Маленков. Это было при товарище Сталине?
Микоян. Да.
Или для примера возьмем керосин. Крестьяне думать умеют, люди узнают экономику, их заставляют изучать ее, они изучают марксизм-ленинизм. Керосин стоил 10 копеек в 1930 году, после неоднократного снижения – 1 рубль 50 копеек. Раньше, чтобы купить 1 литр керосина, крестьянин продавал полкилограмма живого скота, а теперь четыре килограмма скота. Чтобы керосином осветить себя, должен такое количество скота давать, а мясо. спички – в два раза дороже довоенного года. Ведь там, где умеют заботиться по-настоящему, там до огромного уровня поднимают. Хлопок подняли, чай подняли. Я убежден, что лен поднимут. Почему не могут решить такой вопрос и поднять его, как животноводство? Вносили предложение. Мы с Хрущевым были единого мнения, что политика цен – острый вопрос. На выбор было два варианта – какой захочет принять товарищ Сталин, такой и будет. Средняя цена крупного рогатого скота 90 копеек и 70 копеек, или то, или другое, пускай сам принимает. Он сказал: принимаю третий вариант – 60 или 50 копеек, вот в таком виде. Не успели кончить вопрос, умер товарищ Сталин. Казалось бы, четыре месяца прошло, готов проект, можно было бы принять, но до сих пор не приняли. Несколько раз я ставил вопрос в Президиуме. Хрущев говорит – давайте оговорим вопрос по животноводству, и чуть ли не до апреля дотянули.
Хрущев. К сожалению, когда был третий вариант, тут же попутно он внес предложение – увеличить налог на колхозы и колхозников, поднять до 40 миллиардов налог, а весь доход исчисляется в 42 миллиарда.
Микоян. Нынешний налог в 15 млрд довести до 40 млрд.
Хрущев. Нет. увеличить еще на 40 млрд налог. Это уж, знаете, я не знаю, что такое.
Микоян. Это уже было невозможно. Тогда мы сами не торопились с этим проектом.
Хрущев. Куда было торопиться? Это могло вызвать восстание.
Микоян. После этого, казалось бы, что стоит принять такой проект, и Берия. Сам возмущается. Это ясно всякому, что если примем предложение товарища Сталина о налоге, это значит поднять восстание. Это были его слова, а как только Сталина не стало, мы не смогли ничего решить, а мы могли решить. Насчет овощей и картофеля. Еще в 1950 году хватало овощей и картофеля, и во время войны было неплохо, но попрали это дело. предложили три-четыре копейки за килограмм картошки. Если будут строительный песок на реке заготовлять, копать, доставлять, то он дороже будет стоить, чем картошку посадить. вырастить, выкопать и доставить. Мы что делаем? Каждый год учреждения Москвы посылают служащих, которым платят тысячу рублей, копать картофель. За счет учреждений это идет, а колхозники смотрят, немножко смеются, торгуют молоком. Вместо того чтобы заинтересовать колхозников, посылают служащих и квалифицированных рабочих. Надо, чтобы колхозники выращивали картофель, а служащие и рабочие занимались своим делом. Ведь нельзя же допустить, чтобы квалифицированный рабочий копал картошку, а колхозник в это время работал в городе.
Хрущев. Сколько Вам еще времени надо? Вы говорите уже 50 минут.
Микоян. Еще минут 10. Я сокращусь.
Всего надо было 300 млн, цены повысить на картофель, по мясу около 3 млрд надо было прибавить. Деньги у нас были, расходы большие, можно было сократить, например, за счет Туркменского канала. Все это сорвал.
Поэтому товарищ Хрущев правильно объясняет, для чего это сделано: чтобы подорвать авторитет руководства, он решил сорвать эти мероприятия. У нового министра сельского хозяйства товарища Козлова было жалкое положение. С каким проектом ни входит, Берия нападает. Ни один проект Козлов не мог провести, пока не согласился и не принес то. что сам считал неправильным.
