Голоса. Правильно.
Каганович. Это было преподнесено совершенно по-другому.
Дальше. Возьмите все решения, как он их преподнес, например, по Украине, Литве, Белоруссии и другим республикам. Конечно, есть недостатки, слов нет. Думаю, что мы на Пленуме ЦК реализовали все решения по республикам правильно, в основном ряд недостатков подмечены правильно.
Голоса. Правильно.
Каганович. Однако как он поднес, каким образом? Там получилось огульное обвинение. Во-первых, огульное оправдание оуновцев. Это была во время войны армия. Во-вторых, преподнесено было так, что действительно изгоняют русских и других из национальных республик и Западной Украины. Но надо время подготовить на той же Западной Украине специалистов и других работников, так как многие были расстреляны как враги, как оуновцы. Их нужно было воспитать, подготовить, но для Берия как авантюриста не существует время, он не учитывает ни времени, ни места, ни исторической обстановки.
Он авантюрист, он хотел завоевать на свою сторону недовольные националистические элементы. Это одна линия.
Выпустил воров, рецидивистов целую армию, выпустил около полутора миллионов. Мы стояли за то, чтобы выпустить мелких воришек, например, женщина взяла пучок соломы, ее осудили на три года, такую нужно освободить. Но что общего между этой женщиной и вором-рецидивистом? Они должны были смотреть, и в первой группе амнистированных не было воров и рецидивистов, ведь так, товарищ Горшенин, а потом включили всех – и воров, и рецидивистов. Это была одна линия – выпустить, получить с них расписку в верности и использовать их потом. Это оголтелая банда, это ядро фашистской банды Берия.
Голоса. Правильно.
Каганович. Банда воров-рецидивистов, убийц. Это было сделано с целью окрылить и активизировать тех ярых националистов и шовинистов в республиках – и в Литве, и в Западной Украине. Это его кадры. Он создавал свои кадры. Делалось это для того, чтобы натравить одну нацию на другую и вместо дружбы народов получить в нашей стране черт знает что, то есть подорвать основу. Это была его линия поведения. Это безусловно делалось с определенной целью.
Центральный Комитет уничтожил авантюриста Берия и безусловно исправит все, что нужно, по национальному вопросу, обеспечит лучшую подготовку проведения этого мероприятия и безусловно, я не сомневаюсь в том, что мы обеспечим расцвет социалистических наций, мы обеспечим дальнейшее укрепление национальной политики нашего государства и дальнейшее осуществление той политики, которой нас учили Ленин и Сталин и которую партия проводила. Мы не допустим того, чтобы эта драка между нациями, которая была уделом и является уделом буржуазных государств, которая была делом угнетенных народов при царизме и ликвидирована у нас, чтобы эта драка у нас в какой-то мере расцветала или вообще существовала. Мы укрепили дружбу народов. Это, товарищи, залог нашего успешного продвижения вперед.
Возьмем вопрос отношения Берия к рабочему классу. Я должен сказать, что он вообще с большим пренебрежением относился к профсоюзам. Все товарищи помнят, как он говорил о профсоюзах, что они стоят, что это бездельники. А мы знаем, какое значение партия придавала и придает этому большому объединению рабочего класса. Это те рабочие, которые воспринимают на себя на фабриках, на заводах все те обиды и недовольства, которые имеются, и которые разрешают эти вопросы. Одним словом, профсоюзы – школа коммунизма, это остается в силе и до сих пор. Не случайно товарищ Шверник сидит в членах Президиума. Берия и его отшивал от работы. Он возражал, чтобы его приглашали на заседания Президиума.
Или когда решали вопрос о сокращении строек. Нужно было решать вопрос о сокращении строек. И вот это было преподнесено в тоне форс-мажора, не по-деловому. В этом наша ошибка и наша вина. Он торопился сразу же после смерти Сталина все эти вопросы принимать.
Голоса. Правильно.
