Москва, январь 1935 года

Сергей рано утром ждал доклада Ежова. Ежедневные доклады были для него уже столь же привычны, как кофе по утрам в его прошлой жизни.

Ежов вошёл с тонкой папкой.

— Иосиф Виссарионович, три агента в Германии работают на пределе. «Вольф» — Павел Коваленко, 38 лет, инженер, внедрён в завод Круппа в Эссене. Под прикрытием техника, он передаёт чертежи танков. Его шифровка: немцы испытывают 20 новых прототипов, планируют 1800 танков к 1937 году. «Орёл» — Елена Соколова, 32 года, переводчица в министерстве экономики, перехватывает данные о поставках стали. Шифровка: 500 тонн стали на танки, 200 на авиацию. «Крот» — Алексей Иванов, 45 лет, внедрён в штаб разведки в Берлине. Он сообщил: Абвер готовит четырёх агентов в Ленинграде, включая Вебера, и двух в Одессе. Вебер замечен в порту Ленинграда, его мы пока не берем, хотим, чтобы он нас вывел на тех, с кем он связан.

Теперь о рисках: «Вольфа» подозревают, есть подозрение, что его шифровка могла быть перехвачена и за ним наблюдают. Я дал приказ пока сидеть тихо.

Сергей задумался. — Николай, сказал он. — А что говорят ваши источники о настроениях немецких генералов?

Ежов продолжил. — Иосиф Виссарионович, у нас есть информация, что Гудериан лоялен Гитлеру, но Манштейн часто спорит с ним, есть слухи о разногласиях. Предлагаю подготовить агентов для внедрения в окружение Манштейна.

Сергей изучал шифровку «Вольфа». — Николай, наши агенты хороши, но Манштейн — это очень сложная цель. Подготовь двух агентов: одного с знаниями инженера, второй может быть просто офицер, в возрасте 30–40 лет, немецкий должен быть без акцента, и необходимо, что бы был уже опыт внедрения. Отправим их немного позже, сначала укрепим агентурную сеть. Дай «Вольфу» время, пусть пока не собирает информацию и готовь на случай его разоблачения, нового агента. Соколова пусть ищет банки, финансирующие Круппа. Иванов пусть узнает про планы Абвера в Ленинграде. Но только осторожно. Нам не нужно, чтобы все наши агенты попали под подозрение.

Ежов вышел и вскоре принес две анкеты, где показал профили новых агентов. — У меня есть на примете пара человек, сказал он: «Позывной Ястреб» — Виктор Рябинин, 36 лет, по первому образованию инженер, работал в торгпредстве, в Дрездене, говорит на баварском диалекте; «Сова» — Мария Лебедева, 34 года, наша сотрудница с 1921 года, внедрялась в Париже в круг белоэмигрантов, знает три диалекта немецкого и французский. Он предложил отправить их в Берлин через Швейцарию под прикрытием торговой делегации, чтобы выйти на окружение Манштейна через инженеров Круппа. Сергей одобрил, приказав организовать их поездку так, чтобы не вызвать подозрений.

Сергей сказал. — Проверь Рябинина и Лебедеву: их связи, лояльность, прошлое. Изучи все досконально, чтобы они были из благонадежных. Как проверишь все, доложи мне.

Ежов кивнул и вышел. Сергей перечитал шифровку Коваленко, анализируя данные о немецких танках. Немцы наращивали мощь, а СССР должен был совершить рывок в реформировании армии, чтобы подойти к конфликту во всеоружии. Вербовка недовольных генералов, таких как Манштейн, требовала времени и невероятной осторожности, но каждый день только приближал бурю. Он записал заметки: проверить банки, связанные с Круппом, изучить окружение Манштейна, найти слабые места. Разведка была единственным способом опередить Гитлера и ослабить его.

Сергей позвал Молотова. На столе лежали шифровки Литвинова, проект антигерманской резолюции, телеграммы из Женевы, Вашингтона, Варшавы, Лондона, Парижа. Лига Наций была последним шансом осудить Гитлера и ослабить изоляцию СССР.

— Вячеслав, нам необходимо поднять вопрос германских агрессивных планов в Лиге Наций. Германия вышла оттуда, но мировое сообщество должно предпринять усилия, чтобы донести до Гитлера свое возмущение. Мы должны подготовить и озвучить свою резолюцию и призвать все страны надавить на нацисткий режим, возможно, поднять вопрос о введении санкций против Германии. Немцы готовят свою армию к крупномасштабной войне. Резолюция нужна, чтобы показать их агрессивные планы всему миру.