Наконец, следующий вопрос. Товарищ Сталин в своем труде «Экономические проблемы социализма в СССР» сказал, что нельзя игнорировать объективные экономические законы, а вот мы в области мяса, молока и картофеля эти законы попрали. Авантюрист политический оказался авантюристом и в экономической политике. Чтобы дезорганизовать руководство и разбить членов Президиума, он ловким маневром добивался отклонения нужных предложений. Например, план снабжения во II квартале провалил под флагом охраны резервов. Я извиняюсь, товарищ Хрущев, но я знаю. что все товарищи ко мне как к министру претензии имели, поэтому я должен еще сказать. Товарищ Маленков сказал, что во II квартале повысить условия жизни населения.
Была угроза, что мы уменьшим во втором квартале по сравнению с первым кварталом. Товарищ Маленков говорит мне: добейтесь того, чтобы не уменьшать. Стали изыскивать возможности, дали проект заимствовать из государственных резервов десять процентов животного масла, имея в виду, что с увеличением заготовок этот расход покроем. Надо было сразу принять план снабжения. А Берия отверг, говорит: нельзя этого делать. И только после его ареста этот план был утвержден и 30-го числа разослан на места.
Это был такой дезорганизатор, особенно в последнее время, что совершенно нельзя было спокойно работать. Вот поэтому принятое решение не только не ослабляет нас, а открывает возможность творчески работать над дальнейшим подъемом и укреплением нашей страны.
Маленков. Не так страшен черт, как его малюют.
Микоян. А каким жалким он выглядел на Президиуме!
Я часто по своим делам советуюсь с товарищем Маленковым. И вот, говоря об увеличении товарных фондов, я прошу меня поддержать увеличить на 20 миллиардов против годового плана фонды товаров для рынка. Правительство меня поддержало.[178] Видя такую поддержку, я взялся за работу, засучив рукава. Меня товарищ Маленков спрашивает, каких промтоваров не хватает стране. Я ему отвечаю: самое главное – не хватает хороших тканей для мужских и женских костюмов, не хватает хороших сорочек, а с остальным обойдемся. Стали нажимать на товарища Косыгина, чтобы изыскал средства для увеличения выпуска хороших тканей. Я предложил: есть свободная валюта, есть некоторые ресурсы в нашей стране, и надо купить на 2–3 миллиона хороших тканей для костюмов в Китае, сразу привезти, и тогда мы оденем нашу интеллигенцию и рабочих в хорошую одежду. Такое мероприятие было бы без ущерба для нашей экономики.
Или взять улов сельдей. Улов у нас в два раза больше, а в продаже сельдей меньше, чем при царе. При царе на 280 тысяч импортировалось взамен хлеба. Нажимаем, нажимаем, а рыбпром больше не дает.
Хрущев. Может сложиться впечатление, что мы действительно сидели и дрожали перед ним. Было много случаев, когда мы хорошо в зубы давали и принимали решения. А то получается впечатление, что мы сидели и глядели на него.
Микоян. Я хочу сказать, как он срывал там, где всякому ясно, что это вредно для государства, так что если мы выбросили его из нашей среды, то это только усилит нашу партию и даст возможность хорошо работать. Он не давал принимать хорошие решения, а принятые хорошие решения старался проводить так. чтобы вместо пользы нанести вред. Например, наша национальная политика имеет в виду ликвидировать некоторые перегибы и искажения на практике. А дело обернулось против русской нации, которая создает национальное равенство, которая обеспечивает национальное равенство. Это дело обернулось против нашей партии. Ясно, что это мог сделать только враг: ликвидировать национальную политику, использовать ее в своих интересах, чтобы поднять против русских народы молодых советских республик вроде Литвы. Западной Украины. Латвии и прочих.
Отсюда ясно, товарищи, что, очистившись от этого перерожденца, провокатора, мы стали сильнее. Теперь нет помех в работе нашего Центрального Комитета. Из этого надо сделать вывод не только Центральному Комитету, но и местным организациям и всей партии. Это не единственный случай для партии, были и другие случаи. поэтому надо поставить, как сказал товарищ Хрущев, МВД на свое место. Но этого мало. Надо большевистскую принципиальность поставить во главу угла всей партии, работы Центрального Комитета и местных партийных организаций. Внутрипартийная демократия, коллективность руководства как Центрального Комитета, так и местных организаций, оживление местных органов, вопрос внутрипартийной демократии должны поднять здесь не только критику и самокритику, но и ответственность членов ЦК перед Центральным Комитетом партии, члена бюро обкома перед областным комитетом партии.
