— Ну, скрытень, и чё? — выкрикнул кто-то. Это и вправду был лазурный скрытень. С самого Базового Лагеря ни одной мокрицы на глаза не попалось, а на той просеке, где основная масса игроков чистили друг другу лица — благо хватило ума предварительно избавиться от оружия, — скрытней имелось как не в себя. По большей части скоропостижно мёртвых. Усиленная интуицией справка легко просканировала недобитка, прежде чем пройдоха Налим приделал бесхозному опыту ноги своим тесаком: «Ну а что? Вещь же!»

— Особенность «Пищевая цепочка», — прочитал я для моментально притихшей публики. — Существо является важной частью биоценоза. Преднамеренное и массовое истребление будет иметь последствия.

— Вот и они, — кивнул Сунь. — Что ж, ещё одна загадка разгадана. Жаль только, что это случилось так поздно.

Быстро отделаться от общества взбудораженных игроков не получилось. В результате, пару минут спустя я стоял над телом Лихо, существа D-ранга, и тихо приходил в ярость. Повод и оправдание для этого имелись крайне весомые — меня обокрали. Какой-то прощелыга, пока я был занят, грубо осквернил и выпотрошил остов главного гада, не шибко заботясь о его сохранности. Спешил, падла. Понимаю.

Сделав вид, что ничего особенного не случилось, я отыскал взглядом «своих» новичков. Фродо с Налимом тёрлись в сторонке, не горя желанием попасть кому-нибудь под горячую руку. Фродо — так точно. А вот второй, гад плешивый, шкерился не ото всех, а от кое-кого конкретного. Весь оборванный и измазанный по уши в лазурном ихоре, Налим походил одновременно на огородное пугало и новогоднюю ёлку.

— Давай сюда, — не повышая голоса, произнёс я.

— А? — на лице пройдохи застыла печать слабоумной невинности. — Поздравляю, Старшой! Удар так удар, аж дух захватило. А у тебя это… Вещичек лишних не найдётся? А то поиздержались мы тута…

— Налим, ты жить хочешь?

— Я… Э-э-э… — воришка растерялся на миг, глазами ища поддержки у Фродо. Но тот уже что-то понимал или делал вид, что понимает, поэтому усиленно отводил взгляд. Осознав, что остался в меньшинстве, Налим сдался, фыркнул как-то по-кошачьи и скорчил мину притворного раскаяния:

— Драть, да я же это не из корысти, Старшой. Я так, на сохранение взял, покуда ты с кралей своей это самое… Вот, возвращаю. Сохранил в целости и… — бедняга не договорил, закашлялся. Трудно говорить, когда кулаком в живот, по себе знаю. Да ещё если от души, да со знанием дела. Я подхватил выскользнувший из пальцев Налима Камень маны (крупный) и произнёс вкрадчиво, без всякой злости:

— Ещё раз украдёшь у меня — на собственных кишках повешу, уяснил?

— Да, Старшой. Спасибо. Но, как?..

— Глаза на затылке, — хмыкнул я, мысленно выписав Тени особую благодарность за бдительность. А затем, подумав, что мы всё же в ответе за тех, кого приручили, достал не глядя две куртки и двое штанов — без остального как-нибудь обойдутся — и бросил экипировку на землю. Для непонятливых добавил, уже уходя: — Переоденьтесь. Похожи на кикимор болотных, и воняете также.

— Слышишь, Налим, — послышался голос Фродо. — А за что ты Линчу спасибо сказал?

— Как за что? — прокряхтели в ответ. — Мог ведь и зашибить.

Далеко не ушёл, свернув в направлении знакомого голоса, чтобы вскоре стать свидетелем своеобразной полевой панихиды:

— Упокой душу раба твоего… — с неуместной развязностью провозглашал над телами Исайа, оптом и в розницу отпуская души павших в недавнем сражении людей. Несмотря на то, что размен вышел почти один к одному, лежащие рядком восемь трупов нисколько не радовали суетящихся рядом игроков. Это война, пришла на ум избитая до боли банальность, а на войне умирают. Не думаю, что кто-то здесь этого не понимал, но произнести нечто подобное вслух, значило нарваться на драку. Правду почему-то не любит никто.

— Пошел нахер от моего друга! Демос его вернёт, понял? Я сам понесу тело.

— Бог любит тебя. Благословляю на сию священную миссию… — Исайа проводил обозлённого игрока взглядом и, натянув на лицо свою фирменную улыбочку, направился в мою сторону.

— Зря ты так с мелкой. Нажил себе очередного врага. Но я всё равно рад тебя видеть, бро!

— Ты ничего не смыслишь в женщинах, Исайа. На самом деле она втюрилась в меня по уши. Вот увидишь, ещё бегать за мною начнёт.

— Бро, если ты сумеешь оседлать этот ураган, то я… — Тряхнув патлами, Исайа осклабился. — Я назову в твою честь первенца!

— Своего? — уточнил я. А потом резко передумал: — Нет, лучше не говори! А то придётся тебя убить, чтобы спасти ни в чём не повинного ребёнка от сомнительной участи.

— Как скажешь, бро. Как скажешь. Гляжу, пульсировать ты так и не научился?

— Изыди, нечисть! Не доводи до греха.

Спустя четверть часа разброд и шатание, наконец, завершились. Адам неожиданно проявил себя неплохим организатором и, получив в руки толику власти, быстро организовал выживших в походный порядок. Мертвецы отправились в мертвецкую сумку, раненые получили первую помощь, трофеи были собраны, отношения выяснены, конфликты улажены. Поредевшая, но гордая своей победой группа выступила в путь. И довольно скоро достигла окраин «резервного» лагеря.

Лес кончился. Продуваемая сквозняками равнина не могла удержать ни крупицы плодородного слоя. На голых камнях же не росло ничего кроме плешивого мха и белёсых пятен лишайника. К счастью, временный лагерь располагался не здесь. Лишённое всяческих укрытий, ровное, как могильная плита, и такое же холодное плато выступало лишь естественной преградой, должной отвратить кобольдов от немедленного нападения. Игроки же нашли свой приют в обширном пещерном комплексе, избороздившем своими ходами и галереями всю внешнюю стену Лакконы, словно червивое яблоко.

Край мира, подумал я, с затаённым трепетом, ища глазами то место, где монументальные своды «главной» пещеры встречаются с её же поверхностью. Непрерывный гул и свист гуляющих по каменным трубам ветров отчётливо давил на уши. Плохое место. Но в нём можно было укрыться, чтобы оправиться от поражения, отдохнуть и зализать раны.

— Лаккона IX не так велика, как может показаться, — Сунь, заложив руки за спину, стоял рядом, устремив взгляд в ту же сторону, что и я. Острый профиль китайца рисовал портрет мудреца-отшельника, спустившегося с гор, чтобы нести свою мудрость в мир. Сунь Укун был весьма скромного роста, но манера держаться делала его значительно выше. Выдержав паузу, он продолжал:

— По нашим расчётам диаметр локации не превышает три дюжины километров.

— Диаметр?

— Лаккона представляет собой круг, разделённый на сектора. Эдакая мишень для дартса. Это странно звучит, да и выглядит тоже, но это правда.

— Значит перед нами, можно сказать, внешний контур, — сообразил я, припомнив, что уже видел подобные этой «полосы отчуждения».

— Верно подмечено, Линч. Серые Земли. Внешний контур слоёного пирога.

— Такого же слоёного, как твои речи, Сунь. Мы с тобой не друзья. К чему этот акт альтруизма?

— Не друзья, это верно. Но и враждовать нам незачем. Хочу, чтобы ты понимал, я всегда готов поделиться с собратом всем, что знаю. Как и любой из игроков под моим началом.

— Я не трону её, — сообразить к чему он клонит было не сложно. — Если только она сама не перейдёт черту.

— Марико славная девочка. Я искренне рад это слышать.

— Мне нужен Магический дар, старик. В качестве ответной услуги.

— Это… очень редкая карта. Я наведу справки, но не могу сейчас ничего обещать. Идём. Здесь становится неуютно.

Кожу плеча обожгло болью, заставив в очередной раз непроизвольно дернуться. Уровень медицины в спартанских условиях лагеря оставлял желать много лучшего, но выбирать особо не приходилось. Хотя бы не кровопускание с прижиганием и клизмой впридачу — и на том спасибо. «Терпи, дорогой…», — увещевал усатый красноносый мужик, добровольно взявший на себя роль Айболита. Русский по национальности, костоправ по призванию, алкоголик по жизни. Отсутствие медицинского образования Михалыч ни от кого не скрывал, и даже отчасти гордился. Недостаток же профессиональных знаний и навыков компенсировался покладистым, добродушным нравом, желанием помогать людям и золотыми руками. Впрочем, все эти добродетели проистекали из одного источника, ведь наполнить фляги спиртным додумались многие. Но не настолько многие, чтобы растрачивать драгоценную жидкость понапрасну…