Сергей тихо усмехнулся:
– Разумеется, нет. Отказал сразу. Но Рейчел предложила сделку.
Глаза Джерарда расширились, а Раймонд откинулся в кресле, будто приготовился к удару.
– Сделку?
– Да. Если помогу в разработке лечения, она станет первым инвестором в моём хедж-фонде. И вложит пятьсот миллионов долларов.
Тишина дрогнула, как поверхность воды от камня. Полмиллиарда – сумма, от которой перехватывает дыхание. Оба мужчины были поражены, но не оспаривали правдоподобие – для наследницы её круга такая цифра не выглядела невозможной.
Скепсис Джерарда тут же сменил направление.
– Но поверил ли ты, что у Рейчел действительно есть такие деньги? В её возрасте – это звучит нелепо.
Платонов снова усмехнулся, мягко, но с явной тенью превосходства:
– Сначала не поверил. Но потом Рейчел пригласила в родовое поместье на День благодарения.
Кресла, стены, воздух – всё вокруг будто подалось вперёд, прислушиваясь.
– Лишь увидев ваш особняк, точно понял, что её слова – не пустые обещания.
Джерард осёкся, словно внезапно сложил кусочки головоломки. На лбу выступил пот. В его взгляде мелькнула догадка: возможно, та самая встреча тогда, в доме, имела совсем иное значение, чем казалось раньше.
Совет звучал просто: "Не можешь изменить картину – измени сюжет".
Именно этим ходом и воспользовался Сергей Платонов. Он выстроил историю так, чтобы любая новая деталь складывалась в пользу нужного образа. По его версии, Рейчел, столкнувшись с трагедией больных редким недугом, не смогла остаться в стороне. Её решение – помочь в поиске лекарства от болезни Кастлмана. Узнав о специалисте, чьи прогнозы о лекарствах сбывались с поразительной точностью, она первой предложила сотрудничество, пообещав щедрое вознаграждение. Сергей же поначалу отказался, но настойчивость девушки со временем сделала своё дело, и между ними завязалась прочная связь.
Такой расклад менял местами роли: не он заманивал Рейчел, а она – его. Если эта версия укоренится, то и все будущие улики будут трактоваться исключительно в таком ключе.
– И всё-таки ты согласился? – раздался сухой голос Раймонда.
– Да. Отказывать не было смысла. До запуска собственного фонда помогу Рейчел с её начинанием.
– Значит, продолжите работать вместе, – в словах сквозила сталь.
– Разумеется. Таковы условия сделки.
Раймонд впился в Платонова взглядом, холодным и испытующим. Даже если дочь желала этого, видеть рядом с ней подобного человека ему было невыносимо.
– Вляпался в неприятности из-за моей дочери, – голос его стал резким, почти шипящим. – Но я сам с ней разберусь. Забудь об этом соглашении.
Жёсткий приказ повис в воздухе, но Платонов лишь покачал головой.
– Слишком поздно. Назад дороги нет.
– Хочешь сказать, у тебя нет причин отказаться? А если я их создам? – Раймонд позволил себе тонкую улыбку, от которой в воздухе стало ещё холоднее.
– Рейчел обещала вложить деньги? Пусть. Я сделаю это вместо неё. Что скажешь? Ничего не потеряешь.
В предложении слышался расчёт: вложиться самому, убрать чужака от дочери и при этом ещё заработать.
– Я готов вложить первоначальные пятьсот миллионов и щедро вознаградить за все усилия, что уже приложены, – продолжал он ровным голосом.
Смысл был прост: "Бери деньги и убирайся".
– Вознаграждение? – переспросил Платонов спокойно.
– Да. Цена за то, чтобы порвать сделку с Рейчел. Назови цифру – покрою.
Ответ прозвучал, как выстрел:
– Пятьдесят миллиардов долларов.
– Кхе!.. – Джерард закашлялся, едва не подавившись воздухом, услышав знакомую сумму.
Раймонд уставился на собеседника с недоверием, в котором смешались злость и растерянность.
– Нелепая цифра, – произнёс он жёстко.
Но Платонов только пожал плечами, будто речь шла о сущем пустяке.
– Иначе нельзя. Контракт уже подписан.
– Контракт? – голос Раймонда впервые дрогнул.
