Я почти растворилась в этом движении, в поцелуе, в нём. Тело будто перестало мне подчиняться — все мысли исчезли, осталась только пульсация внутри, как отклик на каждое его движение.

С губ сорвался негромкий, сдавленный стон — тихий, как выдох, но он почувствовал. И это только усилило то, что уже вспыхивало между нами.

Это было не запланировано, не предусмотрено, и точно не разумно.

Но в этот момент мне было всё равно.

Мир будто сузился до этого поцелуя — горячего, настойчивого, настоящего. Его рука на моей спине, его дыхание, наша близость — всё смешалось в одну волну.

Но именно в этом вихре ощущений внутри вспыхнуло что-то ещё — импульс, едкий и резкий, как удар тока.

Нет, не он должен вести. Не сейчас.

Я резко разорвала поцелуй, отстранившись настолько, чтобы снова увидеть его лицо. Его глаза были затуманены, губы чуть приоткрыты. Он выглядел… другим. Менее надменным. Более настоящим.

Я дышала тяжело. Грудь поднималась и опускалась быстро. И прежде чем он успел что-то сказать, я решительно толкнула его в грудь.

Он не сопротивлялся — упал на кровать, опираясь на локти, смотрел на меня снизу вверх. Удивлённый. Но без злости. Скорее с интересом. С вызовом. С ожиданием.

— Я ещё не решила, что с тобой делать, — сказала я, голос дрожал не от страха.

Он усмехнулся, всё ещё лежа:

— Тогда делай осторожно, земляночка. Я — вещь хрупкая.

Я покачала головой, не сдержав кривую усмешку, хотя пульс до сих пор бился в висках. Всё происходящее было не просто опасным. Оно было запретно притягательным.

Он лежал, опершись на локти, и смотрел на меня снизу вверх. Его дыхание было чуть сбито, взгляд всё ещё искрился тем особым, хищным светом, но теперь в нём было и что-то иное. Внимательность. Признание моей силы — пусть на этот короткий момент.

Я сделала шаг вперёд, медленно, будто проверяя, как далеко могу зайти. Его глаза не отрывались от моих. Ни тени насмешки. Ни тени страха. Только ожидание.

Я опустилась на край кровати, затем — коленями на простыни, подалась вперёд. Его грудь напряглась в ответ на моё движение. И в следующее мгновение я села на него сверху, обхватив его бёдрами и опираясь руками по обе стороны от его плеч.

Он замер. Дыхание участилось. В его глазах вспыхнуло нечто тёплое, неожиданное — не только страсть, но и уважение. Он не дернулся, не потянулся ко мне. Он ждал.

А я смотрела на него сверху вниз, чувствуя, как волна силы, решимости и до дрожи странного возбуждения наполняет меня с головы до ног. Как будто впервые всё было под моим контролем.

Я устроилась на нём, и его тело тут же отреагировало — тепло, напряжённо. Подо мной чувствовалось что-то определённо… твёрдое, и это только подстегнуло волны жара внутри. Сердце стучало в ушах, дыхание сбилось.

Я слегка повела бёдрами — движение вышло непроизвольно, будто тело само искало, как снять напряжение. Реакция Ранара была мгновенной: он резко вдохнул, а я тихо застонала — едва слышно, но достаточно, чтобы он услышал.

Наши взгляды встретились.

Я наклонилась чуть ближе, позволив себе дерзкую усмешку, и, голосом ниже обычного, с оттенком лукавства прошептала:

— Похоже, сегодня мне достался особенно крупный… конь.

Он распахнул глаза чуть шире, а потом медленно ухмыльнулся, будто принимая вызов.

— Надеюсь, седло тебе подойдёт, земляночка.

Напряжение между нами достигло предела. Всё остальное исчезло: стены комнаты, шум за окном, даже гравитация — остались только мы. И пульс, бьющийся синхронно в двух телах.

Я посмотрела ему прямо в глаза и вновь медленно повела бёдрами, на этот раз осознанно, вызывающе. Сквозь слои ткани между нами чувствовалось каждое движение — близость, от которой всё внутри дрожало.

Он зажмурился на секунду, сдерживая реакцию, а я лишь сильнее почувствовала, как он напрягся подо мной.

Я наклонилась ближе, едва касаясь его губ дыханием, и прошептала с той самой усмешкой, что, кажется, уже стала моей новой гранью:

— Седло мне определённо подходит.

