— Или что? — я с вызовом смотрю на него. — Разведешься?

— А я думал, что уже разведен, — злится муж. — Живу один, жена даже в гости не приезжает. Это даже не гостевой брак, если что, — Богдан какое-то время ждет ответа, но я молчу. Просто сложила руки на груди и смотрю вперед. Мы сердито отворачиваемся друг от друга, и муж поворачивает ключ в замке зажигания. Машина завелась, и мы выехали с парковки. Я думала, что, несмотря на мои слова, Богдан отвезет меня к нам домой, сделает наперекор. Я вообще не удивилась бы, если бы он меня запер в квартире, настолько он был сердит. Я его давным-давно таким не видела. Но мы поехали к дому мамы. Она просила привезти кое-какие вещи. В принципе, она ни в чем не нуждалась, так как ее в клинике обеспечат и одеждой, и предметами личной гигиены. Но мама все же хотела, чтобы у нее все было свое, а не больничное. Я не спорила. Если ей важно, то так и сделаю. Мне не сложно собрать вещи по списку, что мама мне надиктовала.

Богдан зашел в квартиру и огляделся. Я же побежала собирать сумку.

— Почему твоя мама не хочет делать ремонт? — Богдан смотрел на потертые обои. У мамы был кот, и он очень любил один угол на кухне. Точил там когти. Кот умер год назад, старенький был. Мама от ремонта отказалась. Говорит, смотрит на этот угол, и кажется, что Гоша жив. Это был угол памяти кота.

— В память о Гоше, — я протягиваю мужу сумку. Он обещал, что отвезет ее маме.

— В память о коте? — мужчина удивленно приподнял брови.

— Да, тебя это удивляет? — я не настроена говорить о коте и о ремонте. Я очень хочу спросить про девушку. Вопрос крутится на языке, но я боюсь услышать правду. Я сперва не понимала, что со мной творится, но потом до меня дошло. Сейчас, пока я не знаю правду, у меня есть хоть микроскопическая надежда, что та девушка не его любовница и беременна не от него. А если я спрошу, то узнаю правду. Не будет никаких «а вдруг», будет категоричный ответ. И я практически уверена, он мне не понравится. Сейчас мы еще могли значиться семьей, хоть номинально, но могли. А если состоится это разговор, то все. Семья рухнет. Рухнет счастье. Планы. Будущее. Наше общее будущее. Было страшно и больно. Очень больно. Но я решилась. Так больше не может продолжаться. Нельзя отрывать этот пластырь по чуть-чуть. Нужно дернуть его, оторвать и узнать все здесь и сейчас. Я выдыхаю и спокойно смотрю на мужа, который и не подозревает, что внутри меня происходит борьба.

— Меня удивляет твое поведение, — Богдан ставит сумку, что я ему дала, на стул и опирается поясницей о кухонный стол. — Ты меня в чем-то подозреваешь?

— Да, — я смотрю в упор на мужа. Я хочу видеть все эмоции, что отразятся у него на лице или во взгляде. Я хочу узнать все, даже то, что он мне сейчас не скажет. Не исключаю, что он соврет, попытается сохранить то, что у нас есть. Хотя, может, я снова таким образом пытаюсь успокоить себя.

— И в чем же? — Богдан приподнимает брови. Взгляд тоже прямой. Но на мгновение, на какие-то доли секунды он дрогнул. Если бы я не сканировала его взглядом в этот момент, то и не заметила. Но я заметила.

— В тот день, когда ты встретил меня в женской консультации. Помнишь? — я морально готова ко всему.

— Да, помню, — мужчина напрягся. Он подобрался весь, словно я его сейчас ударю.

— Что ты там делал? — я даю шанс мужу, чтобы он сказал мне правду. Чтобы я не задавала тот страшный вопрос, который даже в голове у себя не могу произнести.

— Я же сказал, — Богдан отводит взгляд, — я искал новых врачей для клиники. Там есть пару толковых.

— Богдан, не ври, — я разочарованно смотрю на мужа. — Я видела тебя с ней.

— С кем с ней? — мужчина переспрашивает, но я вижу, что он все понял, просто пытается выиграть себе время.

— С беременной девушкой, — ощущение пустоты сжимает все внутри. — Это твоя любовница?

— Это не то, что ты подумала, — в глазах мужа паника.

— Ответь на мой вопрос, Богдан! — я срываюсь на крик.

— Дай мне все объяснить, — мужчина хватает меня за руки и пытается заставить посмотреть ему в глаза, а мне противно от его прикосновений. Меня словно кислотой обжигает в местах, где его руки касаются моей кожи. Я освобождаюсь, выдергивая свои запястья из захвата.

— Не прикасайся ко мне! — получается уже даже не крик, а визг. — Ты сперва с ней, затем со мной. Мне противно.

— Все, я понял, понял, — Богдан выставляет руки открытыми руками вперед, показывая, что он не трогает меня. Все это выглядит, словно я душевнобольная и могу сама себе навредить или, чего доброго, броситься на окружающих.

— Я еще раз спрашиваю, — оказывается, я расплакалась, и слезы текут по щекам, — та девушка — это твоя любовница? Она беременна от тебя?

— Давай мы сядем и все спокойно обсудим, — предлагает мужчина, неотрывно смотря на меня.

— Да почему ты не можешь ответить прямо? Чего ты боишься? — я зло стираю слезы со щек. Внутри все болит так, словно меня ударили под дых. Я дышу еле-еле. Тело сковывает боль, которая от поясницы расползается все дальше и дальше.

— Твоей реакции, чего же еще. Я боюсь потерять тебя, — я вижу в глазах Богдана страх. И меня берет еще большее зло. Почем ты не боялся потерять меня, когда прыгал в койку с этой девахой? Почему думал не головой, а другим местом.

— Ты знаешь, ты меня потерял еще тогда, когда я увидела, как ты побежал выполнять капризы этой девки, — я вижу растерянность на лице Богдана. Он не думал, что я так долго наблюдала за ними. Его взгляд бегает. Наверно ищет, что бы мне такого соврать, чтобы я поверила, и не знает, что именно видела и слышала. Он этого становится противно. — А ты знаешь, мы с ней мило поболтали. Она даже успела мне рассказать, где приобретает такую стильную одежду для беременных и, естественно, кто это все удовольствие оплачивает, — я не стала говорить ему, для чего мне понадобилась эта информация. Не скажу ему, что беременна. Не нужен моему ребенку такой отец. Уж лучше никакой, чем такой.

— Я не знаю, что тебе наговорила Милка, но все не так, — муж уже с мольбой смотрит на меня. Ох, как же мне хочется ему верить.

— Мила беременна твоим ребенком? — я стараюсь держать себя в руках, но тянущая боль в спине нарастает и становится практически невыносимой.

— Да, — слова прозвучали так, словно гром прогремел. Все! Этого мне достаточно!

— Уходи, — я показываю мужу рукой на дверь, но он отрицательно качает головой.

— Да дай же мне все объяснить! — кричит мне муж.

— Что именно? — я сглатываю слезы. Как же больно внутри. — Или ты мне в подробностях хочешь рассказать, как это произошло? Может, еще позами решил поделиться. Эффективными, так сказать, для зачатия? — я держу себя в руках, но удается мне это из последних сил.

— Не руби сплеча, — Богдан, вместо того чтобы объяснить, пытается меня успокоить. Но если честно, я думаю, если бы ему было что сказать, он бы уже давно сказал, а не бросался этими пустыми фразами.

— Неужели ты думал, что если женишься на простой девушке без денег и состояния, то я все буду терпеть? — я прищурилась, наступая на мужа. Он, явно не ожидавший такой реакции, удивленно начал отступать. — Или что, решил предъявить ребенка отцу, чтобы снова стать любимым сыном и наладить отношения? Или, может, это папы твоего была идея?

— Какая идея? Что ты несешь? — мужчина пятится, я его такими темпами скоро из квартиры выпровожу.

— Ну как же! — сарказм и желчь прут из меня. — Это же ему был нужен наследник и не важно от кого. Ему-то плевать, кто мать. Главное, чтобы ты был отцом. Ты, кстати, убедись, что тебя за нос не водят, а то, может, эта Мила от другого залетела, да на тебя решила повесить, — я толкаю мужчину в грудь, и он хватает меня за предплечья, чтобы не упасть. Я выдергиваю свои руки из его и снова толкаю.

— Аня, прекрати, — Богдан пытается успокоить меня, но это бесполезно. Истерика накрывает, и я размахиваюсь и с силой влепляю пощечину. Сама замираю оттого, что сделала. Мы смотрим друг на друга, а на мужской щеке расплывается алое пятно с четким следом от моих пальцев. — Я отвезу вещи твоей матери, а затем приеду, и мы поговорим. Даю тебе это время, чтобы ты успокоилась и была в состоянии меня выслушать.