Каждый из нас понимал, насколько высоки ставки. Каждый выкладывался на полную, подгоняемый не столько затихающими вдали криками кобольдов, сколько собственными страхами, реальными или надуманными. Не могу знать, чего боялись другие: летающих тварей, молний с небес, волчьих ям или коричной лихорадки. Мне же не давало покоя только одно — невидимки.

Однако делиться своими опасениями я благоразумно не стал, как не стал и упоминать, что одного невидимку имел честь знать в лицо. Или в морду — не так уж важно. Ведь что мы могли?.. Что я мог предпринять? Да ничего. Разве что всегда оставаться начеку и отовсюду ждать нападения. Одним словом, обычное моё состояние. А остальные… Говорят, убегая от медведя, не обязательно бежать быстрее медведя. Достаточно бежать быстрее всех остальных. Впрочем, страхи и опасения — это одно, а длинные ноги есть длинные ноги. Оторвались! Кажется, я сказал это вслух.

— Я бы на это особо не рассчитывал. Что, если они идут по верхам? — Адам застыл на почтительном, а главное, безопасном для нас обоих расстоянии, хмуро разглядывая шляпки деревьев, загородившие «небосвод».

— Думал об этом, — отстранённо кивнул я, увлечённый притихшим и покорно ждущим своей участи насекомым. Светлячок походил на земного шмеля, покрытого миниатюрными прозрачными чешуйками. Но только сверху. Брюшко же топорщилось щёточкой тонких ворсинок, которыми трудолюбивое насекомое и собирало на себя коричную пыльцу. В отличие от наших, лакконский светляк сам по себе не светился. Утолив любопытство, я отпустил радостно вспорхнувшего с ладони зверька и продолжил рассуждать вслух:

— Предположим, средний кобольд весит килограммов сорок… Нет, вряд ли. Грибная мякоть не выдержит.

— Я прошу прощения, — раздался слабый голос Навуха. — Не хотел бы жаловаться, но у меня, кажется, сломана рука. Не мог бы кто-то помочь с перевязкой, надо как-то её зафиксировать или…

— Я помогу, брат, — тут же бросился к игроку Фродо. Адам раздражённо прищёлкнул языком:

— В любом случае нужно продолжать идти на восток. Нас встретят люди Гаспара. Они должны были обустроить резервный лагерь в безопасном месте, на случай… Как раз на такой вот случай.

— У тебя там прямая линия?

— Вроде того, — ушёл от ответа британец.

— А компас у тебя тоже «вроде того»? Уверен, что мы движемся правильно?

— Разумеется, я не уверен! — тут же вспылил он. — Только двигаться всё равно лучше, чем стоять на месте и ждать непонятно чего. Или у тебя есть идея получше?

— Эх, что бы вы без меня делали, — повысил я голос, привлекая внимание скудной публики. Эффектным движением заправского шулера в пальцах возникла карта навыка Ориентирование в пещерах (F, 1/3). Убедившись, что все заинтересованные успели применить справку, я заговорщически улыбнулся: — Для насыщения карты требуется 10 ОС. Можете считать меня старомодным, но тянуть эту лямку в одного я не собираюсь.

После такого демарша особого энтузиазма на лицах ожидаемо не ожидалось. Впрочем, как и ярко выраженного протеста. Ветераны понимали, что я в своём праве, новички — что их мнение на этот счёт никого не заботит. Тупых, хитрожопых и патологически жадных среди моих временных спутников не нашлось. Последние пару ОС, скрипя зубами и кося недобро водянисто-серым глазом, внес Адам, после чего я сразу активировал карту.

— Ну и чё нам с того? Мыж не в пещере туда-сюда ходим — в лесу! — сварливо пробубнил Фродо. Сломанные уши выдавали в хоббите-переростке борца, а системный язык каким-то образом в точности передавал характерный акцент.

— Пещерном лесу, — назидательно поднял я палец. В голове бешеной юлой вертелись тысяча и одна мелочь, должные помочь имяреку в нелёгком деле выживания под землёй. Нам повезло, и во многом навык был приспособлен именно к лакконским реалиям.

— Ле, чанду несёшь! В пещере какой лес, да? — сбиваясь на дагестанскую тарабарщину, усомнился везучий, но не слишком сообразительный новичок. Мне было не до него. Предоставив объяснения Адаму, я сунул нож в зубы и, обхватив ногами ствол ближайшего древогриба, ловко взобрался на самый верх. Мякоть шляпки поддалась проще простого. Отверстие приобрело нужный диаметр, и я, наконец, смог увидеть сверкающий огоньками пещерный свод. Его рисунок о многом мог сказать знающему разумному.

— Не бывает таких больших пещер, — упрямо бубнил с соседней «пальмы» Фродо.

— Есть многое на свете, друг Горацио… Откуда тебе знать, что бывает и чего не бывает во Вселенной?

— Так мы не на Земле, что ли?! Да ладно? — продолжал он отрицать очевидное, но как-то без огонька. Оставив игрока примеряться с реальностью, я легко соскользнул обратно на землю. Требовательный и злой взгляд предпочёл не заметить, встретившись глазами с другим, полным усталости, боли и упрямой решимости. В недавнем бою тёзка царя вавилонского обзавёлся не только сотрясением и сломанной костью, но и системным уровнем. Четвёртым по счёту, что делало ему честь.

— Сам идти сможешь?

— Смогу, Линч. Мне уже лучше. Спасибо, что не бросил.

— С чего бы тебе было лучше?

— Навык такой, — уклончиво пожал плечами Навуходоносор.

— Повезло, — резюмировал я. — Тогда поднимайся. Восток в той стороне! — Палец указал в направлении, разительно отличном от предыдущего. Неподалёку грязно выругался один британец, аристократ и по совместительству скверный актёр. И тут у ближайшего дерева зашевелилось и закряхтело. Налим, о котором все успели забыть, тяжело поднимался на ноги, с некоторым удивлением шаря глазами по сторонам. Наконец, рассеянный взгляд обрёл искру осмысленности. Узник Бухенвальда задумчиво почесал рябой череп, пошамкал губами и полным неподдельного возмущения тоном осведомился:

— Драть, ну и чего вы расселись?

Утверждать, что путь сквозь лакконские дебри тянулся бесконечно, значило бы излишне приукрасить степень претерпеваемых всеми нами страданий. Однако и беззаботным променадом по тенистой вечерней аллее нашу скорбную процессию назвать было нельзя. Тяжело. Делаешь шаг, а нога по щиколотку уходит в грибные опилки, отчего естественное, по сути, движение требует экстраординарных усилий. В результате от непривычной нагрузки болели даже те мышцы, о наличии у себя которых я и помыслить не мог. И это ещё полбеды.

Другая половина этой самой беды состояла в том, что именно мне то и дело приходилось карабкаться на «пальму», дабы сверить маршрут. Чёртов лес всё не заканчивался, Адам всё твердил, что «вот-вот», а хитрожопый узник Бухенвальда, кажется, нашёл во мне благодарного слушателя.

— Старшой, курить не найдётся? — продолжал зудеть он над ухом. Настроение было философским, а потому вместо того, чтобы решить вопрос радикально, разум возводил всё новые бастионы терпения, окружая их рвами и валами стоического равнодушия. Иными словами, болтовне Налима уделялось внимания не больше, чем жужжанию комара.

— Курение убивает, — односложно отвечал я.

— Драть, мочи нет терпеть, — гнусаво протянул тот. Это своё «драть» он использовал как универсальное междометие, вставляя по поводу и без, порою совершенно невпопад. — Слушай, Старшой, а ты вообще уверенность имеешь, куда мы путь держим?

— Полную.

— Да чё-то хрен его знает. По мне, так лес со всех сторон одинаковый, аж тошно. И не лес это — грибница большая, как знаешь, грибочки выращивают… Нет, ты не подумай, что я сомневаюсь в ваших этих… магиях. Интересно просто. Прямо вот гложет и того… снедает!

— То, что гложет — это, скорее всего, глисты. А мои заключения основываются на знаниях тысяч разумных, чей опыт был очищен, структурирован и сжат Системой до состояния навыка, — отчеканил я, как по писаному. Информация, всё ещё свежая, распирала голову, требуя выхода. И я не видел причин сдерживаться:

— Например, мне известно, что небосвод Лакконы имеет свои «созвездия», позволяющие отыскать путь в любой точке пещеры. Сквозняки дуют исключительно с юга на север, а по рисунку грибных стволов можно отсчитывать «циклы роста». Так что не дрейфь, курилка, не заплутаем.