Услышав приглушённый расстоянием крик, я встал в полный рост, вглядевшись в чернеющий на горизонте островок суши, сплошь покрытый скалистыми кручами. Над острыми пиками кружил одинокий силуэт громового змея. С расстояния более чем в километр он казался маленькой мушкой, но никак не существом, находящимся близко к вершине пищевой цепи. Впрочем, всё относительно.

Громовые змеи жили небольшими стаями до пяти особей, и к Серым скалам прилетали ровно за тем же, зачем сползались к берегам озера гады бескрылые — отложить яйца. Не уверен насчёт мелких гадюк, но летуны были существами двуполыми. То есть, когда приходило время, каждый откладывал по яйцу, оплодотворённому доминантной особью — альфой. Тем самым альфой, которого я и хлопнул первым же выстрелом (жаль, что тела вместе с опытом сгинули где-то на дне). Обо всех этих милых подробностях змеиной физиологии рассказал мне Кураш, преследуя свои, довольно прозрачные интересы. И стоило сопоставить сведения дверга с теми крупицами, что содержались в Путеводителе, я неожиданно осознал одну вещь, до которой, по видимому, не додумался никто более.

Популяция громовых змеев ничтожна. Как и всё в этом сломанном мире, эволюционная цепочка змей вырождалась, приходила в упадок. Возможно, мы видели последних представителей высшего вида. Иными словами, ничто не мешало какому-нибудь любопытному игроку пробраться на остров, отыскать расположенный там Энергопилон и собственными руками сгрести все системные сливки. Обернувшись на звук, я увидел, как из-за холма появился Налим: злой и растрёпанный, очевидно, в своих поисках не преуспевший.

— Сбежали, драть! — буркнул пройдоха, пнув подвернувшийся под ногу камень. Гладкобокий голыш, плюхнувшись в озеро, жабкой проскользил по спокойной воде. Из прибрежных зарослей коричника прыснула одинокая змейка.

— Не сбежали, — снизошёл я, выбираясь обратно на берег, — а спокойно ушли, честно исполнив свою часть договора. Ты тоже иди. Дальше я отправлюсь один.

— Да как же это, Старшой? — опешил тот. — Давай может, лучше костерок разведём, а? Я могу так сделать, чтобы дыма почти не видно. Отвечаю, никто не заметит. Посидим, змеев пожарим. Змеиное мясо, оно, говорят, на вкус почти как курятинка. Ну на кой тебе, скажи, с порченой-то шкурой куда-то идти?

— Я не ожидаю, что ты поймешь. Тебе и не нужно.

— Э-эх, — как-то совсем по-стариковски махнул рукою Налим, злобно зыркнув в сторону плота. — На кой только эту шнягу лепили… — сварливо бурчал он себе под нос. Спустя мгновение пространство разошлось в стороны, формируя овал портала. Лазурные отблески плясали в воде. Налим отчего-то всё медлил.

— Я чё сказать-то хотел, — буркнул он наконец. — Просто, чтобы ты знал, Старшой. Это не первая моя миссия.

— Почему ты молчал?

— Я же, вроде того, не ходячий был, — рассеянно пожал плечами пройдоха. — Костыли мои Система забрала, а без них… — он с чувством махнул рукой, как бы говоря «пропади оно пропадом». — Повезло мне в первую миссию, др-рать! Людишки тогда скурвиться не успели ещё, не позарились на инвалида. В общем, так я в Лагере и остался. Лежал, байки травил. Меня за это кормили. А потом, видать, Система пожалела убогого, подняла на ноги, драть! Навык такой, Реактивный метаболизм называется. Это, Старшой, не навык — это сказка! Только жрать теперь всё время хочется… Но зато на своих ногах!

— Чудны дела твои, Господи…

— Драть, лучше-то и не скажешь. Ну бывай, Линч. Если чё, то я не в претензии. Ты, конечно, резкий мужик, но справедливый. Может, чем чёрт не шутит, свидимся ещё.

— Надеюсь, что нет, — ответил я в пустоту.

— 88 часов, 3:40

С тихим плеском весло погружается в воду: один, два, три гребка с одной стороны, скрип и стон древесины, приглушенные ругательства, два гребка — с другой. Вода — чистый хрусталь, сияющий рассеянным светом, пробивающимся со дна водоёма. Утопает в тумане далёкая полоса суши. Покосившийся плот, скреплённый честным словом и системными тряпками, медленно и неуклюже торит путь сквозь прибрежное мелководье, огибая торчащие из воды скальные пики и каменистые отмели.

