Грациани, встав, указал на карту:

— Дуче, в Асмэре 50,000 солдат, 1000 танков, 50 самолётов. Мы готовы двинуться через Адуа. Но разведка доносит: СССР шлёт грузы через Судан, несмотря на блокаду Джибути. Абиссинцы ставят мины на тропах, также они расставляют снайперов.

Муссолини сузил глаза:

— СССР заноза, но Французы с Британцами скоро закроют им туда доступ.

Бадольо, поправив очки, сказал:

— Дуче, там узкие перевалы, партизаны будут готовить там засады, а Советы обеспечивают их радиосвязью. Я рекомендую провести разведку с воздуха перед атакой.

Муссолини шагал по залу, его голос гремел:

— Будет вам разведка! Мы еще сбросим листовки, напугаем их. Селассие —

слабый царь, все его племена разбегутся.

Грациани сказал:

— Люди копают окопы, все вожди объединились вокруг Селассие.

Муссолини, остановившись, ткнул тростью в карту:

— Селассие может сколько угодно молиться своим богам, но Рим сильнее. Мы раздавим Абиссинию, и мир увидит мощь Италии. Подготовьте войска, мы скоро начинаем.

Каир, август 1935 года

Каир пылал под августовским солнцем, его улочки бурлили, как река перед разливом. Базары Замалек гудели: торговцы в белых галабеях выкрикивали цены на корзины с инжиром, гранатами и шёлковыми тканями, их голоса тонули в звоне медных подносов, ржании мулов и скрипе телег. Узкие переулки, вымощенные потрескавшимся камнем, вились меж глинобитных домов с резными ставнями, где женщины в чёрных хиджабах несли кувшины, а дети, босые, гоняли мячи, поднимая клубы пыли. Минареты мечети Аль-Азхар возвышались над площадями, их длинные тени падали на студентов в белых тюрбанах, споривших о свободе Египта от британской короны. Британские патрули, в хаки с винтовками Lee-Enfield, маршировали по улице, их сапоги стучали по мостовой. Чайханы, укрытые пальмами, полнились слухами: о войне в Абиссинии, о британской схватке и советских караванах через Судан. Старики в красных фесках курили кальяны, молодёжь шепталась о восстании, а женщины в ярких платках торговали финиками.

25 августа 1935 года агент «Кобра», и Михаил Ковалёв, прибыли в Каир под видом советских инженеров, чтобы наладить поставки для Абиссинии через Судан. Их гостиница, «Нил Палас», сияла белым камнем, её балконы, увитые жасмином, отражались в водах Нила. Вестибюль, с мраморным полом и бронзовыми люстрами, гудел голосами купцов, дипломатов и шпионов. Соколов, в сером льняном костюме, пил мятный чай в чайхане «Аль-Шамс», наблюдая за площадью, где верблюды тащили телеги, а торговцы спорили друг с другом. Ковалёв, в потёртой рубашке, изучал карту Судана, спрятанную в блокноте. Их цель была в том, чтобы доставить 5000 мин ТМ-35, 200 радиостанций и 3000 противогазов через пустыню в Хартум, а затем в Абиссинию, минуя британские патрули.

В чайхане, с вышитыми скатертями и деревянными скамьями, Соколов встретился с Ахмедом Фаруком, египетским купцом. Фарук, высокий, с аккуратной бородой, в белой галабее и красной феске, излучал уверенность: его тёмные глаза искрились умом, жесты были плавными, как у дипломата. Он владел караванами и часто ходил через границы государств, но Соколов подозревал его в двойной игре с британцами.

Фарук, усевшись, улыбнулся:

— Господин Соколов, мои караваны готовы: 50 мулов, 20 погонщиков, тропы идут через Вади-Халфа. Грузы будут в Хартуме к 5 сентября.

Соколов сказал холодным тоном:

— Ахмед, ваши люди задержали груз в Порт-Судане. Кто следил за нами вчера у Нила?

Фарук, отхлебнув чай, ответил:

— Британцы проверяют порт, это их земля. А вообще в Каире много любопытных глаз. Назови место, я доставлю груз.

Ковалёв ответил:

— Абиссиния. Кто ваши друзья в Каире?

Фарук сжал чашку:

— Те, кто платит. Дайте мне 100,000 фунтов, и я найму больше погонщиков.

Соколов:

— Скажи мне имена британских агентов в порту. Я должен знать, можно ли тебе доверять.

Улыбка исчезла с лица Фарука:

— Завтра, в мечети Ибн Тулуна, скажу имена. Но не играйте со мной, господа.

26 августа вождь Оромо Кебеде, посланник Хайле Селассие, прибыл в Каир. Его льняная туника, украшенная бусами, и копьё с резным древком выделялись в толпе. В чайхане он сказал Фаруку:

— Лев Иуды ждёт грузы. Время уходит.

