Я помню, как мы сидели за большим деревянным столом в саду. Ваня рассказывал какие-то шутки, все смеялись, а я ловила на себе её взгляд. Этот взгляд был изучающим, оценивающим. Она будто пыталась понять, кто я и зачем появилась в жизни её брата. Тогда я списала это на обычное любопытство. Теперь же понимаю — это был вызов.

Переворачиваюсь на другой бок, стараясь найти удобное положение. Но удобство сейчас — это последнее, что возможно. Одеяло кажется слишком тяжёлым, подушка слишком жёсткой, а тишина комнаты слишком громкой.

Ваня чуть двигается рядом, но молчит. Наверное, он тоже не спит. Или делает вид, что спит, чтобы избежать разговора. Его спина обращена ко мне, и от этого становится ещё больнее. Когда-то он всегда обнимал меня перед сном, шептал что-то нежное на ухо. А теперь между нами холод.

Я снова закрываю глаза и возвращаюсь к воспоминаниям. В тот первый вечер у его семьи Ваня старался быть внимательным ко мне: наливал чай, подкладывал еду на тарелку, рассказывал всем о том, какая я замечательная. Но каждый раз, когда Алевтина вставляла своё слово или смеялась над его шутками, он начинал светиться изнутри. Это было почти незаметно, но я всё же почувствовала это.

Тогда я впервые ощутила укол сомнений. Но я прогнала эти мысли прочь. Я любила Ваню и была уверена, что он любит меня.

Сейчас же эти сомнения разрослись до размеров огромного чудовища, которое не даёт мне покоя. Я открываю глаза и смотрю в темноту комнаты. Хочется повернуться к нему и спросить: «Почему всё так? Почему ты не можешь выбрать?» Но я молчу. Потому что боюсь услышать ответ.

Время тянется мучительно долго. Часы на тумбочке показывают три ночи. Я всё ещё не сплю. Ваня лежит неподвижно, его дыхание ровное — кажется, он всё-таки уснул. А я продолжаю ворочаться с боку на бок, пытаясь найти хоть каплю покоя.

Но покоя нет. Только пустота и боль внутри меня.

И нет, чтобы попытаться расслабиться и всё-таки уснуть, я иду в кухню.

Не включая свет, устраиваюсь с ноутбуком. В соцсети нахожу страничку Алевтины. Листаю фотки.

А она красивая. Правда. Не зря занимается теннисом столько лет. Аля — профессиональная теннисистка. Фигуристая дама. С длинными ногами от ушей. Блондинка. Всё, как любят мужики.

Хоть мне и больно до чёртиков, однако я продолжаю смотреть фотки Али. Ну должен же быть хоть какой-то намёк на мужика.

Спустя минуту я всё-таки натыкаюсь на одну фотку, где женские пальцы сжимает мужская ладонь. Как параноик, я приближаю фотку, рассматриваю ладонь.

И качаю головой… Ну всё! Хватит! Сколько можно изводить себя этой дурацкой ревностью? Нужно доверять своему мужу либо разводиться!

«Серьёзно? Ты действительно готова с ним развестись?» — насмехается внутренний голос.

Чёрт… Не готова, конечно. Я же люблю Ванечку с первой встречи, с самого первого взгляда. Да и как было не полюбить эти глаза лазурно-голубого цвета? Я в те глаза как посмотрела, так сразу утонула. И поняла, что пропала!

Откинувшись на спинку дивана, я вытираю губы салфеткой.

— Так, а что думаешь делать дальше, Аль? Будешь искать нового тренера или всё-таки вернёшься к Дёмину? — спрашивает подруга.

— Не знаю, Ксюха. Я пока ещё не приняла решение.

— И чего вы с Дёминым не поделили? Вы же столько лет вместе.

Вздыхаю. Отвечать, что именно мы не поделили с Дёминым, — точно не собираюсь. Но оставить вопрос лучшей подруги (читай «сестры») без ответа — тоже не могу.

— Не сошлись характерами, если можно так сказать, — в конечном счёте говорю я.

— Ну да… Звучит как причина для развода.

Мобильный оживает знакомым рингтоном.

— Минутку, — говорю подруге, чтобы принять вызов.

Взяв телефон, встаю с дивана. Показываю Ксюхе, что выйду на улицу поговорить по мобильному.

— Привет, Аль. Не отвлекаю? — спрашивает никто иной, как сводный братец.

— Привет, Ванечка, — дразню его слащавым голосом. — Тебя можно поздравить с холостяцкой жизнью?

— Что? — не понимает Ваня.

— Валя вчера звонила, пока ты спал. Я подняла трубку, а она сказала, что разведётся с тобой, если ты не придёшь домой ночевать.

Повисает короткая пауза. Похоже, Ванечке, как всегда, стыдно за выходки своей жены.

— Что она ещё сказала?

— Уверен, что хочешь это слышать?

— Говори… Хотя нет. Аль, давай лучше встретимся и поговорим при встрече, — просит братец.

— Не думаю, что это хорошая идея. Если твоя Валя узнает, что мы виделись…

Договорить не успеваю. Ваня обещает, что Валя ничего не узнает. Меня вот эти их игры с ревностью уже конкретно достали.

— Я в кафе с подругой. Приезжай сюда, если хочешь поговорить, — диктую адрес и быстро завершаю вызов.

Возвращаюсь к Ксюхе.

— Случилась какая-то катастрофа? — усмехается Ксюха. — На тебе лица нет.

Усмехаюсь в ответ и спешу отпить из чашки остывший кофе.

— Лучше бы катастрофа… Ванечка звонил, хочет встретиться и поговорить.

— Ого! И чего это ему нужно? — я пожимаю плечами. — Вот не понимаю я этого мужика от слова «совсем». Сам решил порвать отношения. Женился. Сказано: живи и радуйся. Скоро первенец родится. Так нет же…

— Знаешь, Ксюш. Мне эту Валю жалко.

— Жалко? — переспрашивает Ксюха, поднимая брови. — Ты серьёзно?

Киваю, отставляя чашку на стол.

— Да. Она ведь, по сути, ни в чём не виновата. Вышла замуж, думая, что всё будет по-другому. А теперь… Ну, ты сама всё видишь. Ваня не любит её нисколечко. Она для него как обезболивающее, что ли…

— Да уж… Но и ты не виновата, что твой «братец», — обрисовывает в воздухе кавычки, — всё никак не может забыть тебя.

Мне нечего добавить. Ксюха и так всё сказала.

На телефон приходит сообщение от Вани: «Буду на месте через десять минут. Никуда не уходи». Прочитав, молча передаю мобильный подруге, чтобы она сама всё посмотрела.

— Та-а-к… ясно. Буду собираться, — Ксюха оплачивает свой заказ, обновляет на губах помаду и прощается со мной.

Через пять минут после ухода Ксюши в кафе появляется Иван. Взволнованный такой. Волосы на голове растрёпанные.

Обведя взглядом зал, находит глазами меня. И решительно шагает к моему столику.

Иван садится напротив меня, тяжело выдыхая. Я молча смотрю на него, ожидая, что он начнёт разговор. Но он, как обычно, тянет время, будто собирается с мыслями.

— Ну? — не выдерживаю я. — Ты же хотел поговорить. О чём?

Иван потирает виски, потом устремляет на меня взгляд, полный тревоги.

— Зачем ты ей сказала, что мы в прошлом… — Иван замолкает, слова даются ему с огромным трудом.

А я смотрю на него и скрещиваю руки на груди. Ясно всё. У него в семье разлады по моей вине… Естественно, кто же ещё виноват?

— Она сама обо всём догадалась. Прямо спросила. А я ответила, — выдерживаю тяжёлый взгляд Ивана.

— Зачем?

— Ты думаешь, твоя жена дурочка? Нет, Ванечка… Валя — не глупая женщина. Это ты у нас всё никак не можешь взять ответственность за свою семью.

— Я из-за тебя женился, ты же знаешь…

— Не из-за меня, Ванечка. Это было твоим решением. Ты хотел семью, детишек. Вот теперь ешьте и не обляпайтесь, как говорят, — усмехаюсь я.

— Ты не захотела, чтобы мы были вместе. Выбрала свой спорт. Чёртов теннис… Если бы ты знала, как я его ненавижу.

— Знаешь, Ваня, — говорю я, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри всё закипает, — ненависть к теннису тут ни при чём. Это был мой выбор. Я выбрала своё будущее, а не отношения, которые с самого начала были обречены.

Иван хмурится, сжимая кулаки на столе. Его взгляд становится ещё более тяжёлым, почти обвиняющим.

— Обречены? Это ты так решила. Я бы сделал всё, чтобы мы были вместе.

Я усмехаюсь. Горько, безрадостно.

— Сделал всё? Ты даже не попытался понять меня. Ты хотел, чтобы я отказалась от своей мечты ради тебя. А ты? Что ты готов был сделать ради меня?