Вне защиты суши пассаты дули сильно, и всю ночь «Файркрест» качался на очень сильном волнении. Я был вынужден спать, растянувшись на палубе каюты, так как оставаться в своей койке было совершенно невозможно. Именно тогда произошло событие, которое показало мне, что самые большие опасности на море, да и в других местах, часто приходят из самых неожиданных источников. Особенно сильная волна выбросила из подвеса тяжелую бронзовую лампу с свинцовым грузом; она разбилась на полу в нескольких сантиметрах от моей головы. Если бы она попала в меня, я, вероятно, получил бы серьезную травму.

Рано утром следующего дня я находился у острова Уполу и любовался его плодородием и внешним видом, отличающимся от более восточных островов, которые я посетил. Низкие горы, постепенно спускающиеся к морю, были зелеными и хорошо возделанными. Это был остров, который Дюмон-Д'Юрвиль, соглашаясь с Лаперузом, описал как превосходящий по красоте даже Таити. Плавая в открытом море, я проводил сравнения, но не мог согласиться с Дюмон-Д'Юрвилем. Таити с его глубокими долинами и высокими величественными горами, отвесно спускающимися к морю, казался мне гораздо более красивым. Я составил рейтинг своих любимых островов в следующем порядке. В первую очередь, любой атолл в группе Туамоту, такой как Макемо, состоящий из минимума суши — море вокруг, море внутри — настоящая обитель моряка. Затем Фату-Хива, остров фантастической красоты; затем другие Маркизские острова, Муреа, Порапора и Тутуила и, наконец Таити, самый величественный из всех. Но я должен сказать, что предпочитаю красоту дикой природы той, которая культивирована и искусственна.

Днем, проплыв между двумя выступающими отрогами внешнего рифа, я бросил якорь в рейде Апиа, недалеко от полуострова Матаулу, известного в истории Самоа. Как только представители органов здравоохранения и портовых властей покинули «Файркрест», к нам подплыли многочисленные каноэ. Но увы, туземцы были слишком любопытны и хотели узнать, что они могут получить от меня во время моего пребывания. Поэтому я решил отказать всем посетителям.

Хотя я никогда раньше не видел этих мест, они казались мне очень знакомыми, потому что я смог узнать места, описанные Робертом Луи Стивенсоном в его «Письмах из Вайлимы» — полуострова Матауту и Мулинуу, пляж Апиа и обломки немецкого крейсера «Зидлер», который был потерян вместе с четырьмя другими линкорами во время великого циклона 1889 года. Это место было ареной многих легендарных событий в войне между королем Малиетоа и королем Матаафа, когда Англия, Германия и Америка пытались получить контроль над Самоанскими островами.

Там же я увидел Вайлиму, ныне резиденцию правительства, и гору Ваеа, которая напоминала мне о могиле прославленного писателя, чьи произведения так часто очаровывали меня во время долгих часов дежурства. Город Апиа, населенный исключительно белыми и состоящий в основном из магазинов и офисов, не представляет большого интереса для путешественника. Однако на берегу моря был любопытный местный рынок, где продавали приготовленную рыбу, завернутую в банановые листья, таро, крабов и палосами, или молодые побеги таро, приготовленные в кокосовом молоке, блюдо, очень ценимое на Самоа.

Мое пребывание было коротким, и все время я был занят ремонтом парусов и попытками привести в рабочее состояние свои фото- и киноаппараты, которые я не смог уберечь от повреждения влагой. Невозможность сделать световые люки водонепроницаемыми и, прежде всего, плохая вентиляция под палубой были главными недостатками «Файркреста». Они должны быть устранены на ее преемнике, конструкцию которого я постоянно совершенствовал в своем воображении, опираясь на опыт, полученный во время моего плавания.

Я был приглашен на обед епископом Апиа. Его дворец находился на холме примерно в пяти милях от города, и я совершил приятную поездку верхом на лошади через плодородную местность, мимо любопытных деревень туземцев, где хижины стояли друг напротив друга; одна использовалась как жилище, другая — для приема гостей. Миссионерская станция была великолепным местом с видом на море; к сожалению, большинство пальм было уничтожено жуком-носорогом, который опустошил большую часть страны.

