И почему, несмотря на все мои страхи, я с нетерпением ждала вечера?

***

К семи вечера я перемерила, кажется, весь свой гардероб, пытаясь найти наряд, который говорил бы "профессиональная встреча", а не "свидание". В итоге остановилась на тёмно-синем платье с высоким воротником и длиной чуть ниже колена — достаточно строгом для делового ужина, но всё же более элегантном, чем офисный костюм.

Волосы я собрала в высокий хвост, макияж сделала минимальный, но тщательный. Несколько капель любимых духов — жасмин с нотками ванили — завершили образ.

Марко написал, что заедет за мной в 19:30, и ровно в назначенное время — ни минутой раньше, ни минутой позже — раздался звонок домофона.

— Я буду через минуту, — сказала я в трубку, быстро проверяя отражение в зеркале.

— Не торопитесь, — ответил его спокойный голос. — У нас весь вечер впереди.

От этой простой фразы по спине пробежала дрожь предвкушения.

Спустившись вниз, я увидела Марко, прислонившегося к чёрному автомобилю. Он был одет в тёмные брюки и рубашку глубокого серого цвета с расстёгнутым воротником. Без галстука и пиджака он выглядел менее официально, но от этого не менее потрясающе.

Когда он заметил меня, на его лице расцвела улыбка — искренняя, тёплая, делающая его ещё более привлекательным.

— Вы прекрасно выглядите, доктор Таврина, — произнёс он, открывая для меня дверь машины.

— Спасибо, — я почувствовала, как щёки слегка покраснели. — И, пожалуйста, можно просто Лина. Вне офиса "доктор Таврина" звучит слишком формально.

— Лина, — повторил он, словно пробуя моё имя на вкус, и от этого простого звука что-то внутри меня затрепетало. — Тогда и я для вас просто Марко.

Он обошёл машину и сел за руль, его движения были настолько плавными и грациозными, что казались почти гипнотическими. Наги, вспомнила я, известны своей особой текучестью движений — эволюционная адаптация, связанная с их происхождением.

— Я выбрал место немного за городом, — сказал он, выруливая на дорогу. — Надеюсь, вы не против? Там тише, и кухня превосходная.

— Звучит замечательно, — ответила я, украдкой разглядывая его профиль — точёный, с идеальными пропорциями, словно высеченный талантливым скульптором.

Мои глаза невольно скользнули ниже, к его руке на руле, ища серебристую спутницу, но её не было видно.

Марко заметил мой взгляд и слегка улыбнулся.

— Ищете Иску?

Я смутилась, пойманная с поличным.

— Просто... интересно, где она обычно... находится, когда вы не в офисе.

— Она предпочитает тепло, — ответил он, и из-под воротника его рубашки показалась изящная серебристая головка змеи. — Иногда прячется под одеждой, иногда обвивается вокруг запястья. Она часть меня, но в то же время — отдельное существо со своими предпочтениями.

— Она понимает наш разговор? — спросила я, завороженно наблюдая, как змея полностью выскользнула и теперь покоилась на его плече, глядя на меня немигающими глазками.

— Не в смысле языка, — ответил Марко. — Но она чувствует эмоции, настроения, намерения. Иногда даже лучше, чем я сам.

— И что она чувствует сейчас? — вопрос вырвался прежде, чем я успела его обдумать.

Марко бросил на меня быстрый взгляд, в его медовых глазах плясали искорки.

— Любопытство, — сказал он тихо. — И отсутствие страха. По крайней мере, сейчас.

Я с удивлением осознала, что он прав. Я смотрела на серебристую змею на его плече, и мой обычный ужас отступил, сменившись чем-то вроде настороженного интереса.

— Видите? — улыбнулся Марко. — Контролируемый контакт уже работает.

— Или это ваша древняя магия действует, — парировала я, и он рассмеялся — низким, бархатистым смехом, от которого по телу пробежали мурашки.

— Вы не перестаёте меня удивлять, Лина, — сказал он, и в его голосе звучало искреннее восхищение. — Большинство людей не решились бы даже шутить о нашей магии.

— Разве я шутила? — я приподняла бровь, чувствуя странную смелость. — Может, я просто пытаюсь понять, не использовали ли вы свои таинственные чары, чтобы заставить меня согласиться на этот проект.

