– Не знаю, что именно сказала вам Рейчел, – прозвучало ровно, без тени смятения. – Со своей стороны обозначил только факты.

– И всё же, вы действительно близки?

– Всё зависит от того, как понимать слово "близость". Половину недели мы ужинаем вдвоём. По моим меркам – это отношения.

В глазах Раймонда, как в глубине раскалённой печи, вспыхнул гнев.

– Значит, Рейчел скрыла это от меня?

В его голосе зазвенела стальная нота ярости. Взгляд стал убийственным, будто остриё кинжала упиралось прямо в горло. Но Платонов лишь пожал плечами, словно речь шла о пустяке.

– Даже если скрыла – нет ничего необычного. Дети часто утаивают что-то от родителей. Причины не всегда бывают опасными или дурными.

Слово "не" растворилось, словно его и не было. В сознании Раймонда остался лишь намёк на угрозу. Лицо его окаменело, глаза впились в собеседника, словно хотели прожечь насквозь. Атмосфера в зале натянулась, как струна перед разрывом.

– Близки с моей дочерью… Но речь идёт о простой дружбе молодых людей?

Джерард, чувствуя, как по спине стекает липкий пот, мысленно умолял: "Только скажи, что это дружба…".

Но Платонов не стал облегчать его муки.

– Нет, это не обычная дружба.

Грудь Джерарда сдавила ярость, зубы впились в губу, чтобы не вырвался крик. Раймонд уже почти сорвался, подозрения вспыхнули в нём пожаром.

– Более чем дружба? Хотите сказать – романтические отношения?

– Этого я не утверждал. Но назвать её простой дружбой язык не повернётся.

– И как же тогда вы её определите?

Тишина повисла тяжёлым свинцом. Казалось, одно неосторожное слово – и грянет взрыв.

– Об этом не могу говорить, – наконец произнёс Платонов, словно ставя печать на недосказанности.

Джерард с облегчением выдохнул. Пусть ответ опасен, но всё же не безумен.

Раймонд же напрягся ещё сильнее. На лице проступила тёмная тень – признание особой связи с дочерью без объяснений оказалось для него невыносимым.

– Вы сами утверждаете, что откровенность – ваше достоинство, а сейчас уходите от ответа?

– Секрет, доверенный под честное слово, не может быть разглашён. Для этого нужно разрешение того, кому он принадлежит.

– Значит, вы храните какой-то тайный договор с моей дочерью?

– Да, именно так. Но никакой опасности в этом секрете нет.

Воздух сделался ледяным, дыхание в горле застывало, словно перед грозой. Взгляд Раймонда излучал смертельную угрозу, но Платонов оставался спокойным, даже позволил себе взглянуть на часы, а затем перевёл глаза на Джерарда.

– Так ради чего, собственно, вы хотели этой встречи?

Джерард, не находя слов, лишь умоляюще метнул взгляд к отцу, будто пытаясь сказать: "Не время поднимать такие темы".

Платонов тяжело вздохнул и, словно смиряясь, вновь обратился к Раймонду:

– Хорошо. Если настаиваете, могу пояснить. Но для этого придётся заручиться согласием другой стороны. Разрешите сделать звонок?

Гневное молчание, прожигающий взгляд – и, наконец, короткий, почти сквозь зубы кивок Раймонда.

Сергей Платонов поднялся, шагнул к окну, откуда пробивался тусклый свет, и достал телефон.

Глубокое, затянутое тишиной помещение лаунжа словно дышало напряжением. Воздух пах дорогим табаком, мягкой кожей кресел и лёгкой горечью чёрного кофе, застывшего в бокале на столике. Хоть расстояние между собеседниками было немалым, каждый шёпот, каждое слово при желании можно было уловить.

– Рейчел, твой отец не оставляет попыток выяснить, что нас связывает. Скрывать дальше смысла нет, – прозвучало неожиданно спокойно.

На лицах Раймонда и Джерарда, словно по команде, отразилось одинаковое выражение – морщины гнева прорезали лбы, взгляд потяжелел. Раймонд уже подыскивал место и время, где сможет выместить ярость, а Джерард до смерти боялся услышать следующее слово.

И тут прозвучало оно – короткое, резкое, будто удар каблука о мрамор.

– Можно рассказать о нашей сделке?

"Сделка?" – это слово резануло слух. Слишком грубо, слишком чуждо для Рейчел, словно кристальный бокал заполнили мутной жидкостью.

Вернувшись на своё место после короткого звонка, Сергей Платонов без предисловий заговорил о том, что никто не ждал.

– Некоторое время назад Рейчел попросила об услуге. Речь шла о фонде под названием фонд Калсмана.

Раймонд нахмурился, словно впервые слышал чужое имя.

– Фонд… Каслмэн?

– Да. Болезнь редкая, пять тысяч новых случаев в год. Почти никаких лекарств.

Взгляд Джерарда метнулся к Платонову, зрачки расширились. Мысль молнией пронеслась в голове: "Так вот оно…"

Но продолжение объяснения оказалось иным, чем ожидалось.

– Рейчел попросила помочь в разработке препарата. Сказала, что мне это не принесёт убытков.

– Она обратилась первой? – в голосе Раймонда прозвучало неверие.

Платонов, не моргнув, ответил прямо:

– Да. С какой стати мне интересоваться фондом, где нет прибыли?

Слова ударили, как хлыстом.

***

Разговор о сделке с Рейчел обрушился неожиданно на плечи Раймонда. Гнев вдруг уступил место тяжёлому молчанию, от которого воздух в комнате сгустился.

Первым очнулся Джерард.

– Но ведь Рейчел никогда не интересовалась редкими болезнями…. Почему вдруг….

Скепсис проступил в его голосе ясно. Для него картина всегда складывалась подозрительно: слишком много совпадений, слишком много недомолвок в этой странной дружбе.

Если оставить всё без объяснений, их версия сложилась бы сама: наивная наследница, обманутая ловким проходимцем.

Но история уже была выстроена иначе. И Платонов знал – главное не факты, а рассказ, который им придётся принять.

– Насколько слышал, одна из школьных подруг Рейчел работает в этом фонде, – прозвучало ровно, без запинки.

Ложью это назвать нельзя. Джесси, невеста Дэвида, и впрямь пересекалась с Рейчел через общих знакомых.

Имена в списках друзей совпали дважды. Совпадение? Нет, тонкая нить, связывающая историю.

И это совпадение удивило обеих – и Рейчел, и Джесси.

***

Гулкий полумрак зала дышал тишиной, в которой каждое слово ложилось на уши словно удар о каменную плиту. В воздухе витал терпкий аромат старого виски, смешанный с табачным дымом и кожаной выветренной обивкой кресел.

Сергей Платонов спокойно изложил свою версию: знакомство Рейчел с фондом Калсмана возникло через личные связи. Но неожиданное уточнение вызвало у собеседников немалую заминку:

– Фонд этот, как оказалось, вовсе не занимается разработкой лекарства. Видимо, Рейчел тронула какая-то печальная история.

Слова повисли в воздухе, словно сухие листья, сорванные ветром. Джерард нахмурился, потерял нить, не зная, как ответить. В его голове билось одно: логика всегда требует правдоподобия. Простая жалость не могла стать толчком для столь серьёзного шага. Но если речь шла о Рейчел – всё менялось. Для неё это звучало естественно, органично, будто продолжение её натуры.

– Но почему именно ты? – наконец прорезался голос Джерарда, в котором дрожали сомнения. – Из всех людей – именно ты?

Платонов позволил себе лёгкую улыбку, как будто вопрос был слишком очевиден.

– Разве забыл? Мой алгоритм предсказывает с точностью восемьдесят процентов, какие лекарства получат одобрение FDA.

На лицах собеседников мелькнула тень изумления.

– Рейчел хотела понять, сможет ли система подсказать перспективные направления для поиска лечения.

Смычок логики лёг на струну рассказа. Всё звучало убедительно: девушка, увлечённая идеей, и специалист, чьи знания действительно могли пригодиться.

Джерард на мгновение смягчился, но сомнение вновь кольнуло его.

– И что же? Ты просто согласился помочь? По её слову?

Вопрос был неслучайным, в нём сквозило испытание. Такой человек, как Платонов, вряд ли способен работать даром, даже ради улыбки Рейчел.