Влад замолчал. Я поняла, что по моим щекам вместе с каплями дождя стекают слезы. Уткнулась носом в его спину, чтобы не разрыдаться в голос. Он не торопился продолжать, а я боялась задать вопрос. Почему? Что он здесь сейчас делает? К счастью, мне не пришлось, он заговорил сам.

— Он позвонил мне около месяца назад. Мы не созванивались ни разу за эти годы, ни разу. И тут — звонок. Сказал, что у него рак в четвертой стадии, и ему осталось совсем немного. Попросил приехать, чтобы взять на себя управление компанией. Напомнил, что ее создала мама, и именно я должен быть во главе. А я… Страшно сказать, но первое, что я ощутил — это злорадство и удовлетворение, что ему воздалось по заслугам. Потом стыд за эти мысли, всё-таки он — мой отец. Мне пришлось приехать, его слова про маму не оставили мне шанса. Но счастливого воссоединения семьи не вышло — моего отношения к нему не может изменить ни болезнь, ни близкая смерть. А уж к Татьяне и подавно.

— Влад, я… — я не знала, что сказать. — Как я могу помочь тебе?

— Помочь? — он хрипло рассмеялся. — Полин, мне не нужна помощь. Мне просто нужна ты. Я впервые за очень долгое время чувствую внутри что-то, кроме иссушающей ярости. Мне хочется верить — тебе. Но откуда мне знать, смогу ли я справиться с собой? Что, если одной любви окажется недостаточно?

Я резко развернула его лицом к себе, а он даже не сопротивлялся. Его глаза оказались прямо напротив моих, и я обхватила его за шею, обняв так крепко, как только могла.

— Ты меня задушишь, — усмехнулся Влад.

— Бояться — это нормально. Все чего-то боятся. И если одной любви окажется недостаточно — это не страшно. Есть еще моя.

Мы сидели в машине, а дождь барабанил по крыше и капоту непрерывным потоком, превратись из едва ощутимого в настоящий ливень. Мы подъехали к подъезду Влада уже минут двадцать назад, но совсем не торопились выходить. Тишина, повисшая между нами была на удивление уютной.

— Прости, — наконец, произнес Влад, — прости, что вывалил это все на тебя. Зачем тебе это надо?

— Не мы выбираем, кого любить. И кого ненавидеть. А вообще, выброси из головы все эти мысли и вопросы. Не думай, просто позволь себе чувствовать.

Он кивнул головой и ничего не ответил.

— Ты видел отца? Как он?

Влад пожал плечами.

— Да. Его перевели из реанимации, состояние стабильно тяжелое.

— Тебе не понравится то, что я сейчас скажу тебе.

Он бросил на меня мрачный взгляд и постучал по рулю.

— Я догадываюсь, что ты хочешь мне сказать.

— Влад, ты должен найти в себе силы простить его. Их. Эта ненависть — она разрушает тебя изнутри, мешает жить.

— Я все это прекрасно знаю! Но не могу.

— Потом может быть поздно.

— Ты же не думаешь, что я доставлю ему такую радость, как прощение на смертном одре? — его голос был холодным и жестким, как острие ножа. — Простить ему все только потому, что болезнь решила его забрать раньше срока? Чем он заслужил это? Он не сделал совершенно ничего.

— Влад…

— Полина, перестань. Я не хочу больше ни думать, ни говорить об этом. Они достаточно отравляли мне жизнь.

Я улыбнулась, не став спорить и наседать. Потянулась к нему и поцеловала. Его руки тут же оказались на моей талии, и он легко потянул меня на себя, усадил на колени и принялся покрывать поцелуями шею, спускаясь все ниже. Из груди вырвался стон, но он даже не думал останавливаться.

— Ты не хочешь подняться домой? — шепнула я, едва слышно.

— Боюсь, что нет, — усмехнулся Влад.

Три выходных дня пролетели, как один миг. Мы не расставались практически ни на минуту, проводя все время или в квартире Влада, или гуляя по городу.

Влад улыбался — искренне, по-настоящему, заставляя все внутри сжиматься от счастья. А когда он смеялся, из его глаз начинало идти солнечное тепло. Видеть его таким было до невозможного приятно — лед наконец-то тронулся, и теперь меня обдувало теплым ветерком. Весна в этом году пришла не только на улицы города.