Его лицо на мгновение стало серьёзным.

— Я никогда бы этого не сделал, — произнёс он с неожиданной твёрдостью. — Любое влияние без явного согласия — это табу среди нагов. Даже в научных целях.

Я почувствовала, как краска заливает мои щёки.

— Простите, я не хотела вас обидеть.

— Вы не обидели меня, — его голос снова стал мягким. — Ваше недоверие естественно. И здорово, что вы говорите о нём открыто.

Мы выехали за пределы города, и дорога теперь вилась среди холмов, поросших лесом. Сумерки постепенно сгущались, превращая пейзаж за окном в размытую акварель оттенков синего и фиолетового.

— Расскажите мне о вашем страхе, — вдруг попросил Марко. — Когда вы впервые поняли, что боитесь нагов?

Я задумалась, перебирая воспоминания.

— В детстве, наверное. Мне было лет восемь или девять, когда я увидела документальный фильм о разумных расах. Там был эпизод о нагах и их способности гипнотизировать. Помню, как испугалась, представив, что кто-то может контролировать мои мысли, мои движения...

— А потом? — он слушал внимательно, не перебивая.

— Потом были истории, легенды... Знаете, в русском фольклоре есть существо — Змей Горыныч, многоголовый дракон, похищающий девушек. Наверное, детское воображение смешало его образ с нагами...

Марко улыбнулся с лёгкой грустью.

— Всегда интересно, как разные культуры преобразуют свой страх перед нами в мифы и сказки. Словно так легче его контролировать.

— А вы? — я повернулась к нему. — Вы боитесь чего-нибудь?

Он задумался, его профиль в сгустившихся сумерках казался вырезанным из тёмного камня.

— Да, — ответил он тихо. — Одиночества. Изоляции. Наги — существа связей, Лина. Мы живём в сети отношений, эмоциональных уз. Их отсутствие для нас — как для человека отсутствие воздуха.

В его словах было что-то глубоко личное, интимное, и я внезапно почувствовала странную близость к этому загадочному существу за рулём.

— Мы почти приехали, — сказал он, указывая на огни, мерцающие впереди среди деревьев. — Готовы начать своё исследование древней магии нагов, доктор Таврина?

Я улыбнулась, чувствуя, как внутри разгорается огонёк предвкушения.

Ресторан оказался старинной усадьбой, превращённой в элегантное заведение с каменными стенами, приглушённым светом и живой музыкой. Нас проводили в уединённый уголок у панорамного окна, из которого открывался вид на ночной лес, освещённый затейливыми садовыми фонарями.

Я ожидала напряжённой, деловой беседы, но вечер развивался совсем иначе. После того как мы сделали заказ, Марко мягко направил разговор в более непринуждённое русло.

— Вы всегда хотели стать психологом? — спросил он, пока сомелье наполнял наши бокалы рубиновым вином.

— Не совсем, — я улыбнулась, вспоминая. — В детстве мечтала стать археологом. Хотела раскапывать древние цивилизации, находить сокровища...

— А вместо этого теперь раскапываете глубины человеческой психики? — его глаза искрились в свете свечей.

— И не только человеческой, как оказалось, — я отсалютовала ему бокалом.

Он рассмеялся, звук был низким и мелодичным, и я поймала себя на мысли, что хочу слышать этот смех снова и снова.

— Знаете, люди часто думают, что психика нагов кардинально отличается от человеческой, — сказал он, задумчиво вращая бокал в длинных пальцах. — Но базовые эмоции, стремления, страхи — они удивительно похожи.

— Правда? Даже с учётом вашей... особой природы?

— Особой природы? — его бровь изогнулась в насмешливом удивлении. — Вы о нашей способности частично трансформироваться или о наших змеях-компаньонах?

Иска, словно услышав о себе, выглянула из-под его манжеты, и я с удивлением обнаружила, что её присутствие больше не вызывает у меня дрожи.

— Обо всём вместе, — я сделала глоток вина, чувствуя, как тепло разливается по телу. — И о вашей магии, конечно. Должно же это как-то влиять на ваше мировосприятие.