Во время моего пребывания я также посмотрел матч по регби между двумя местными командами из Самоа и Тонга. Поле находилось на ипподроме, примерно в миле от города, и было слишком узким и коротким. Однако игроки были очень колоритными: тонганцы были босиком, а местная команда, в которой было несколько метисов, носила либо резиновые ботинки, либо просто носки и подтяжки. Игра проходила очень спокойно, без грубости, и закончилась убедительной победой гостей, которые действительно были хорошими игроками. Под управлением Новой Зеландии регби постепенно вытесняет местную игру, основанную на крикете и очень популярную на островах. Матчи между деревенскими командами привлекали большие толпы зрителей.

Те самоанцы, которых я встретил, казались совершенно отличными от полинезийцев Восточного Тихого океана, которые менее утонченны и проявляют большое гостеприимство к проходящим мимо незнакомцам. Я хотел узнать, связано ли это с контактами с белыми, и мне понравилось бы пожить некоторое время среди туземцев какой-нибудь малопосещаемой деревни. Поэтому я решил покинуть Уполу и отплыть на остров Савайи, где было мало защищенных гаваней и который редко посещали корабли. В деревне Сафуне, на северном побережье острова, снимался фильм «Моана из Южных морей», и я не хотел туда ехать. Меня очень привлекало одно место — Асау с его длинным, мелким и узким входом, который очень затруднял доступ к этому месту. Но как только проход был очищен, он обеспечивал защиту от любого ветра, и в лагуне у меня была прекрасная возможность провести различные срочные ремонтные работы в такелаже «Файркреста». Кроме того, там было только две небольшие деревни, и меня не должны были беспокоить во время работы.

1. Туземные танцоры, Панго-панго; 2. «Катоага» в честь Алена Жербо, остров Уоллис; 3. Любимая игра у жителей Увеа.

Когда я выплывал из гавани Апиа, я проплыл мимо большого грузового судна компании Clan Line, экипаж которого громко приветствовал меня. Я заметил, что был пятница, 13 августа, но это меня нисколько не беспокоило, так как я по натуре совсем не суеверен. Однако я и представить себе не мог, какие неприятности меня ждут. Мое путешествие, казалось, начиналось под самым благоприятным предзнаменованием. Следующим утром свежий восточный ветер принес меня к берегам Савайи, вулканическому побережью, неприветливому и угрожающему на вид. Строгие горные вершины, возвышающиеся над водой, были изрезаны огромными потоками лавы и усыпаны огромными базальтовыми валунами, остатками последнего извержения 1906 года.

Пассатный ветер усилился и дул сильными порывами, но я был близко к гавани, в которую, как я думал, мог легко войти. На коралловом рифе, защищающем гавань Асау, пенились волны, и только отсутствие прибоя указывало путь к спокойной воде. Когда я вошел в этот проход, ветер внезапно изменился, и гик так сильно замахнулся, что порвался грот-шкот.

Проход через риф был шириной чуть более ста ярдов, а дальше сужался до значительно меньшего размера. Попытка войти в него означала риск катастрофы, поэтому, не задумываясь ни секунды, я развернул лодку и вышел из прохода, едва не задев опасный коралловый риф.

Грот-парус хлопал о ванты, пока я дрейфовал, а гик то и дело погружался в море. Опустив грот-парус наполовину, я выбрался на конец гика, чтобы привязать новый шкот, что было достаточно рискованным делом, учитывая условия, в которых мне приходилось работать. Наконец, мне удалось поднять гик над палубой, и тогда я обнаружил, что большой блок грот-шкота сломан. Поэтому я был вынужден нырнуть в узкий парусный рундук и вытащить двойной блок из массы снаряжения, парусов и запасных частей всех видов. Сильная качка «Файркреста» затрудняла работу.