– Зови, сколько хочешь! Только дай знать!

– Хорошо. Спрошу у них и сообщу.

На этом разговор вроде бы закончился, но Рейчел не спешила уходить. Губы слегка подрагивали, словно она что-то недоговаривала. Однако решимости высказать все не хватало.

– Есть еще что-то?

– Ну….

Она колебалась еще немного, потом все-таки решилась.

– В тот день будет и мой брат.

– Понятно. Много слышал о нем. Рад познакомиться лично.

– Просто… у него характер… немного… похож на твой….

Это не предвещало ничего хорошего. Видимо, ее беспокоило, что может случиться столкновение.

– Постараюсь быть тактичным.

– Дело не в этом….

Рейчел снова запнулась, но потом продолжила.

– Боюсь… он может попытаться зацепить, – голос Рейчел прозвучал тише обычного, будто слова не предназначались чужим ушам.

– Меня?

– Иногда я упоминаю тебя, когда рассказываю о работе…. Но брат не любит моих друзей. Порой даже устраивает странные проверки….

Тревога в её тоне была почти ощутима, как холодок скользнувший по коже. Она явно опасалась, что кто-то попытается воспользоваться её доверием.

– Понимаю. Старшие братья часто слишком опекают сестёр.

– Всё же… – Рейчел замялась, будто подбирая слова, и наконец решилась. – Если он спросит, скажи, что мы обычные друзья. Ну, может, что проводим чуть больше времени вместе, чем с другими. Тогда он не станет чудить….

Осторожность буквально висела в воздухе. Рейчел явно чего-то ждала… или боялась. Недобрый знак. Если разговоры обо мне уже заходили, значит, где-то в голове её брата горит сигнальная лампочка. Лучше всего выглядеть самым обычным коллегой. Это, впрочем, и так в моих интересах.

– Понял. Честно говоря, в тот день всё внимание будет на приглашённых. Им и так будет не по себе среди остальных.

Рассказал ей, что не собираюсь выставлять наше знакомство напоказ. Но тревога в её взгляде никуда не исчезла.

– Вряд ли он спросит, но… если можно, не упоминай в тот день ничего про Фонд Каслмана. Ничего страшного, если случайно, но… как уже говорила, их группа решила перенаправить пожертвования в фонд Дэвида. Он ужасно любопытен и может сделать неправильные выводы….

Точно, говорила уже об этом. Рейчел собиралась поддержать Каслмана, и, хотя прямо в доверие не лезла, ходила по самому краю.

– Понял. У меня и повода нет об этом заикаться.

– Прости за странную просьбу…, – тихо добавила она и, наконец, ушла.

В висках звенела мысль: осторожность теперь – не опция, а необходимость. Под подозрением, и действовать придётся так, будто это факт. Но об этом позже. Сейчас – дела.

После разговора путь лежал прямиком в Департамент природных ресурсов. Один из тех, кого собирался звать на День благодарения, работал здесь.

– Шон! Ты чего тут? – оживлённые голоса встретили у двери.

– Неужели уже начал?

Не успел толком переступить порог, как со всех сторон налетели знакомые лица. С интересом, который и прятать не пытались: явно хотели услышать про тот самый неофициальный фонд.

– Сколько минимальный взнос?

– Сумма не важна. Главное – чтобы группа была маленькой, так проще контролировать.

– Сколько человек планируешь?

– Запиши меня!

Улыбка скользнула краем губ.

– Список пока не закрыт. Подумайте и дайте знать, если решите точно. Мне ещё юриста предупреждать.

Никаких устных обещаний. Хочешь войти – подпиши. Мест мало, кто успеет, тот и в деле.

Оставив предупреждение, двинулся к цели: Гонсалес.

Парень из тех, кто участвовал в споре на зарплаты. И, как оказалось, не простой – семья владеет шахтами в Южной Америке. Пусть третий сын, но связи дорогого стоят.

– Полмиллиона долларов, – не отрываясь от экрана, бросил Гонсалес. Так, будто речь шла о паре лишних бутылок вина. Для богача – побочный интерес.

– Нужно будет подписать – скажи.

Не предложение, а утверждение.

– Принято. Учту.

Гонсалес чуть заметно кивнул, взгляд так и не поднял – словно считал, что разговор идёт лишь ради фонда.

– Есть планы на День благодарения? – вопрос прозвучал спокойно, почти обыденно, но в тишине кабинета он резанул, как глухой щелчок замка.

Только когда открыл истинную причину визита, его глаза лениво, но всё же с интересом скользнули в сторону. Вялое выражение лица оживилось едва заметной искрой любопытства.

– Почему спрашиваешь?

– Подумал, вдруг не получится поехать к родным. Один друг пригласил к себе….

– Ладно.

Ответ вырвался так быстро, что на мгновение повисла пауза. Сердце будто неловко сбилось с ритма.

– То есть… придёшь?

– Да.

Неожиданно. Даже слишком.

В голове уже были заготовлены ответы на неприятные вопросы вроде: "Зачем звать, если мы не особо близки?" – но допроса не последовало.

Нет смысла объяснять лишнего, когда собеседнику даже неинтересно.

– Тогда считаю, что договорились. Через Bloomberg свяжусь?

– Нет, звони.

Вот это сюрприз. Для человека из семьи горнопромышленного магната – удивительная открытость. Личные контакты не раздаёт каждому встречному, а тут – пожалуйста.

– Хорошо, тогда наберу.

Кивок – и шаги понеслись прочь, по блестящему полу, отдаваясь глухим эхом.

Стоит ли попытаться сблизиться? Причина приглашения была проста – авторитет. Появиться у родителей Рейчел в компании южноамериканского магната – весомый аргумент. Тем более он явно не закрыт для общения. Почему бы не развить эту линию? Но не сейчас. Сейчас важнее другие дела.

В отделе M\A царил привычный гул: звонки, стук клавиш, чьи-то быстрые шаги. Первым делом – к Добби. Тук-тук-тук! Пальцы лупили по клавиатуре с такой скоростью, будто тот соревновался с машинкой для счета. Даже когда подошёл вплотную, не удостоил взглядом.

– Планы на праздники есть?

– Говорил же – домой поеду.

Его семья жила в Бостоне – рукой подать, съездить на день не проблема. Об этом было известно и так, но спросить стоило.

– Рейчел пригласила к себе….

Щёлк! Пальцы замерли, клавиши остались под его ладонями, будто он внезапно забыл, как дышать.

– Жаль, может, в следующий раз….

– Постой! Я смогу!

Не успел договорить, как Добби крутанулся на кресле и вцепился в рукав. Глаза блестели, словно у кота, который впервые увидел банку со сметаной.

– А семья твоя?

– Ничего, поймут. Скажу, работа.

Вот она – беспринципность сыновей. Хотя кто бы говорил….

– Значит, договорились?

– Конечно!

Был смысл тащить его с собой. У Добби язык без костей, а иногда это полезно. Пусть уж сейчас поработает на общее благо.

За время работы в Goldman успел достичь многого: сглаживать конфликты между MD, держать планку с восьмидесяти процентов успешных сделок, удивлять результатами по тизерам. Но если самому расписывать свои заслуги – будет жалко выглядеть. Коллеги тоже не заговорят. Мы все новички, и кто станет вдруг заявлять: «А знаете, Шон – особенный…»?

Никто. Чем больше поднимешь одного, тем ничтожнее почувствуют себя остальные. Если бы Рейчел сказала, вышло бы только подозрительно.

Вот в чем прелесть Добби. Этот парень участвовал во всех проектах, что приходилось вести, и, если решит похвастаться собственными успехами, ему в любом случае придется упомянуть имя. А чтобы объяснить, почему результаты выглядели столь впечатляюще, придется рассказать о проценте побед. История получится весьма убедительная.

"Теперь все ключевые фигуры под рукой."

Оставалась лишь одна проблема – осторожность брата Рейчел. Для такого случая нужен запасной план.

День благодарения подкрался неожиданно быстро. Особняк Рейчел стоял в Гринвиче, Коннектикут. С Нью-Йорка туда рукой подать – минут сорок пять на поезде, но железную дорогу использовать не пришлось.

Ровно в час дня у дома плавно затормозил длинный черный лимузин. Дверца мягко открылась, и Добби, размахивая рукой, крикнул:

– Сюда!

За его спиной, развалившись на сиденье, виднелся Гонсалес. Естественно – транспорт предоставил именно он.