По правую сторону от входа, у стены, но не вплотную к ней, стояли три болида «коронадо» «Формула-1» и за ними на подставках располагались три легко узнаваемых двигателя системы «форд-котсворт V-8». Снаружи гаража возле ворот сбоку пристроился черный «ситроен DS21». В левой стороне гаража размещались верстаки для работы, полностью укомплектованные нужным инструментом, а в глубине гаража можно было разглядеть ящики с запасными частями и шинами. Расположенные вверху продольные и поперечные балки, с бегающими по ним электрическими талями, были предназначены для перемещения тяжелых частей и погрузки машин на трейлеры.

Харлоу завел трейлер внутрь и остановил его точно посредине гаража, под главной продольной балкой — местом погрузки-разгрузки. Он выключил двигатель, разбудил близнецов и спрыгнул на пол, оказавшись прямо перед Джекобсоном. При виде Харлоу Джекобсон не выразил особой радости, но впрочем это было неудивительно — он редко бывал рад кому-либо. Джекобсон взглянул на часы и сказал ворчливо:

— Два часа ночи. Быстро добрались.

— На дорогах было пусто. Ну,  что дальше?

— Спать. Старый особняк за углом. Не бог весть что, но для отдыха годится. Утром начнем разгрузку-погрузку. Я тут нанял двух новых механиков, они помогут.

— А старые твои Джек и Гарри?

— Они уехали. — Джекобсон выглядел мрачнее обычного. — Сказали, что по дому соскучились. Всегда их тянет домой, когда нужно немного поработать. Новые механики — итальянцы. Кажется, парни неплохие.

Джекобсон только сейчас заметил отметины от пуль на задней стенке трейлера.

— Это что за дырки здесь понаделаны? — буркнул он грубовато.

— Пули. Кто-то пытался остановить нас за Тулоном. Они оказались не очень умелыми бандитами, хотя и очень старались.

— Каким еще бандитам вы могли понадобиться? Зачем им болид «Коронадо»?

— Сам удивляюсь. Может быть, их неверно уведомили? В таких фургонах иногда перевозят большие партии виски или сигарет. Это миллион, а то и два миллиона франков — выгодное ограбление. Как ни крути, у них ничего не получилось. Да и ущерб невелик, за пятнадцать минут можно устранить — заварить, зачистить,закрасить.

— Утром я сообщу об этом полиции, — сказал Джекобсон. — По французским законам не сообщать о подобном инциденте считается преступлением. Однако, — добавил он мрачно, — вряд ли от этого будет какая-то польза.

Вчетвером они вышли из гаража. Харлоу мимоходом глянул на черный «ситроен», стоявший снаружи у ворот. На нем был номер PN111K.

Как и говорил Джекобсон, особняк для отдыха слова доброго не стоил. Харлоу сидел на стуле в комнате у окна. В этой комнате, помимо узкой кровати да вытертого линолеума, был только еще один стул, служивший прикроватной тумбочкой. Тротуар, пол комнаты и нижний край окна, занавешенного тонкой марлей, находились на одном уровне. Свет в комнате был погашен, освещение обеспечивалось тусклым светом уличных фонарей. Харлоу немного сдвинул марлю и выглянул наружу. Убогая узкая улочка  была совершенно пустынна. По сравнению с ней улица Жерар могла сойти за шикарный проспект. Он посмотрел на часы. Светящийся циферблат показывал два часа пятнадцать минут ночи. Внезапно Харлоу вскинул голову, напряженно прислушиваясь. Ему почудилось, будто кто-то крадется по коридору. Мягкими шагами он быстро отошел к кровати и лег на нее, растянувшись во всю длину и возблагодарив провидение за то, что у кровати не было пружин, которые обязательно при этом заскрипели бы, а лежал на досках старый волосяной матрац. Судя по всему, дорожная история продолжалась. Рука Харлоу скользнула под тощую мятую подушку и вытащила дубинку. Надев петлю на правую руку, он снова сунул дубинку под подушку и замер.

Дверь приоткрылась бесшумно. Дыша глубоко и ровно, Харлоу смотрел, полуприкрыв глаза. Неясная тень появилась в дверях, различить, кто это, было невозможно. Харлоу лежал без движения, изображая спокойный и безмятежный сон. Через пять секунд дверь тихо закрылась, так же тихо, как и открылась, и Харлоу услышал удаляющиеся шаги. Тогда он сел, задумчиво потирая подбородок, потом встал и занял наблюдательное место у окна.

В вышедшем из дома человеке  при свете уличных фонарей Харлоу узнал Джекобсона. Джекобсон перешел на другую сторону улицы, и как раз в этот момент из-за угла выехал черный маленький «рено»  и остановился. Джекобсон о чем-то заговорил с водителем, тот открыл дверцу и вышел из машины. Снял с себя черное пальто, тщательно сложил его и положил на заднее сиденье. В каждом движении его чувствовалась зловещая уверенность. Он похлопал себя по карманам, словно проверяя, не забыл ли чего, кивнул Джекобсону и направился через дорогу, а Джекобсон зашагал прочь.

Харлоу вернулся на кровать и лег вместе с дубинкой на правой руке, засунув ее под подушку и повернувшись с полуоткрытыми глазами лицом к окну. Почти сразу он увидел неясную фигуру человека,  разглядеть лицо которого было невозможно, так как свет от фонаря падал сзади. В руке человека появился пистолет с  глушителем, и Харлоу увидел, как пистолет сняли с предохранителя. Фигура в окне исчезла.

Харлоу с необыкновенной живостью вскочил с кровати. Дубинка, конечно, не могла сравниться с пистолетом, но это было все, что он имел. Он перебежал комнату и занял позицию у стены, в полуметре от двери. Дверь открывалась внутрь и должна была заслонить собой Харлоу.

В течение десяти долгих секунд нервного напряжения стояла невыносимая тишина. Потом в коридоре чуть скрипнула половица — в этой ночлежке полы не были застланы коврами. Дверная ручка повернулась и дверь начала тихо плавно открываться, ручка возвратилась в прежнее положение. Щель между нею и косяком понемногу увеличивалась, пока не достигла сантиметров тридцати. Дверь замерла, и в образовавшуюся щель осторожно просунулась голова. Появившийся был смуглолиц, у него было худое, с темной ниточкой усов лицо и черные волосы, гладко зачесанные на узкой голове.

Харлоу изо всех сил ударил ногой по двери, закрывая ее. Узкая голова незнакомца оказалась между полотном двери и ее косяком. Раздался сдавленный вопль. Харлоу рванул на себя дверь, и невысокий худощавый мужчина в темном костюме ввалился в комнату. Не выпуская оружия, он обе руки прижимал к окровавленному лицу. Нос был полностью расплющен, а о состоянии зубов и челюстей можно было только догадываться. Но Харлоу это мало заботило. Размахнувшись, он с силой опустил дубинку на правый висок злоумышленника. Человек, застонав, рухнул на колени. Харлоу взял из его безвольной руки пистолет и обыскал обмякшее тело. Он обнаружил еще нож в ножнах и отобрал и его. Финка была длиной около пятнадцати сантиметров, острая, как бритва. Харлоу сунул пистолет в наружный карман своей кожаной куртки, потом, ухватив незнакомца за черные жирные волосы, безжалостным рывком поставил того на ноги. И, ткнув его ножом в спину — безжалостно, так что наверное потекла кровь, приказал:

— Выходи.

Убийце ничего не оставалось, как только подчиниться. Они вышли из дома и, перейдя улицу, оказались возле маленького черного «рено». Харлоу толкнул человека на место шофера, а сам проскользнул на сиденье за ним.

— Трогай. В полицию, — сказал он.

Человек ответил что-то маловразумительное, с трудом и приглушенно.

— Не могу вести, — судя по всему, буркнул он. Харлоу вынул дубинку и опять коротко стукнул его в висок. На какое-то время убийца отключился. Наконец он начал приходить в себя.

— Вперед. В полицию, — повторил Харлоу. Это была самая тяжелая поездка из всех, которые знал Харлоу. Водитель находился в полубессознательном состоянии, к тому же он вел машину только одной рукой, другой прижимая окровавленный платок к размозженному лицу. На счастье, улицы были пустынны и до полицейского участка оказалось всего десять минут езды.

Харлоу втащил несчастного итальянца в участок, бросил его не очень вежливо на скамью и подошел к перегородке дежурного. Двое высоких, могучих и добродушных на вид полицейских в форме — инспектор и сержант с интересом наблюдали за его действиями, затем с некоторым даже сочувствием принялись рассматривать человека на скамейке, закрывающего руками окровавленное лицо.