Марко наклонился ближе, и свет от свечи отразился в его медовых глазах, делая их похожими на расплавленное золото.

— Магия не определяет личность, Лина. Она лишь... усиливает то, что уже есть. Если человек добр — магия сделает его доброту ярче, если жесток — усилит жестокость.

— Звучит опасно, — заметила я, но без прежнего страха, скорее с научным интересом.

— Всё, что обладает силой, потенциально опасно, — он улыбнулся. — Ваши эмоции, например. Они могут созидать и разрушать с не меньшей мощью, чем любая магия.

Наши взгляды встретились над столом, и что-то невысказанное пронеслось между нами — как искра, как обещание, как вызов.

Принесли первые блюда, и разговор перетёк в более лёгкое русло. Марко рассказывал забавные истории из лаборатории, я делилась впечатлениями о переезде из Москвы. Мы обсудили последние научные статьи, поспорили о фильмах, обнаружили общую любовь к классической литературе.

С каждой минутой я чувствовала, как напряжение отпускает, а на его место приходит странное, но приятное ощущение комфорта — словно я знала этого нага-учёного не несколько дней, а долгие годы.

— Вот видите, — заметил Марко, когда мы рассмеялись над какой-то шуткой, — совместная трапеза — древнейший способ построения доверия между разными группами. Ваша методика работает.

— Или это всё-таки ваша хитрая нагская магия? — поддразнила я, чувствуя себя неожиданно смелой.

— Не исключено, — он подмигнул, и моё сердце сделало странный кульбит.

Именно в этот момент к нашему столику подошла высокая фигура, и я с удивлением узнала Эрика. Его иссиня-чёрные волосы были собраны в низкий хвост, а вместо делового костюма он был одет в тёмные джинсы и белую рубашку, подчёркивающую его широкие плечи.

— Какое совпадение, — произнёс он с лёгкой улыбкой, но в его глазах мелькнуло что-то, заставившее меня усомниться в случайности этой встречи. — Марко, доктор Таврина. Не ожидал вас здесь встретить.

Я почувствовала, как Марко рядом со мной слегка напрягся — почти незаметное движение, но его змея, до этого спокойно лежавшая на столе рядом с его рукой, тоже подняла головку, словно почувствовав перемену в настроении хозяина.

— Эрик, — голос Марко остался ровным, но я уловила в нём нотки, которых не было раньше. — Ты редко выбираешься так далеко от центра.

— Решил сменить обстановку, — Эрик перевёл взгляд на меня, и его глаза — более тёмные, почти чёрные, в отличие от медовых глаз Марко — задержались на моём лице. — Доктор Таврина, вы сегодня особенно хороши.

Я почувствовала, как щёки теплеют под его взглядом. Было что-то интенсивное, почти хищное в том, как он смотрел — совсем иначе, чем Марко, но не менее магнетически.

— Спасибо, профессор Вальрас, — ответила я, стараясь сохранять профессиональный тон. — И, пожалуйста, вне офиса можно просто Лина.

— Лина, — повторил он, и моё имя в его устах, с лёгким акцентом, прозвучало почти как заклинание. — Тогда я для вас просто Эрик.

Медная змея выглянула из-под его манжеты, её глаза блеснули в свете свечей, изучая меня с не меньшим интересом, чем её хозяин.

— Вы обсуждали проект? — спросил Эрик, не сводя с меня глаз.

— Мы только начали, — ответил Марко. — И, если ты не возражаешь...

— Вообще-то, — перебил Эрик, — я пришёл сюда не только поужинать. Здесь сегодня играет превосходный джазовый ансамбль.

Как по сигналу, в ресторане заиграла музыка — медленная, чувственная, с глубоким саксофоном и приглушённым фортепиано.

— Лина, — Эрик протянул мне руку, — не окажете мне честь?

Я замерла, переводя взгляд с него на Марко. Отказать непосредственному начальнику было бы невежливо, но мы с Марко были посреди важного разговора...

— Иди, — сказал Марко с лёгкой улыбкой, хотя что-то в его глазах потемнело. — Мы ещё успеем обсудить детали проекта.

Я неуверенно приняла руку Эрика, чувствуя тепло его пальцев на своей коже. Его змея на мгновение коснулась моего запястья прохладной чешуёй, и странный электрический ток пробежал вверх по руке.

Эрик провёл меня к небольшой танцевальной площадке, где уже кружилось несколько пар, и легко привлёк к себе, положив руку на мою талию. Его прикосновение было уверенным, но не агрессивным — как и его танец, плавный и грациозный, несмотря на внушительные размеры.

— Вы танцуете лучше, чем я ожидала, — заметила я, когда мы сделали первый круг.

— А чего вы ожидали? — он улыбнулся, демонстрируя идеальные зубы. — Что все наги неуклюжи на суше?

— Нет, просто... — я поймала его поддразнивающий взгляд и рассмеялась. — Хорошо, возможно, у меня были некоторые стереотипы.

— Которые я с удовольствием разрушу, — он чуть крепче сжал мою руку. — Все стереотипы, которые у вас есть о нагах.

Мы плавно двигались в такт музыке, и я с удивлением обнаружила, как легко следовать за ним — его движения были текучими, но чёткими, направляющими, но не диктующими.

— Марко рассказал вам о нашем проекте? — спросил Эрик, наклоняясь чуть ближе. Его запах был иным, чем у Марко — не сандаловый, а более терпкий, с нотами мускуса и чего-то экзотического, пряного.

— Только в общих чертах, — ответила я, стараясь сохранять профессиональный тон, несмотря на нашу близость. — Он сказал, что вы изучаете древнюю магию нагов с нейробиологической точки зрения.

— Это только часть проекта, — Эрик сделал изящный поворот, из-за которого я невольно прижалась к нему ближе. — Мы также исследуем влияние нашей магии на межрасовые отношения. В частности, на восприятие нагов людьми — до и после контакта с нашими... способностями.

— Звучит как потенциально неэтичное исследование, — заметила я, слегка отстраняясь.

Эрик усмехнулся, но в его глазах мелькнуло что-то вроде уважения.

— Именно поэтому нам нужен специалист по этике и психологии. Кто-то, кто не побоится указать на границы, которые нельзя пересекать.

— И вы думаете, что я — этот человек? Несмотря на мой... страх?

— Не "несмотря на", а именно благодаря ему, — Эрик развернул меня в новом па, и мир на мгновение закружился. — Ваша чувствительность к нашей природе делает вас идеальным... барометром.

Его медная змея скользнула вдоль его руки, почти касаясь моего плеча, и я поразилась тому, что это не вызвало во мне привычного отвращения. Наоборот, было что-то завораживающее в её движениях, в том, как свет играл на её сверкающей чешуе.

— Вы прекрасны, когда не боитесь, — вдруг сказал Эрик, его голос снизился почти до шёпота. — Когда ваши глаза светятся любопытством, а не страхом. Это... освежающе.

Я почувствовала, как краска приливает к щекам.

— Это научное наблюдение или комплимент?

— А почему одно должно исключать другое? — он улыбнулся, но в его глазах было что-то серьёзное, почти голодное. — Учёный не перестаёт быть мужчиной, а наг — существом, ценящим красоту.

Музыка замедлилась, становясь ещё более чувственной, и я вдруг остро осознала, как близко мы стоим, как его рука на моей талии излучает тепло даже сквозь ткань платья, как его змея скользит по его предплечью, словно в танце, параллельном нашему.

Я бросила взгляд через плечо Эрика, ища глазами Марко, и обнаружила, что он наблюдает за нами от столика. Его поза была расслабленной, лицо спокойным, но что-то в его глазах, даже на расстоянии, заставило моё сердце сбиться с ритма. Он не выглядел раздражённым или ревнивым — скорее, терпеливым. Словно знал что-то, чего не знала я.

Эрик, заметив направление моего взгляда, слегка усмехнулся.

— Не беспокойтесь о Марко, — сказал он, умело направляя меня в новом повороте. — Он прекрасно понимает... ситуацию.

— Какую ситуацию? — я нахмурилась, не понимая намёка.

— Вы еще не читали исторические материалы о нагах, верно? — вместо прямого ответа спросил он. — О наших социальных структурах, традициях, отношениях?

— Нет, — признала я. — Ещё не успела.