Отложив весло в сторону, я разогнул спину и прислушался. Тихий шелест воды, стук сердца в ушах, звуки дыхания… Никого. Пустота и безжизние. Штиль. Прикрыв глаза, сосредоточился на Путеводителе по Лакконе IX (F) и тут же получил чёткий отклик — направление к избранной точке интереса. База данных настаивала на том, что Энергетический Пилон расположен прямо за толщей скалы, где-то в верхней части проклятого острова. На этом хорошие новости подходили к концу.

— Ладно, попробуем поискать вход, — пробормотал я, вновь берясь за весло. — Не может же быть, что…

Как выяснилось спустя почти два часа бесплодных блужданий — вполне себе может, и очень даже бывает. Обогнув остров по кругу, я не нашёл ничего. Ни тебе укромного пляжа, окружённого коварными отмелями, ни затишной бухты, стиснутой между отвесными кручами. Ни даже самой захудалой звериной, а то и змеиной тропы. Серые скалы казались укреплённым оплотом, возведённым, чтобы стать насмерть, отгородившись от всего мира мрачными каменными валами. Видят боги, я не хотел идти на крайние меры, но ещё меньше желал принимать поражение, на которое просто не имел права.

Знал бы, куда заведёт меня встреча с Курашем, купил бы в Терминале сообразный задаче навык. Скалолазание? Альпинизм? Нечто подобное точно мелькало перед глазами, но разве можно предусмотреть всё? Вопрос риторический. Придётся оперировать теми ресурсами, что имелись в наличии.

Я тут же припомнил местечко на западной оконечности Серых скал, где выдающиеся в озеро косые отроги сплетались в лабиринте нор и проливов. Такая себе Венеция в миниатюре. Возможно, что где-то там скрывались и проходы вглубь острова, но искать их можно было часами, а то и днями. Добравшись до укромного места, связал из системных тряпок петлю и закинул импровизированный аркан на ближайший выступ скалы. Подтянул и, как умел, зафиксировал плот. Одним словом, пришвартовался. Теперь заметить меня стало практически невозможно. Вряд ли громовой змей будет спускаться так близко к воде, а больше здесь бояться и некого.

С сомнением оглядевшись, привязался и сам. Устроился поудобней, насколько это было возможным. Открыл интерфейс… Светло-жёлтого цвета замочек напротив параметра ловкость давно притягивал взгляд, будоража воображение. Однако стоила попытка прорыва добрую сотню ОС, что нравилось мне ещё меньше, чем десятипроцентный шанс на провал. Я тут же одёрнул себя. Нет, осторожность, конечно, бывает полезной, но только не в том случае, когда промедление наравне с излишней прижимистостью могли стоить жизни. История знает множество случаев, когда именно решимость брала города. Внутренний взор вдруг остановился, зацепившись за незваную, но очень дельную мысль. Прочистив горло, я произнёс:

— Мессир, имею важный вопрос. Прямо-таки животрепещущий. Хотелось бы прояснить, вознаграждает ли Система за прорыв предела параметра? — Не то, чтобы мне действительно требовалось произносить это вслух, просто привык обращаться к покровителю именно так, будто он находится рядом. Лишнее напоминание об эфемерности моей мнимой свободы. Никто из нас не свободен, пока божественные мрази сидят наверху, распоряжаясь жизнями игроков, будто фигурами на доске.

Неизвестный: Признаться, я удивлён, что ты тянул с этим так долго. Но увы, ничем не могу помочь. Скован по рукам и ногам целым ворохом смехотворных запретов. Следует понимать, что Система ратует за разнообразие, поэтому такие ограничения для молодых миров — обычное дело. Придётся набивать шишки собственным лбом. Удачи!

— Какая жалость, — понимающе улыбнулся я, подтверждая попытку прорыва (6/140). Не сказав ничего, покровитель сказал мне достаточно, чтобы как минимум попытаться. Последнее, что ещё успел сделать, прежде чем тело начало выворачивать наизнанку, просунул деревяшку между зубов. Как знал, что будет не лишним…