— Знаешь, есть много мелких частных авиакомпаний и небольших аэродромов. В одной из них в Клотене у меня есть знакомый пилот. За десять тысяч швейцарских франков он переправит нас хоть к черту на кулички без всяких таможенных формальностей. В крайнем случае, он всегда может заявить, что действовал под угрозой оружия.

— Ты все продумал, Джейк! — В голосе Траккиа слышалось искреннее восхищение.

— Я старался, — в голосе Джейкобсона прозвучало нехарактерное для него самодовольство. — Очень старался.

Красный «феррари» остановился возле гостиницы гоночного трека в Виньоле. Мак-Элпайн обнял плачущую жену, и все же выглядел он не особенно счастливым.

Даннет подошел к Харлоу.

— Каково самочувствие, парень?

— Скверное — должно быть, переутомление.

— У меня плохие новости, Джонни. Сбежал Джекобсон.

— Он не уйдет. Я возьму его.

— Но это еще не все, Джонни.

— А что еще?

— Он увез с собой Мэри.

Харлоу застонал, израненное лицо его стало совершенно неподвижным, будто окаменевшим.

— Знает ли об этом Джеймс? — спросил он.

— Я только что сказал ему. И сейчас он, наверное, говорит об этом своей жене. — Он протянул записку Харлоу. — Я нашел это в ванной комнате Мэри.

Харлоу взглянул на листок: «Джекобсон увозит меня в Кунео». И не раздумывая заявил:

— Я отправляюсь немедленно.

— Но это невозможно! Ты совершенно измотан. Ты сам так сказал.

— Усталость прошла. Едешь со мной?

— Ты не оставляешь мне выбора. Но я безоружен.

— Оружие у нас имеется, — вставил Рори. Он быстро достал все четыре пистолета для подтверждения своих слов.

— У нас? — удивился Харлоу. — Никаких «у нас»! Ты остаешься здесь!

— Хочу напомнить вам, мистер Харлоу, — заговорил Рори официальным тоном, — что я дважды спасал вам жизнь. А Бог любит троицу. Разве я не прав?

— Ладо. Ты прав, — сдался Харлоу.

Мак-Элпайн и его жена, не в силах что-либо говорить, глядели на них. На лицах их отражалась сейчас целая гамма самых противоречивых чувств — от радости до горькой растерянности.

— Алекс рассказал мне все, — произнес наконец Мак-Элпайн со слезами на глазах. — Я не знаю как мне отблагодарить тебя, никогда не прощу себя, за то что плохо о тебе думал,  и всей оставшейся жизни мне не хватит, чтобы оплатить тебе за все что ты для нас сделал. Ты пожертвовал своей карьерой, своим положением, чтобы вернуть Марию.

— Пожертвовал карьерой, — хмыкнул Харлоу. — Глупости, будет следующий сезон. — Он невесело улыбнулся. — И после арестов у меня не будет некоторых моих конкурентов. — Он улыбнулся снова, на этот раз бодро. — Я привезу Мэри. Но мне нужна ваша помощь, Джеймс. Вас везде знают. Вы знаете всех, и к тому же вы миллионер. Есть только один путь отсюда до Кунео. Позвоните какой-нибудь крупной транспортной фирме в Ницце. Предложите им десять тысяч фунтов стерлингов за то, чтобы они блокировали дорогу со стороны Франции к перевалу Коль де Тенд. Таможню там мне не пройти,  ведь у меня нет паспорта и в Италию мне не попасть?

— Мой друг в Ницце сделает это с удовольствием и бесплатно. Но для чего это, Джонни? Это ведь дело полиции.

— Нет. Я не хочу надеяться на обычную полицейскую практику сначала изрешетить пулями преследуемую машину, а потом уже задавать вопросы трупам. Я хочу…

— Джонни, какая разница, кто первым их остановит, ты или полиция. Эти двое все равно погубят меня. То, что знают эти двое, узнают все.

— Есть еще третий человек, Джеймс, — мягко напомнил Харлоу. — Вилли Нойбауэр. Но этот никогда не заговорит. Ведь если он сознается в том, что участвовал в похищении человека, он получит за это еще дополнительно десять лет. Вы не дослушали меня, Джеймс. Не волнуйтесь. Звоните в Ниццу. Звоните в Ниццу немедленно. Не волнуйтесь, я вам говорю, что привезу одну лишь Мэри.

Мак-Элпайн и его жена еще долго стояли одни, прислушиваясь к затихающему вдали шуму мотора «феррари».

— Что он имел в виду, Джеймс? Почему он сказал, что привезет одну лишь Мэри? — допытывалась Мария у Мак-Элпайна.

— Я должен немедленно позвонить в Ниццу, — вместо ответа сказал ее муж. — Потом мы поужинаем и отправимся спать. Мы больше ничем не сможем им помочь. — Он помолчал, потом с печалью добавил: — У меня тоже есть предел возможностей. Я не могу действовать так, как действует Джонни Харлоу.

— Что он имел в виду, Джеймс?

— То, что сказал. — Мак-Элпайн крепко обнял жену за плечи. — Он вернул тебя, не так ли? Он привезет и Мэри. Разве ты не знаешь, что они любят друг друга?

— Что он имел в виду, Джеймс? — настаивала Мария.

— Он имел в виду, что никто больше никогда не увидит Джекобсона и Траккиа, — сказал Мак-Элпайн невесело.

Ночная поездка к перевалу Коль де Тенд — эта погоня на сумасшедшей скорости и с нарушением всех правил — останется, без сомнения, на всю жизнь в памяти Даннета и Рори. Она проходила почти в полном молчании отчасти потому, что Харлоу всю свою волю сосредоточил на управлении машиной, а отчасти потому, что Даннет и Рори просто онемели от страха. Харлоу, по мнению Даннета и Рори, выжимал из машины не возможную для нее скорость. Когда они мчались по автостраде между Каннами и Ниццей, Даннет, взглянув на спидометр, увидел, что он показывает двести шестьдесят километров в час, и не выдержал:

— Можно один вопрос? 

Лишь на секунду бросил на него взгляд Харлоу:

— Задавай.

— Ты суперзвезда. Лучший водитель всех времен. Но, ни хрена себе…

— Полегче, — мягко оборвал его Харлоу. — Мой будущий шурин сидит сзади.

— Но… значит вот как ты зарабатываешь на жизнь?

— Да, так… — При этих словах пристегнутый ремнем безопасности Даннет в отчаянном страхе пытался за что-нибудь ухватиться, а Харлоу, сбросив скорость и под визг колес срезав угол на скорости почти сто шестьдесят (на что немногие другие водители, какими бы опытными они ни были, не решились бы и на скорости сто километров в час), усмехнулся — …но вы все же должны согласиться, что это лучше, чем быть чиновником.

— О боже ты мой! — Даннет закрыл глаза и замолчал. Губы его шевелились, будто он читал молитву. Возможно, он и в самом деле молился.

Автострада соединяющая Ниццу с Ла Жиандоль очень извилистая, с крутыми поворотами и перепадами высот до девятисот метров, но Харлоу мчался по ней так, будто ехал по ровной прямой автостраде. Вскоре не только Даннет, но и Рори закрыл глаза. Оба, конечно, были утомлены, но скорее всего, им просто невыносимо было глядеть на эту бешеную гонку.

Харлоу повезло — дорога была пустынной. Но повезло не только ему, но и тем водителям, которые могли попасться им навстречу, — их нервы не пострадали. 

Мелькали городки: Соспель, Коль-де-Бруи, Ла Жиандоль, Саорж, Фонтан и наконец въехали в Тенд. Едва они оставили его позади, как Деннет задвигался, и, открыв глаза, спросил:

— Я еще живой? 

— Думаю, что так.

 Даннет протер глаза:

— А что ты сейчас сказал насчет шурина?

— Сейчас? С тех пор уже прошло довольно много времени… Знаешь, по всему выходит, что за семейством Мак-Элпайна так и так кто-то должен приглядывать, чтобы они опять во что-нибудь не вляпались. Я думаю, что мне это буде легче сделать, став членом этой семьи.

— Вот как, вы уже помолвлены?

— Нет. Я еще и предложения ей не сделал.  Но обратно в Виньоль машину поведешь ты, а я буду спать сном праведника на заднем сиденье, в обнимку с Мери.

— Предложения не сделал, согласия не получил, а уверен, что  будешь ехать с ней в обнимку. Ты, Джонни Харлоу, самый самоуверенный нахал из всех, кого я когда-либо знал.

— Не оскорбляйте будущего мужа моей сестры, мистер Даннет, — сонным голосом проговорил с заднего сиденья Popи. — Между прочим, мистер Харлоу, если я на самом деле стану вашим шурином, смогу ли я вас звать просто Джонни?

— Можешь называть меня как угодно, дорогой, — улыбнулся Харлоу. — Только разговаривай всегда в уважительном тоне.