Фарук ответил:

— Мои караваны пойдут ночью, через пустыню. Но британцы могут выставить посты на тропах.

Кебеде, сжав копьё, ответил:

— Если грузы не дойдут, мой народ погибнет. Назови цену.

Фарук:

— Мне нужно еще 50,000 фунтов.

Соколов, сидящий рядом, сказал ему:

— Ахмед, мы следим за вами.

Кебеде повернулся к Соколову:

— Император доверяет СССР. Не подведите нас.

Соколов отправил шифровку в Москву: «Фарук согласен, но он подозрителен. Британцы усиливают порт. Грузы к 5 сентября».

27 августа Соколов и Ковалёв встретились с майором Генри Уилсоном, британским офицером разведки, в ресторане «Аль-Нил», с видом на реку. Зал, с белыми скатертями, серебряными канделябрами и окнами, отражавшими воды Нила, гудел голосами дипломатов и купцов. Официанты в белых пиджаках разносили жареную рыбу и вино, оркестр играл джаз. Уилсон, высокий, с рыжими усами, зелёными глазами и лёгкой сединой, в тёмном костюме с шёлковым галстуком, излучал харизму. Его улыбка очаровывала. В Индии он выстраивал шпионскую сеть, в Каире его агенты следили за базарами и портом. Он знал всё: от маршрутов караванов до слухов в чайханах.

Уилсон, усевшись, положил папку на стол:

— Господа, я знаю, кто вы. СССР шлёт грузы в Абиссинию, нарушая нейтралитет Египта. Моя сделка такова: я даю вам карты складов в Асмэре, где у итальянцев хранятся радиостанции, противогазы, оружие, а вы уходите из Каира.

Соколов сказал спокойным тоном:

— Майор, мы инженеры, строим мосты. Какие еще склады?

Уилсон улыбнулся:

— Не лгите мне. Ваши караваны через Вади-Халфа под моим наблюдением. Уйдите, и я дам карты, маршруты, имена офицеров.

Ковалёв, сжав кулаки, сказал:

— Британия давит на Абиссинию. Почему мы должны вам верить?

Уилсон улыбнулся:

— Лондон хочет, чтобы в Египте было спокойно. Я предлагаю вам услугу, не стоит отказываться. Мы можем быстро сделать так, что Селассие проиграет. Дайте слово, что грузы не пойдут через Египет и закончим на этом.

Соколов покачал головой:

— Давайте ваши карты. Докажите, что вы не с Италией заодно.

Уилсон, подвинул папку:

— Асмэра: склад оружия — вот здесь. А теперь, вы должны выполнить свою часть сделки. Наш человек следит за портом. Если грузы пойдут, я перехвачу их в Хартуме.

Ковалёв повысил голос:

— Назовите имена всех агентов.

Уилсон:

— Кроу и лейтенант Эдвард Блейк, Александрия. Решайте быстрее, Иден долго не ждёт.

Соколов сказал:

— Если это ловушка, вы пожалеете.

28 августа Уилсон настоял на встрече на пароме по Нилу. Ночь окутала Каир, фонари отражались в воде, паруса фелук качались в темноте. Уилсон, в тёмном плаще, закурил сигару:

— Соколов, я знаю о Фаруке. Он играет на три стороны. Дайте мне его караваны, я закрою глаза на ваши грузы.

Соколов, сжав перила, ответил:

— Вы хотите Судан. Назовите цену.

Уилсон:

— Мне нужны имена ваших агентов в Каире. Я дам расписание проходов итальянцев и их маршруты в Эритрее.

Ковалёв:

— Вы продали бы Селассие за несколько лишних фунтов. Давайте расписание или расходимся.

Уилсон повысил тон:

— Без моих данных вы как слепые котята. Две недели, и война начнётся.

Соколов:

— Расписание и маршруты. Тогда поговорим.

Позже Соколов отправил шифровку: «Уилсон дал карты Асмэры, имена: Кроу, Блейк. Требует Фарука. Риск перехвата».

29 августа Мария Лебедева, пришла на встречу в особняке на Ванзе, в пригороде Берлина. Дом, с готическими арками, витражами и дубовыми панелями, был окружён липами, чьи листья шелестели под ветром. Зал, с хрустальными люстрами и портретами кайзеров, сиял, столы были накрыты белыми скатертями, официанты в ливреях разносили вино. Мария, в тёмно-синем платье с кружевом, сидела рядом с Эрихом фон Манштейном. Рядом был Альдо Риччи, итальянский дипломат, с седыми висками и орлиным носом, в чёрном костюме, излучавший римскую надменность. Возле Ричи сидел Ганс Шульц, 32-летний офицер гестапо, в штатском, с тонкими чертами лица и пронзительным взглядом. Напротив, сидела Грета Хаген, 35-летняя журналистка, в зелёном платье, с острыми скулами и голубыми глазами.