– Да. Два дня назад. В нём чётко прописано: в случае отказа плачу Рейчел штраф в пятьдесят миллиардов.
Слова его упали в тишину тяжёлым грузом. Даже воздух в зале словно потяжелел, будто впитал в себя эту непостижимую сумму.
– Ты что, согласился на такое безумное условие? – голос Джерарда дрогнул, лицо исказилось от недоверия.
Сомнение выглядело естественным. Контракт со штрафом в пятьдесят миллиардов долларов казался откровенным бредом. Любой здравомыслящий человек отверг бы подобное сразу. Но ответ нашёлся заранее.
– В документе речь идёт не о разработке лекарства, а лишь о добросовестном сотрудничестве. Достаточно изображать усилия – и штраф платить не придётся.
В тишине послышалось, как часы на стене лениво отстукивают секунды. Джерард нахмурился, Раймонд задумчиво прищурился.
– Абсурд…, – пробормотал старший Мосли, но в его глазах заискрилась тень уважения.
Рейчел проявила хитрость: поставила защиту, которая не позволяла просто так бросить начатое. В этом был холодный расчёт – удержать рядом того, кто мог пригодиться.
– Понимаю, – Раймонд шумно выдохнул и чуть склонил голову. – А если я сам уговорю Рейчел расторгнуть контракт?
Ответ последовал без промедления:
– Вложите пятьсот миллионов и возместите потраченное время – и тогда всё закончится.
Лоб Раймонда прорезала глубокая складка. Его взгляд потемнел.
– Значит, откажешься от моей дочери просто за деньги?
В голосе послышался ледяной оттенок. В этом обвинении скрывался приговор: нельзя доверять человеку, способному так легко предать.
– Наши отношения изначально строились на расчёте, – прозвучало спокойно.
– Но дружба разве не возникла?
– Дружба рождается из общих интересов, понимания, сочувствия. Между нами ничего этого нет. Единственная связующая нить – болезнь Кастлмана, и та переплетена с деньгами. Уйдёт выгода – исчезнет и связь. Даже если контракт разорвётся, отношения останутся на уровне случайных знакомых.
Слова легли тяжело, но в них звучала холодная логика. Лица отца и сына омрачилось сомнением. Верилось с трудом: уж слишком неестественно казалось равнодушие к девушке – красивой, доброй, да ещё и богатой.
Но упорство в словах Платонова не оставляло пространства для сомнений. Для него всегда существовал один приоритет – деньги. Деньги выше дружбы, выше женской прелести. Деньги – единственная истина.
Даже если в эту минуту Раймонд и Джерард не до конца поверили, время рано или поздно подтвердит сказанное.
Главное уже сделано: удалось снять опасные подозрения. Участие в фонде выглядело исключительно выбором самой Рейчел, а не результатом чужого давления. Более того, проект обретал дополнительный вес: теперь любое вмешательство с её стороны требовало не помех, а поддержки.
Правильная расстановка акцентов сделала своё дело. Недоразумения рассеялись, и дорога к использованию обещанных ресурсов оказалась открытой.
– Так это и было причиной, по которой ты хотел встречи? – спросил Раймонд, глядя прямо, будто стараясь заглянуть в самую глубину.
Разговор, словно река, резко свернул в другое русло. Тема Рейчел оказалась лишь разогревом, лёгкой прелюдией перед главным. Настоящая цель заключалась в двух вещах: выудить подробности о "Теранос" и не позволить Джерарду вернуть вложенные деньги.
Воздух в комнате был тяжёлым, пахнул дорогим табаком и чуть сладковатым древесным лаком мебели. Лампада над столом разлила мягкий жёлтый свет, отчего тени ложились на лица собеседников особенно густо.
– Слышал о твоей истории с "Генезисом", – заговорил Раймонд, слегка поддавшись вперёд. Его голос прозвучал низко, с металлическими нотками. – Доходность впечатляет.
Короткое благодарственное кивок, и тема тут же пошла глубже.
– Фонды, насколько знаю, не были диверсифицированы? – прищурился он.
Теперь в центре разговора оказались способности Платонова как инвестора. Взгляд собеседников стал испытующим, словно луч прожектора, проверяющего каждый шов в броне.
