Марко допил виски и посмотрел на меня с выражением, которого я никогда прежде не видел на его лице:

— Это ужасно, — сказал он тихо.

— Ужасно, — согласился я, и в моем голосе звучала та же растерянность.

Мы стояли на кухне, два могущественных нага, которые всю жизнь полагались на логику и контроль, и впервые чувствовали себя беспомощными перед силами, которые не могли ни понять, ни остановить.

Из гостиной донесся тихий звук — Лина ворочалась во сне, и мы оба мгновенно насторожились, готовые броситься к ней, если она проснется.

Именно в этот момент до нас окончательно дошло: мы уже не принадлежали сами себе.

— Нужно предложить ей отказаться от эксперемента, — Марко высказал вслух мои мысли. — Пока связь ещё не окрепла.

— Не уверен, что мы сможем отказаться, — задумчиво проговорил я, залпом осушая остатки виски.

— Тогда нужно перестать сомневаться и закончить формирование связи, как можно скорее, пока мы ещё остаёмся сами собой, — сказал Марко и он был прав, чертовски прав.

Я проснулась от звуков за окном — не птичьего щебета, как дома, а странного гула парящего транспорта. Где я? Ночь? Или это Нокталис с его вечной искусственной ночью?

Моргая, я попыталась сфокусировать взгляд, но все расплывалось в размытые пятна света и тени.

— Где мои очки? — пробормотала я, ощупывая пространство вокруг себя. — Сколько я спала?

Небольшой ночник в углу отбрасывал тусклый золотистый свет на незнакомую обстановку. Я определенно была в одной из спален, которые вчера показывал мне Эрик — узнавала дорогую мебель и высокие потолки, хотя без очков все казалось призрачным и нереальным.

— Эй! — осторожно позвала я, скидывая мягкое одеяло, которым меня, видимо, укрыли. — Есть здесь кто-нибудь?

В дверном проеме тут же появились две знакомые фигуры. Даже без очков я узнала их силуэты — широкоплечий Эрик и более изящный Марко. Оба.

Видимо, мое лицо было настолько растерянным и испуганным, что они поспешили с объяснениями.

— После лисьего очарования ты отключилась, — сказал Эрик, входя в комнату и протягивая мне очки, которые он, должно быть, снял, пока я спала. — Прямо посреди фильма.

— Да, прямо в кресле заснула, — добавил Марко, останавливаясь рядом с кроватью. — Мы тебя сюда перенесли, чтобы было удобнее.

Мы? Вдвоем? От мыслей о том, что эти два нага несли меня на руках, пока я была без сознания, в груди разлилась странная жгучая сладость, смешанная с досадой. И почему я все проспала? Неужели нельзя было проснуться в такой романтический момент?

— Сколько времени? — спросила я, надевая очки и с облегчением отмечая, что мир снова обрел четкие контуры. Взглянув в окно, я увидела ту же искусственную луну, что и вчера. — Я проспала целые сутки?

— Около шестнадцати часов, — ответил Марко. — Лисья магия может вызывать такие последствия — организм компенсирует энергетические потери длительным сном.

— Лина, — Эрик сел на край кровати, его лицо было необычно серьезным. — Мы можем больше не ходить в лабораторию. Эксперимент отменяется.

Я моргнула, не веря услышанному:

— Я что-то сделала не так? Почему?

Марко тоже сел на кровать, с другой стороны от меня, и теперь я оказалась между ними двумя. Их лица выражали одинаковую смесь решимости и сожаления.

— Мы уже входим в резонанс, — объяснил Марко медленно, словно подбирая каждое слово. — И поэтому у нас начинают появляться... человеческие эмоции. Сомнения, ревность, привязанность. Это меняет нашу природу.

— И твою тоже, — добавил Эрик. — Ты становишься более смелой, более восприимчивой к магии. Мы влияем друг на друга, даже не проводя настоящих ритуалов.

Возмущение поднялось во мне волной, смешанное с разочарованием:

— Это абсолютно ненаучно! — воскликнула я, чувствуя, как в голосе появляются нотки, которых там раньше не было — более решительные, более требовательные. — Я подвергала себя риску, соглашалась на эксперимент, а вы, как только сами ощутили малейший дискомфорт — испугались и решили все отменить?

— Лина, ты не понимаешь, — Эрик наклонился ближе, и я увидела в его глазах что-то похожее на панику. — Если мы создадим триаду, это будет навсегда. Нам придется жить вместе, быть связанными эмоционально и физически. Нам придется...

Он не договорил, но по его взгляду, по тому, как его глаза скользнули по моему телу, а затем переместились на Марко, я все поняла. И это понимание, вопреки всем разумным доводам, меня не только не испугало — оно обрадовало и вдохновило.

— Кажется я и правда получила ваш... ну, нагский характер, — сказала я, удивляясь собственной смелости. — Потому что, знаете что? Меня это совсем не пугает.

Эрик и Марко обменялись быстрым взглядом, в котором я прочитала целый разговор. Затем Эрик пододвинулся ближе, его бедро коснулось моего, и он сделал едва заметный жест Марко, приглашая того подойти ближе.

Марко не заставил себя упрашивать. Через мгновение я оказалась между ними двумя на большой кровати, чувствуя тепло их тел с обеих сторон.

— Ты уверена, что не испугаешься? — прошептал Эрик, и его горячее дыхание коснулось моей шеи теплой волной.

Прежде чем я успела ответить, его настойчивые губы нашли чувствительную кожу чуть ниже уха. Прикосновение было игривым, дразнящим – едва ощутимое касание влажного тепла, – но от него по всему телу прокатилась дрожь удовольствия, заставившая мышцы живота сладко сжаться в предвкушении.

С другой стороны Марко зеркально повторил движение Эрика. Его губы коснулись противоположной стороны моей шеи – более нежно, более деликатно, словно он боялся причинить боль. Но эта томительная трепетная осторожность была не менее захватывающей, чем дерзость Эрика. Я почувствовала, как их дыхание смешивается на моей коже, создавая невидимые потоки тепла.

— Потому что если мы начнем... — прошептал Марко мне на ухо, и его голос прозвучал хрипло, с едва сдерживаемой страстью. — Если мы начнём, то завершим начатое.

Я закрыла глаза, позволяя себе раствориться в водовороте ощущений. Их губы медленно двигались по моей коже, оставляя за собой горящие следы. Каждый поцелуй был как капля расплавленного металла – жгучий, проникающий глубоко под кожу. Я чувствовала, как мое тело отзывается на каждое прикосновение: соски напрягаются под тканью футболки, а внизу живота разгорается сладкое, тянущее тепло.

Я была девственницей, никогда не заходившей дальше нескольких стыдливых поцелуев в студенческие годы. Но мысли, которые сейчас проносились в моей голове, были совсем не невинными.

Два мужчины на кровати, и их обоих я желала с первобытной, животной силой. Желала почувствовать их руки на своем теле, узнать вкус их кожи, понять, что будет, если позволить им продолжить то, что они начали.