Расскажи мне так же, что у Литвинова? Как идут переговоры с Буллитом, Чилстоном, Беком?

Молотов раскрыл папку.

— Иосиф Виссарионович, Лига Наций — это поле для интриг. Литвинов в Женеве уже предлагал резолюцию: осудить немецкое перевооружение, ввести санкции на сталь, нефть, уголь, химикаты, запретить поставки на заводы Круппа, Rheinmetall, Siemens, I. G. Farben. Вот выжимка из его текста: «Германская милитаризация угрожает миру, Лига требует инспекций заводов, ограничения производства, санкций на ресурсы и технологии, включая химическое производство».

Британия выступает против: Чилстон называет Гитлера «щитом от коммунизма», Энтони Иден требует убрать санкции и инспекции, ограничиться «инспекциями». Франция колеблется: Лаваль встречался с немцами в Париже, обсуждал Чехословакию, предлагает «диалог» вместо санкций. Польша блокирует любые антигерманские шаги, пытаясь выслужиться перед Гитлером.

ОГПУ перехватило шифровку: Лаваль обсуждал с немцами раздел Чехословакии, и признание этого раздела Францией. Их делегат в Женеве смягчает резолюцию своим выступлением, выступая на стороне Гитлера. Мой план таков: давить на Францию через Эдуара Эррио, критикующего Лаваля; на Британию через статьи в газетах Лондона; дискредитировать Лаваля в Женеве, публикуя данные о его встречах с немцами и выставляя его германской марионеткой.

Сергей пробежал глазами текст резолюции. Он был жёстким, но Британия и Франция могли его заблокировать. Лаваль, играющий с немцами, был угрозой, Польша Бека — ненадёжным союзником. А британцы всегда играли в свою игру.

— Вячеслав, подготовьте разгромную резолюцию, пусть мира увидит тех, кто будет заступаться за Гитлера. Нам нужно доказать общественности, что кроме нас никто не считает Гитлера злом. Пусть люди видят, что настоящую защиту им готовы предоставить только коммунисты.

Молотов записал указания, предложив отправить в Вашингтон делегацию для дальнейших переговоров с Уорбургом и сенатором Джоном Гарнером; Запросить у Чилстона данные о поставках Круппа; связаться с Беком через посла; опубликовать разгромные статьи против Лаваля; привлечь чехословацкого делегата Эдуарда Бенеша и румынского Николае Титулеску. Сергей одобрил. Молотов показал письма французских социалистов, в том числе переписку Литвинова с Эррио, который намекал на поддержку за финансирование и торговые льготы. Сергей отверг льготы, требуя давить на Эррио угрозой разрыва отношений. Молотов предложил отправить в Женеву третьего атташе, Сергея Васильева, для переговоров с Бенешем и Титулеску. Сергей согласился, потребовав отчёты о каждом шаге.

Через несколько дней, Молотов вновь пришел в кабинет к Сергею. Его лицо, обычно непроницаемое, на этот раз не скрывало разочарование.

— Иосиф Виссарионович, начал он. — В Женеве провал. Литвинов добился лишь смягчённой резолюции: санкции против Германии вычеркнули, инспекции заменили «наблюдением». Британия и Франция надавили на остальных и препятствуют нашему давлению на Гитлера. Чилстон говорит, что угроза преувеличена, а СССР мстит Гитлеру за провал немецких коммунистов на выборах. Лаваль предложил «европейский пакт» с участием Германии, фактически легализуя её перевооружение. Поляки блокируют антигерманские шаги.

Бек уклонился от встречи в Кракове, ссылаясь на внутренние дела.

Но есть успехи: Чехословакия и Румыния поддержали нас. Бенеш и Титулеску готовы подписать секретные договоры о взаимопомощи против Германии, если мы гарантируем им военную поддержку. Эррио во Франции публично осудил Лаваля, назвав его «пособником нацистов». Наши газеты в Париже и Лондоне запустили кампанию против Лаваля, публикуя данные о его встречах с немцами.

Мой план такой: подписать договоры с Чехословакией и Румынией, убрать из них открытые обязательства. С британцами продолжать экономические отношения, торговлю. Также предлагаю отправить в Варшаву дипломата с разведывательным опытом, чтобы выйти на окружение Бека, и усилить давление на Эррио через французских социалистов, чтобы они поднимали людей на митинги, устраивали забастовки, требуя снятия Лаваля.