И прежде чем он успел ответить, я закрыла этот короткий промежуток между нами и поцеловала его — жадно, глубоко, требовательно. Это был не поцелуй сдержанной симпатии, а вспышка, страстная и плотная, как электричество между двумя полюсами.

Он ответил мгновенно, крепче обняв меня за талию, и всё пространство вокруг будто исчезло — остались только губы, дыхание, и жар, который уже невозможно было остановить.

Мой поцелуй стал глубже, смелее, и он ответил на него с той же силой. Его руки крепко держали меня за талию, но затем одна из них медленно скользнула ниже, по линии моей спины, затем по бедру — уверенно, но не торопливо, будто он считывал каждую мою реакцию.

Я чуть задохнулась, когда его ладонь обвела дугу моего бедра и мягко легла на внутреннюю сторону. Его пальцы двигались плавно, будто исследуя, вызывая внутри вихрь — ожидание, трепет, желание.

Затем его рука вновь поднялась вверх, погладила меня вдоль спины — нежно, но с силой, будто он хотел удержать, чтобы я никуда не исчезла. Движение было цикличным, терпеливым, тягучим, будто он говорил прикосновением: я не спешу — у нас есть время.

Я зажмурилась, ощущая, как каждое его движение отзывается откликом в теле — жарким, глубоко личным и почти слишком реальным.

Его руки скользили по моим бёдрам уверенно и осторожно, будто он изучал каждую линию, каждый изгиб, вчитывался в меня прикосновениями так, как другие читают древние книги. Я чувствовала, как напряжение внутри нарастает — тугое, тягучее, обволакивающее.

Он приблизился ещё ближе, и его пальцы нашли путь под тканью, туда, где моё тело пульсировало ожиданием. Я не сдержала тихий выдох, когда кончики его пальцев коснулись меня там, где ощущения были обнажёнными до предела.

Моё тело само отозвалось — движение бёдер, лёгкое, как пульс в ответ на прикосновение. Я двигалась навстречу ему — не спеша, будто в танце, в котором не было слов, только ритм, жар и сбивчивое дыхание.

Он всё ещё смотрел на меня — глаза тёмные, блестящие, напряжённые. Не спрашивал, не говорил. Он чувствовал — как и я.

Всё происходило будто во сне, но слишком ярком, чтобы быть иллюзией.

Его пальцы продолжали скользить, всё смелее, всё увереннее. Они будто нащупывали внутренний ритм моего тела, подстраивались под него, вызывали новую волну жара, поднимающуюся от самых глубин.

Каждое движение было словно импульс, пронизывающий меня изнутри. Он действовал не спеша, но с точностью, как будто знал, что ищет. Его рука двигалась слабо, но настойчиво — вверх, вниз, по кругу, оставляя за собой трепещущие следы.

И в какой-то момент я почувствовала, как его пальцы коснулись той самой точки, будто сосредоточия всего жара, пульсации, желания. Моё тело отозвалось сразу, инстинктивно — я выгнулась, бёдра подались вперёд, и с губ сорвался тихий, сдавленный стон.

Он почувствовал это. И не остановился.

Я сжимала простыню, пытаясь удержаться на грани, но она становилась всё тоньше. Всё моё внимание, всё моё существо слилось в этом прикосновении — точном, требовательном и пугающе приятном.

Я открыла глаза, встретив его взгляд. Там не было насмешки. Только жар, сосредоточенность… и ожидание.

Я тяжело дышала, жар внутри уже пульсировал, казалось, в каждой клетке. Его пальцы продолжали свой ритм, и тело отзывалось на каждое движение, будто настроенное на эту частоту.

Я наклонилась к нему ближе, губы почти коснулись его. Он замер — в глазах вспыхнуло предвкушение, он уже готов был ответить на поцелуй…

И тут я резко прикусила его губу. Не до боли, но достаточно, чтобы он резко выдохнул от неожиданности.

— Не расслабляйся, — прошептала я прямо ему в ухо, голос дрожал от желания, но звучал твёрдо. — Работай пальчиками. Ты обязан доставить мне удовольствие… раз уж начал.

Он смотрел на меня в полушоке, в полувосхищении — и как будто был готов подчиниться. На этот раз — не из дерзости, а потому что я этого захотела.