От него сносило голову, и мысли терялись в густом тумане, превращаясь в тягучую субстанцию. Он не отпускал меня от себя и обнимал так крепко и нежно, что перехватывало дыхание. Целовал так, что я теряла способность соображать. Засыпая по ночам в его руках, я никак не могла понять, как я вообще раньше без него жила. И еще одна мысль билась где-то на подкорке: "А что, если завтра все опять изменится?"

Утро первого, после выходных, рабочего дня настало так скоро, что я едва не разрыдалась, услышав бодрую трель мелодии будильника. Наше уединение от всего мира закончилось, настала пора возвращаться.

Влада я нашла на кухне, где он делал нам бутерброды — за эти дни я успела осквернить его кухню присутствием на ней продуктов.

— Чай? Кофе? — он улыбнулся.

— Не откажусь от кофе, так хочется спать.

— Потому что ночами, милая, нужно именно спать, а не заниматься тем, о чем не принято говорить вслух, — он лукаво подмигнул мне.

— Ах, ты! — я запустила в него диванной подушкой, но он ловко увернулся, и она грохнулась на стол. — Как насчёт отгула, босс?

— Ну, нет. Это значит, что мне придётся провести этот день без тебя, а я не хочу этого.

— Ты так жесток, — я рассмеялась. — То есть никаких поблажек и преимуществ?

— Почему же? Можешь вместо кофе-брейка устроить себе перерыв на секс. Я буду совсем не против. Мой кабинет, если что, закрывается изнутри.

— Сумасшедший, — я покачала головой, — но мне нравится твоя идея.

После завтрака я натянула те же джинсы и футболку, в которых приехала сюда — дома я так и не была, и мы поехали в офис. Когда Влад остановил машину на парковке, я быстро спросила:

— Ты пойдешь первым, или я?

— Ты о чем? — бросил он на меня хмурый взгляд.

— Я подумала, ты не захочешь афишировать наши отношения в коллективе.

— С чего вдруг? Я давно не школьник, чтобы прятать ото всех девушку.

— Ты всё-таки начальник. А я твоя подчиненная.

— Именно поэтому ты так смело поцеловала меня в клубе на глазах у всех, в том числе одной нашей коллеги?

— Не сравнивай, — поморщилась я. — Во-первых, это Ирка, она никому не скажет. А во-вторых, я была довольно пьяна.

— Ладно, давай по-другому. Тебя что-то смущает?

— Нет.

— Вот и славно. Потому что я не собираюсь ни от кого прятаться.

Поэтому из лифта на нашем этаже мы вышли вместе, провожаемые заинтересованными взглядами. А когда возле моего кабинета, Влад мягко провел рукой по моей щеке и оставил на губах почти что невесомый поцелуй, я поняла, что работать сегодня все будут из рук вон плохо. Не каждый день можно обсудить такую интересную новость, что сын шефа на которого положили глаз едва ли не все девушки офиса, завел роман с одной из них.

Отдел встретил меня гробовым молчанием. Максим ошарашенно смотрел куда-то в стену, наверное, размышляя о том, что даже если его место и не займёт Влад, то он непременно решит посадить туда подругу. Ирка молча показала мне поднятый большой палец, а Рита прожгла меня взглядом.

— Серьёзно, Полина? — она надула красные губы, — как у тебя это вышло?

— Не понимаю, о чем ты.

— Конечно, понимаешь. Я о Владе.

— Что о Владе? — я резко повернулась в ее сторону. — Что ты хочешь услышать? Тебя это не касается, совершенно. Я не должна отчитываться перед тобой. Ты что, возомнила будто имеешь на него какие-то права?

Она несколько раз удивленно моргнула. Я никогда не ругалась, даже с ней. Даже тогда, когда она этого более, чем заслуживала. Но сейчас меня прорвало.

— Мне просто интересно, что он в тебе нашёл?

— Это тебя тоже не касается. Но если бы ты не была такой стервой, возможно, у тебя тоже был бы шанс.

Димка присвистнул и поудобнее устроился в кресле, ожидая продолжения шоу. Но Максим, вспомнив, что он всё-таки тут руководитель, одернул нас: