Так и не притронувшись к еде, я поднялась из-за стола и не прощаясь направилась в сторону выхода из кухни-гостиной.

– Ариана! – подорвался следом Тэян.

Не оборачиваясь, я предупреждающе вскинула вверх руку и глухо произнесла:

– Мне нужен перерыв.

В каюте, не раздеваясь, упала на койку и закрыла глаза. Космос! А у нас с Деборой гораздо больше общего, чем я думала: не только любовный интерес, но и смешанное происхождение… За что Скай полюбил эту стерву? Может, как раз за её упорство в достижении поставленных целей? Упорство и беспринципность? Что ей помешает, когда он очнётся, снова выставить себя несчастной овечкой, несправедливо гонимой лишь за то, что её мать – землянка? Ох, уж эти расистские настроения в цивилизованном обществе. На их почве можно разыграть весьма душещипательную драму, в которой мы с Дебби, несмотря на схожее происхождение, окажемся на разных полюсах общественного мнения исключительно из-за нашего гражданства. Она – лаишанка, я – землянка, и этим всё сказано.

С большим трудом, но я всё-таки прогнала из головы тревожные мысли о настоящем, прошлом и будущем, чтобы просто поспать. Несколько часов относительно спокойного сна были доступным и проверенным средством борьбы со стрессом. В результате моя голова прояснилась, а настроение повысилось до боевого уровня.

– Давайте выиграем это состязание, – вернувшись, заявила я мужчинам.

– В таком случае они покажут, как в награду ты получаешь свидание со Скаем и доводишь его своими домогательствами до обморока, – не преминул подпортить мне позитивный настрой Видар.

– Если проиграю, они тоже что-нибудь придумают. Покажут интервью с тобой, к примеру, – не поддалась я на его провокацию. – Хватит тратить время на ерунду. Пора начинать готовиться. Надеюсь, нам предоставили подробные инструкции и объяснения?

Тэян кивнул и развернул над терминалом большой вирт экран, на котором мы дружно лицезрели довольно непривычный пейзаж, по большей части гористый и практически лишённый растительности, если не брать в расчёт похожую на проволоку траву рыжего цвета, произрастающую редкими кочками.

– В светлое время суток температура держится в пределах сорока пяти – пятидесяти градусов по цельсию, сила тяжести – ноль девять десятых, относительно показателей Лаиша, уровень солнечной радиации высокий, но не критический. Воздух пригоден для дыхания, однако разреженный. Рекомендуется использование лёгкого скафандра и шлема, – прокомментировал картинку искин.

– Что насчёт класса опасности? – профессионально поинтересовался Тэян.

– Второй. На Авалоне водятся хищники и кровососущие паразиты.

– Надеюсь, организаторы «Отбора» ответственно подойдут к вопросу нашей безопасности, – невольно поёжилась я при последних словах искина.

– Более того, они создадут сверхуровень, – решил вдруг успокоить меня брат. – Пустят по нашему следу андроидов с наружностью местных агрессивных представителей фауны, от которых мы будем обороняться специальным лазерным оружием, выводящим «игрушки» из строя при попадании в нужные точки.

– Серьёзно? – я уставилась на Видара во все глаза.

Он тут же всучил мне планшет с описанием очередного этапа конкурса:

– Читай и вникай, соня. Так будет быстрее и нам не придётся по второму кругу изучать эту чепуху. Я – спать.

– Остаться с тобой? – самоотверженно предложил Тэян, с трудом сдерживая зевок. Ещё бы! По местному времени стояла глубокая ночь. Об этом даже световые панели ненавязчиво напоминали, излучая успокаивающий тёплый свет.

Я отрицательно помотала головой. Тем не менее мужчина задержался, и у меня появилась возможность спросить:

– Как ты его терпишь?

Ох, помнится Вивьен задавала мне тот же вопрос про Мэгги.

– В детстве ему тоже пришлось несладко. Эмма по-своему любила Видара, как может любить чужого ребёнка женщина, не способная иметь собственных детей даже при современном уровне медицины. И всё-таки она не заменила ему мать.

– Предлагаешь его пожалеть? – скептически уточнила я. – Он говорит гадости о моём отце.

– К сожалению, сказанное – правда, но не вся, – с сочувствием возразил Тэян.

– Что ещё? – вмиг осипшим голосом спросила я.

– В деле о госизмене есть спорные моменты. Возможно, твоего отца подставили. При желании можно попробовать найти доказательства и очистить его имя.

– Обязательно это сделаю, когда закончу с «Отбором», – прошептала я, опуская голову и пряча лицо за распущенными волосами.

– Я помогу, – пообещал мужчина. Он подошёл и ободряюще потрепал по плечу.

Судорожно вздохнув, я проворчала:

– Видар всё равно придурок.

В ответ услышала тихий смешок и признание:

– Временами он просто не выносим. Если бы мы не дружили ещё со школы, меня бы никакая зарплата рядом не удержала.

Я снова подумала о Мэгги и улыбнулась сквозь подступившие слёзы, прекрасно понимая, о чём идёт речь.

Три дня пролетели как один в интенсивной подготовке к состязанию. Помимо личных кают и кухни-гостиной в нашем жилом отсеке имелась комната с тренажёрами и упругим напольным покрытием. Здесь даже боксёрская груша висела. Однажды после особенно тревожного сна про Ская и Шулера, я при помощи искина нарисовала портрет Деборы, чтобы отмутузить её хотя бы в своём воображении. Так эта клюшка умудрилась дать мне сдачи! Боксёрская груша, сильно качнувшись от неправильного толкающего удара, сбила меня с ног на глазах у только что вошедшего в тренажёрку Видара.

– Ты неправильно бьёшь, – авторитетно заявил брат.

Я, сидевшая на полу, сердито глянула на него исподлобья.

– Хочешь, покажу, как надо?

Хорошая физическая форма сотоварищей по команде, весьма меня радовала и впечатляла. Судя по полученным от искина сведениям, нам предстояло суровое испытание на выносливость. А как ещё назвать забег по пересечённой местности на время? Даже при условии, что пониженная сила тяжести компенсирует вес скафандров, они всё равно будут ощутимо сковывать движения.

– Покажи, – согласилась я на свою голову.

Брат объяснил, как правильно бить, а когда у меня начало получаться, предложил устроить спарринг, напомнив о моём горячем желании его поколотить.

– Нападай, – щедро предложил Видар, уверенный что не пропустит ни одного моего удара.

Зря! Может, с грушей у меня и не сложилось, но в потасовках без правил участвовать приходилось. Проведя обманный приём, я с лёгкостью достала чересчур самоуверенного противника. Братец только крякнул, получив ощутимый втык под рёбра. Само собой второй раз он этого не допустит, но мне и одного вполне достаточно.

Для себя я решила временно обнулить прегрешения Видара против своей персоны. Так будет легче действовать как одна команда, не отвлекаясь на чувства. Потом, если захочу, припомню ему и интервью, и прочую ерунду, хотя сомневаюсь, что пожелаю разменивать драгоценные часы жизни на месть.

Обняв грушу, я воззрилась на брата сквозь налипшую на глаза влажную чёлку. Отросла зараза. Без должной укладки начинает мешаться.

– Я похожа на маму? Ты поэтому ко мне так относишься?

– Как так? – уточнил Видар деланно-равнодушно. За три дня, проведённые в вынужденном тесном взаимодействии я научилась различать его настоящие и напускные эмоции.

– Презрительно, грубо, жестоко. Я ведь ничего плохого тебе не сделала.

– Ты ошибаешься. Я отношусь к тебе нейтрально.

– Нейтрально? – фыркнула я. – Наверное, мы по-разному понимаем это слово. По-твоему, нейтрально – это когда пытаются побольнее ужалить в разговоре? Когда, не задумываясь о чужих чувствах, раскрывают семейные тайны? Да в конце концов, как можно относиться нейтрально к факту насилия, пускай даже над посторонней девушкой?

– О чём ты? – нахмурился брат.

– О Ривли, с которым ты так мило общаешься, что он делится с тобой переживаниями по поводу своих бывших пассий.

Видар сделал шаг вперёд и пытливо вгляделся в моё лицо: