристально посмотрел мне в глаза.

— Ты сводишь меня с ума, Мердок, — сказал он, прежде чем прижаться своим лбом к моему, его дыхание было прерывистым.

Я почувствовала, как он пошевелился, и крепче обняла его за шею. Всё ещё держа одну руку на моей заднице, он расстегнул молнию на штанах и сдвинул мои трусики в сторону. Мгновение он смотрел мне в глаза, словно спрашивая разрешения. Как будто он нуждался в этом так же сильно, как и я. Я глубоко поцеловала его и исследовала его язык своим. Этого было достаточно, чтобы он понял, что я тоже этого хотела. Что я нуждалась в этом так же сильно, как и он.

Он скользнул своим членом внутрь меня, медленно и обдуманно, и убедился, что я была наполнена им, прежде чем снова посмотрел мне в глаза. Это было не так, как раньше. Это было грубо и по-настоящему. Как будто он показывал мне свою уязвимую сторону. Ушёл злобный и агрессивный Колтон, и на его месте был этот человек передо мной. Его медленные толчки набрали ритм, и низкий стон сорвался с моих дрожащих губ.

— Колтон, нас поймают. — Я прикусила нижнюю губу, пока мой оргазм дразнил меня.

— Ш-ш-ш, Мердок. — Он сжал моё плечо, а затем провел языком по месту укуса.

Я закрыла глаза, когда его толчки стали дикими как по характеру, так и по интенсивности. Моя спина должна была покрыться синяками от повторяющихся движений и постоянного задевания полок позади меня. Мне было всё равно. Я едва ощущала боль от острых краёв. Приступы ненасытного голода разрывали мой разум, когда он развязал свою восхитительную атаку на мою киску.