— Они все были с пистолетами.

— А ты думал, что они носят пудреницы? Так, Рори. Теперь бечевку. Ты знаешь, что надо делать. Вяжи их крепче и затягивай узлы потуже, и черт с ним, с кровообращением.

Рори принялся за дело с энтузиазмом и очень быстро надежно связал всем руки за спиной.

— Где ключ от ворот? — потребовал Харлоу от Нойбауэра.

Нойбауэр ничего не ответил. Тогда Джонни сунул в карман пистолет, поднял нож и, спокойно приставив его к шее Нойбауэра, надавил слегка.

— Буду считать до трех, а потом воткну по самую рукоятку. Раз. Два…

— В столе в прихожей. — Лицо Нойбауэра стало пепельным.

— Всем встать! И топайте в подвал.

Они спустились в подвал не без приключений: один из трех смуглолицых братьев внезапно кинулся на лестнице, ведущей в подвал, на Харлоу, пытаясь сбить его с ног. Но это было очень глупо с его стороны, потому что он тут же убедился в великолепной реакции Харлоу. Отклонившись немного в сторону, Харлоу ударил его по уху пистолетом, спокойно наблюдая за тем, как тот, упав навзничь, собственной головой пересчитал половину ступенек. А по оставшимся ступеням Харлоу безжалостно проволок его, ухватив за ногу.

— Побойтесь Бога, Харлоу, что вы делаете? Вы же можете убить его! — вскричал один из бандитов.

Харлоу дотащил бесчувственное тело до последней ступеньки и, только когда голова несчастного ударилась о бетонный пол, бросил его и равнодушно поглядел на протестовавшего:

— Что из того? Вероятно, мне все равно придется вас всех убить!

Он завел всех в подвальную лабораторию и с помощью Рори затащил туда же бесчувственное тело.

— Лечь на пол! Рори, свяжи им лодыжки. Очень крепко свяжи, пожалуйста. 

Рори тут же с готовностью принялся выполнять доверенную ему работу. Когда он закончил, Харлоу потребовал: — Обыщи карманы и погляди, нет ли удостоверений. Кроме Нойбауэра. Нашего дорогого Вилли мы знаем.

Рори вернулся к Харлоу с целой кучей документов в руках. Он нерешительно посмотрел в сторону женщины.

— А как поступить с леди, мистер Харлоу?

— Леди!? Кровожадная сучка, а не леди! Где твоя сумочка?

— У меня нет сумочки.

Харлоу опустился подле нее на колени:

— Если я разукрашу и другую сторону твоего лица, то ни один мужик больше не посмотрит в твою сторону. Правда, теперь тебе не придется вообще долго видеть ни одного мужика, потому что ни один судья не сможет проигнорировать показания четырех полицейских, которые опознают тебя, а также отпечатки пальцев на стакане. — Он глянул на нее, многозначительно поигрывая пистолетом. — Думаю, что и надзирательницы в тюрьме не будут особенно рассматривать тебя. Ну, так где сумочка?

— В моей спальне. — В голосе ее был страх.

— Где именно в твоей спальне?

— В шкафу.

Харлоу обернулся к Рори.

— Рори, будь так добр…

— Как же я узнаю, где ее спальная комната? — спросил Рори неуверенно.

— Когда ты увидишь в комнате туалетный столик, похожий на аптечный прилавок, то можешь быть уверенным, что попал по адресу. И принеси заодно те четыре пистолета, которые мы оставили в комнате наверху.

Рори ушел. А Харлоу поднялся, подошел к столу, на котором лежали удостоверения личности, и стал их с интересом просматривать. Через минуту он поднял глаза.

— Так, так, так. Марцио, Марцио и Марцио. Похоже на солидную процветающую фирму. И все с Корсики. Вспоминаю, мне уже приходилось слышать о братьях Марцио. Полиция наверняка обрадуется, получив эти документы. — Он отложил документы в сторону, оторвал сантиметров пятнадцать от лежащей на столе катушки скотча, и, слегка прикрепив этот кусок к столешнице, сказал:

— Вам никогда не догадаться, для чего это приготовлено.

Вернулся Рори с сумкой. Она была похожа скорее на небольшой чемодан, чем на принадлежность дамского туалета, и Рори, чтобы не прятать пистолеты по карманам, принес в ней все четыре пистолета бандитов. Харлоу открыл сумку, нашел там паспорт, просмотрел его, и, расстегнув сбоку сумки «молнию», извлек оттуда ее еще один пистолет:

— Ну, ну, значит, Анна-Мария Пучелли носит с собой огнестрельное оружие. Для того, конечно, чтобы защитить себя от нападений мерзких насильников, покушающихся на ее честь, и от грабителей могущих забрать таблетки цианида, которыми она потчевала покойного Луиджи. — Харлоу положил пистолет туда, откуда его извлек, и бросил в сумку все другие документы. Потом извлек из специального отделения сумки аптечку, вытащил из нее очень маленькую бутылочку и сунул ее в свой карман. Затем вновь достал ее и, высыпав белые таблетки на ладонь, произнес:

— Надо же, ровно шесть. Каждому по одной. Я хочу узнать, где находится миссис Мак-Элпайн, и узнаю это ровно через две минуты, будьте уверены. Флоренс Найтингейл[4], которую вы видите перед собой, знает, что это за таблетки.

Флоренс Найтингейл, как назвал Харлоу Анну-Марию, говорить ничего не стала. Ее лицо было белым, как бумага, и осунувшимся, казалось, что за последние десять минут она постарела на десять лет.

— Что это такое? — поинтересовался Рори.

— Цианид в  в сахарной глазури. Очень приятный на вкус. Растворяется за три минуты.

— Ох нет! Вы так не поступите. — Рори, страшно побледневший, стоял будто громом пораженный. — Вы этого не сделаете. Это… это же убийство!

— Ты ведь хочешь увидеть свою мать? Так вот, это не убийство, это истребление хищного зверья. Оглянись. Как ты думаешь, что является конечным продуктом этой прекрасной лаборатории? — Рори с недоумением покачал головой. Он все еще был в состоянии шока и никак не реагировал на слова Харлоу. — Героин. Подумай о сотнях, нет не сотнях, а о многих тысячах людей, убитых этими тварями. Я оскорбил животных, когда назвал этих выродков хищным зверьем. Они самая низшая форма из всех существующих паразитов. Я получу большое удовольствие, когда уничтожу всех шестерых.

А между тем шестеро связанных уже почти лишились чувств и исходили от страха потом, то и дело облизывая пересохшие губы. Безжалостный, ужасающий своей реальностью план Харлоу свидетельствовал о том, что он совсем не шутит.

Харлоу надавил покрепче коленом на грудь Нойбауэру, держа в одной руке таблетку и пистолет в другой. Он ударил Нойбауэра прямо в солнечное сплетение. Тот невольно вскрикнул, и Харлоу тотчас сунул в его открытый рот глушитель пистолета, так что закрыть рот Нойбауэр теперь уже не мог. Большим и указательным пальцем Харлоу держал таблетку перед самым его ртом.

— Где миссис Мак-Элпайн? — спросил он и вынул пистолет изо рта Нойбауэра. Тот забормотал, парализованный страхом:

— Городок Бандоль! Бандоль! Бандоль! На лодке.

— Какого типа? Где?

— В заливе. Моторная яхта. Метров пятнадцать длины или около этого. Голубая с белым верхом. Ее название «Шевалье».

— Принеси-ка мне теперь вон тот кусочек скотча, сбоку на столе, — обратился Харлоу к Рори. Он снова ударил Нойбауэра, и пистолет опять оказался у того во рту. Харлоу сунул ему в рот таблетку. — Не верю тебе, — сказал он, заклеивая скотчем рот Нойбауэра. — Это для того, чтобы ты не выплюнул таблетку цианида.

Далее Харлоу с таблеткой в руке направился к тому, кто делал попытку достать пистолет из-под куртки. Он только поставил на него колено, как тот, трясясь от страха, уже стал орать:

— Что вы? Что вы?! Не надо! Как перед Богом клянусь, он сказал правду! «Шевалье». Бандоль. Голубая с белым. На якоре. В двухстах метрах от берега.

Харлоу долгим взглядом посмотрел на него, потом кивнул,  опустил таблетку в бутылочку, спрятал ее в карман, поднялся и направился к висящему на стене телефону. Он снял трубку и набрал номер полиции. Ему почти тут же ответили. Харлоу был краток:

— Я говорю с виллы «Хижина отшельника», что на бульваре Жорж Санд. Да, та самая. В подвальной комнате вы обнаружите героин. На миллионы долларов. Там же — оборудование по его производству. В той же комнате найдете шестерых ответственных за производство и распространение героина. Они не окажут сопротивления, они надежно связаны. Трое из них — братья Марцио. Я забрал у них документы, в том числе и у совершившей убийство Анны-Марии Пучелли. Документы вы получите позже.