Каганович. И показать свой курс. Это была ревизия Сталина. Сталин сам бы поправил ошибки, если бы ему их показали, если бы он имел возможность и здоровье. Но у нас нет такого положения, мы не догматики, мы поправки можем вносить, мы будем вносить поправки. Мы приняли ряд решений. Одновременно вскользь было сказано. Вы знаете, что надо сейчас деньги расходовать на то, чтобы сельскохозяйственные работы улучшить.
И надо на жилье, дать жилье рабочим.
Голоса. Правильно.
Каганович. Это главный вопрос, это самый острый вопрос. Вы думаете, он сказал что-нибудь? Ничего, говорит, потерпят, нечего с этим торопиться. Не говоря уже о том, что этот человек рабочих не знал, сам никогда рабочим не был, на заводах не был, перед рабочими не выступал, он пренебрежительно относился ко всем этим вопросам.
А между тем я был на Урале. Там замечательные заводы, могут дать прирост новых мощностей, а рабочие живут в полуземлянках. И это даже на старых заводах – на Уралвагонзаводе, на Березниковском химическом комбинате, которые были построены 20 лет тому назад, и у них много старых бараков, которые были построены 20 лет тому назад. Новые заводы строят дома, а там бараки разваливаются, и сейчас старые заводы с жильем в худшем положении, чем новые. Нет более острого вопроса, чем жилье. Конечно, продовольственный также острый: мяса мало, колбасы не хватает, но жилье, жилье – это важнее. Раз сэкономили, то можно дать на жилье средства. Это касается металлургических заводов, строительных материалов. Ничего подобного, его ничего не брало. Его отношение к рабочему классу было наплевательским, провокаторским, было сведено к тому, чтобы вызвать недовольство рабочего класса против нас, против партии.
Голоса. Правильно.
Каганович. Он вел провокационную работу к буржуазному перерождению нашего строя. Я не буду говорить здесь о сельском хозяйстве, здесь уже подробно говорили товарищи. Ведь это факт, что еще и до смерти товарища Сталина и после смерти товарища Сталина он тормозил принятие ряда решений по сельскому хозяйству, он все время демонстрировал.
Например, по животноводству. Надо сказать, что он мало знал сельское хозяйство. Виноградарство знал, а что касается животноводства, картофеля и овощеводства, зернового хозяйства, он не знал совершенно ничего. Никогда не работал человек ни в степных районах, ни здесь в центральных областях. Сначала мы думали, что он не знает и поэтому путает, а потом оказалось, что он не просто не знает, а сознательно тормозит. Чего хочет, не поймешь – то одно, то другое, то третье.
Встал вопрос относительно картофеля. Товарищ Сталин в «Экономических проблемах социализма в СССР» учит нас, что экономические авантюристы (как будто бы для него написано) не знают и не признают объективных законов экономики, что считают, что сами могут писать законы. Ему доказывают товарищ Хрущев, товарищ Маленков, товарищ Микоян, что нужно повысить цены на картофель, нельзя держать цену в 4 копейки на картофель, это бросовая цена. Никакая экономика, никакие объективные законы расчетов экономики не позволяют этого делать. Нет, говорит, и нет. А у нас есть возможность, мы вообще не сторонники того, чтобы повышать цены бесконечно, но там, гдe это вызывается экономикой, там это надо делать. Но для авантюриста ничего не стоит: нет и нет, нажать, принять меры. Как будто бы можно нажать в экономике. Мы в свое время нажимали, когда нужно было: во время Гражданской войны, во время Отечественной войны. Однако это не есть главный метод нашего хозяйства.
Главный метод нашего хозяйства – это экономическое понимание сути дела и разбор. Нажать, принять меры и так далее – это есть метод авантюриста, а в данном случае и политического провокатора.
Сейчас, я думаю, дела пойдут лучше. У нас в сельском хозяйстве много недостатков, но колхозный строй у нас здоровый строй, он таит в себе огромные резервы, огромные возможности.
Например, на Урале сельское хозяйство в трудном положении, потому что области там промышленные. Например, в Свердловской области 11 % сельского населения.
