— Ладно. Если хочешь идти, то иди… Только потом без всяких там разговоров.

— Если ты не будешь давать мне поводов, то и разговоров никаких не будет!

Кивнув, Иван уходит, оставляя меня с гладильной доской один на один.

Я остаюсь стоять, держа утюг в руке, и смотрю на закрывшуюся за Иваном дверь. В груди неприятно жжёт, будто я проглотила кусок раскалённого угля. Почему всё так? Почему каждый раз, когда дело касается Алевтины, у нас с Ваней начинается этот немой бой взглядов, упрёков и недосказанностей?

Складываю рубашку, стараясь не думать о том, как она будет сидеть на Иване. Мне кажется, что Алевтина специально выбирает такие моменты, чтобы напомнить о себе. День рождения, конечно… Ага, как же. У неё каждый месяц какой-то повод собрать всех вокруг себя. И Ваня всегда там.

Сажусь на диван и беру телефон. Открываю мессенджер, чтобы отвлечься, но вместо этого начинаю листать фотографии в галерее. Вот мы с Иваном на отдыхе прошлым летом — такие счастливые, беззаботные. А вот он смотрит на меня с той самой улыбкой, которая однажды заставила меня влюбиться в него без памяти. Но теперь эта улыбка всё чаще принадлежит кому-то другому.

Я резко встаю и начинаю ходить по комнате. Не могу сидеть на месте — мысли накатывают одна за другой, как волны во время шторма. Может, я действительно слишком ревнива? Может, проблема во мне? Но как тогда объяснить эти её взгляды? Этот её смех, который она бросает в сторону Ивана? Как объяснить то, что я чувствую себя лишней всякий раз, когда она появляется рядом?

Звонит телефон. Я вздрагиваю и хватаю его с журнального столика. На экране высвечивается имя подруги — Наташи.

— Привет, — говорю я, стараясь придать голосу хоть немного бодрости.

— Ты дома? — спрашивает она без предисловий.

— Да.

— Отлично! Я как раз мимо проезжаю. Заеду к тебе через пять минут.

Не успеваю ничего ответить — Наташа уже сбрасывает звонок. Я вздыхаю и бегу к зеркалу поправить волосы. Наташа всегда появляется неожиданно, но её визиты почти всегда оказываются кстати. С ней я могу говорить обо всём — или молчать, и она всё равно поймёт.

Через несколько минут раздаётся звонок в дверь. Я открываю, и Наташа врывается в квартиру с пакетом в руках.

— Угадай, что я принесла? — улыбается она заговорщицки.

— Не знаю…

— Твои любимые заварные! — торжественно заявляет она и вытаскивает из пакета коробку с пирожными.

Я улыбаюсь ей в ответ. Наташа всегда знает, как поднять мне настроение. Мы садимся на кухне, наливаем чай, и я рассказываю ей всё: про Алевтину, про Ивана, про свои сомнения и страхи.

— Слушай, — говорит Наташа, откусывая кусочек торта. — Ты же знаешь Ивана лучше всех. Если он с тобой — значит, ты для него важнее всех этих Алевтин вместе взятых.

— Но почему тогда я чувствую себя такой… ненужной?

— Потому что ты сама себя накручиваешь. Ты слишком много думаешь о том, что может быть, вместо того, чтобы наслаждаться тем, что у тебя есть сейчас.

Её слова заставляют меня задуматься. Может быть, она права? Может быть, вся эта ревность действительно только в моей голове?

Мы ещё долго сидим на кухне, разговариваем обо всём на свете. Когда Наташа уходит, я чувствую себя немного легче. Однако мысли о Ване и Алевтине всё равно не покидают меня.

— Дорогие мои, как мы рады вас видеть! Проходите… — мама Вани встречает нас с распростёртыми объятиями.

Я первой переступаю порог и занимаю скромное место в стороне. Жду, когда мама обнимет и поцелует своего сыночка, а затем обратится ко мне:

— Здравствуй, Валентина… Как поживает мой внук? — кивает на округлившийся живот.

— Здравствуйте, всё хорошо.

Интуитивно тянусь рукой к животу. И хоть нам с малышом не грозит никакая опасность, однако я всё равно пытаюсь защитить его от внешнего мира.

— Ма, а где же Аля? — спрашивает Иван, застыв с шикарным букетом роз.

Стоит сказать, цвет Ванечка сам выбирал. Двадцать девять белых роз — по одному цветку на каждый год для «любимой» сестрички.

— Аля в салоне красоты. Должна прийти с минуты на минуту, — улыбается мама Вани. — Проходите, дети. Не стойте у порога.

Иван, слегка приподняв бровь, кивает и направляется вглубь дома. Я остаюсь в прихожей, чувствуя лёгкую неловкость. В воздухе витает смешанное ощущение радушия и напряжения — словно за внешним теплом скрывается что-то недосказанное.

— Ну что же, Валентина, проходи в гостиную, не стой на пороге, — мама Вани жестом приглашает меня пройти дальше. — Ты выглядишь прекрасно. Совсем скоро станешь мамой, как я рада за вас!

Я благодарно улыбаюсь и следую за Ваней.

В гостиной уютно. Накрыт праздничный стол, который ломится от блюд. Мама Вани хлопочет вокруг, заботливо поправляя салфетки и проверяя, всё ли готово.

Вскоре в гостиной появляются и остальные родственники — отец Алевтины, бабушка с дедушкой. Все здороваются со мной, но в отличие от свекрови, держат некую дистанцию. Да и как не держать-то? Ванечка им не родной, в отличие от Алевтины. А я — так вообще совершенно чужой человек!

— Садись сюда. Не стой у прохода, — Ваня подводит меня к дивану. — Хочешь, попрошу маму сделать тебе чай, пока будем ждать Алю?

— Не нужно. Спасибо.

Покачав головой, занимаю место на диване. Перебираю пальцами, не зная, чем себя занять. Может, действительно не стоило приходить на день рождения Алевтины? Я же, как увижу сводную сестру мужа, так накручиваю себя по полной! А потом буду изводить себя ревностью, фантазируя…

Нет! Пусть лучше уж так, чем сидеть дома и рвать волосы на голове от нервов.

Да. Я ревную его к Алевтине. И не беспочвенно! Сегодня в цветочном магазине, когда Ванечка выбирал букет, я видела яркий блеск, который горел в его глазах. Это взгляд влюблённого по уши мужчины, его ни с чем не спутать…

— Валентина, ты чего такая напряжённая? — Ваня наклоняется ко мне, его голос звучит тихо, почти шёпотом, чтобы никто не услышал.

— Всё нормально, — отвечаю быстро, стараясь не выдать своих мыслей.

Но Ваня знает меня слишком хорошо. Его взгляд становится мягче, и он берёт мою руку.

— Ты же знаешь, что я люблю только тебя, — его слова звучат искренне, но почему-то вместо облегчения я чувствую лишь ещё большее смятение.

В этот момент дверь гостиной открывается, и в комнату входит Алевтина. Она выглядит безупречно — словно только что сошла с обложки глянцевого журнала. Её длинные волосы уложены в идеальные локоны, а платье подчёркивает её стройную фигуру. Она улыбается всем вокруг, но её взгляд задерживается на Ване чуть дольше, чем мне бы хотелось.

— Аля! С днём рождения! — Ваня поднимается с места, протягивая ей букет роз.

— Ох, какие красивые! — Алевтина принимает цветы с таким восторгом, будто это самый ценный подарок в её жизни. — Спасибо, Ванечка!

Я чувствую, как внутри меня закипает злость. Алевтина всегда была такой — сияющей, уверенной в себе, той, кто привлекает внимание всех вокруг. А я? Я сижу на диване с округлившимся животом и чувствую себя лишней в этом празднике.

— Валентина, ты как? — вдруг обращается ко мне Алевтина, её голос звучит слегка насмешливо.

— Всё замечательно, спасибо, — отвечаю с натянутой улыбкой.

Но она уже не слушает. Её внимание снова переключается на Ваню, и они начинают оживлённо обсуждать что-то из своего детства. Я пытаюсь не слушать их разговор, но каждый их смех отдаётся у меня в груди болезненным уколом.

Я знаю, что должна успокоиться. Знаю, что ревность — это мой внутренний страх, который не имеет под собой реальных оснований. Но почему-то от этого не становится легче.

— Мы кого-то ждём? — интересуется мачеха, поймав мой взгляд.

— Ждём.

— Кого? — а это уже отец подключается, которому не терпится поскорее выпить за здоровье именинницы.

Не проходит и минуты, как раздаётся звонок домофона. Я тут же вскакиваю с места со словами: