— Вижу, что тебе здесь нравиться! — раздался веселый голос девушки.

Я оторвался от созерцания окружавшего меня сплетения цифровых технологий с инженерными достижениями и увидел в самом центре её.

— Привет, — мой голос про звучал сипло из-за пересохшего горла.

— Привет Рэм, моё имя София. Рада видеть тебя в живую.

Передо мной стояла невысокая, щуплая девушка в белом лабораторном халате. Он был ей настолько велик, что через широкий воротник был виден обтягивающий серый комбинезон с тонкими черными проводами вдоль швов. Халат просвечивался каждый раз, когда испускаемый колонной свет падал на ее исхудавшую и хрупкую фигуру. Я усмехнулся, когда увидел у Софии похожую на свою стрижку — короткие, черные волосы такой длины, что складывалось впечатление, словно она совсем недавно сама подстриглась ножницами, либо где-то полтора месяца назад была совсем лысой.

Реальный возраст девушки было сложно угадать. По ее внешнему виду можно было сказать, что ей как двадцать три, так и шестнадцать. Ее миловидное, с азиатскими чертами, лицо выглядело усталым настолько, будто после нашего с ней разговора дочь профессора не спала, а только и ждала моего появления. Слегка узкий разрез глаз с темными кругами, высокие скулы, впалые щеки, тонкий, прямой и ровный нос с аккуратными губами в форме бантика. Бледная кожа, не видевшая свет многие месяцы, контрастировала со слегка изогнутыми к концу черными бровями.

Наши взгляды наконец-то встретились и здесь мое дыхание замерло! Левый глаз девушки, светло-карий, практически янтарный, был вполне себе обычный, а вот правый меня ошарашил. Он испускал слабое, едва уловимое голубое свечение, похожее на излучение синего фосфора. Радужка глаза состояла из прямых, серебристых микросхем с золотыми прожилками, похожими на шторки объектива камеры, отчего черный зрачок приобретал ровные грани и ярко выраженные вершины восьмиугольника. Я неосознанно увеличил зум и теперь, сощурившись, с пристрастием изучал микросхемы, каких я никогда не видел.

Лишь когда стоявший позади Вольдемар, сделал вид, что кашляет в кулак, я прекратил пялиться на девушку, поймав себя на мысли, что сейчас изучаю её удивительный имплант с помощью такого же объектива камеры, стоявшего в моем собственном шлеме, какой находится в ее глазу!

София, видимо так же изучавшая меня все это время, словно почувствовала схожее смущение, и мы практически синхронно отвели друг от друга взгляды, как стесняющиеся подростки. В воздухе повисла еще одна долгая пауза, в которой я ощутил себя довольно неловко. А единственное, что я привык делать, как блогер, когда ситуация требовала разрядки и нарушения звенящей тишины в пространстве — это трепаться.

Я заметил то, как София не выводит из-за спины правую руку. Присмотревшись, сразу же понял, что девушка нервно крутит между пальцев большую плоскую отвертку с красной, каучуковой ручкой. Должно быть этот инструмент довольно долгое время служил ей средством самообороны, раз она не могла расстаться с ней даже сейчас, когда любое проявление враждебности может быть воспринято незнакомцами в штыки.

— Подходящее оружие! — хмыкнув, я указал левой рукой на отвертку девушки, совершенно забыв, о висящем на ней Лешем. Парень забавно болтал ногами и руками, напомнив мне игрушку Вуди в машине отца.

— Что? — нахмурив брови, София слегка сузила и без того узкие глаза. Она перестала вертеть отвертку на пальцах и без колебаний вывела руку вперед, дабы продемонстрировать инструмент Вольдемару, который не видел «оружия» девушки и заметно напрягся после этих слов.

Было очевидно, что мой вопрос окончательно забил гвоздь в крышку гроба нормального знакомства, а потому я расслабился и отпустил ситуацию, осознав, что момент произвести адекватное первое впечатление безвозвратно упущен:

— Говорю, у тебя подходящее оружие в руке. Плоская отвертка то, что нужно против двух парней закованных в стальную броню, не хватает только открывашки, — я снова указал на инструмент левой рукой и простодушно улыбнулся, но в этот же момент понял, что мои эмоции совершенно не видно из-за стальной брони шлема!

После моего жеста обмякший Леший, забавно болтавший конечностями, ожидаемо свалился на пол мешком. Мы втроем уставились на расслабленное тело, которое издало жалобный стон. Тишину подземелья наконец разорвал искрений смех, убравший витавшую между нами напряженность.

От души проржавшись, Вольдемар первым среагировал на то, что стрелок из второго рубежа наконец начал приходить в себя:

— Мать твою! Он же может быть заразным!

В следующий момент уже Радик начал издавать жалобное мычание, приглушенное надетым на лицо респиратором. Выживальщик спихнул его с руки так, словно бы разведчик первого мог предать болезнь даже сквозь листы брони его экзоскелета.

— Они заразны⁈ — со сталью в голосе спросил я, уставившуюся на парней, Софию. — Они заразны?!! — уже закричав, повторил я вопрос, когда Леший уселся на задницу, раскинув ноги в стороны.

— Я пока не располагаю такой информацией, — спокойно ответила девушка, ловко перехватив отвертку как нож, — Мне еще не доводилось видеть людей, которые смогли пройти сквозь лес «проросших»!

— Понял, — коротко ответил я, бросив быстрый взгляд на Вольдемара.

Выживальщик тяжело вздохнул, с мелодичным звуком выпустив алебарду. Парень встал позади Радика и приготовился в любой момент подарить милосердное освобождение нашему разведчику из первого рубежа, если тот все же поддался заразе и обратился в зараженного. Я незамедлительно повторил за ним жест, выпустив клинки и встал рядом с Лешим. София без лишних слов поняла наши намерения и безмолвной тенью скользнула за мою спину.

Секунды ожидания тянулись бесконечно.

— Что за херня⁈ Ммм моя голова… — прошипел Леший и резко повернулся, когда услышал утробное рычание справа от себя.

Я уставился на Вольдемара. Выживальщик поднял над головой руку с алебардой и замер в нерешительности, пока студент под его ногами вставал на четвереньки. Бледное лицо Радика, покрытое испариной от снятого противогаза растянулось в широкой, хищной улыбке. Торс несколько раз содрогнулся от конвульсий. Сквозь сжатые зубы его грудь с шипением наполнилась воздухом и по помещению разнесся утробный хохот.

Сервоприводы на моем костюме взревели как черти. Пневматика со злобным шипением выбросила сжатый воздух, когда я сорвался с места. Пространство вокруг меня смазалось и растянулось, превратившись в длинный тоннель, в конце которого я видел хищную улыбку рукотворной чумы, положившей нашу цивилизацию на жертвенный алтарь перед теми, кто решил, что именно они в праве решать судьбу человечества.

Мой стальной костюм нес меня вперед, неумолимо сокращая расстояние между мной и заразившимся парнем, который рискнуть своей жизнью в опасной операции, ради успеха нашей цитадели. Несмотря на слаженность работы механизма, мне приходилось прилагать титанические усилия над собой, дабы делать каждый следующий шаг. За взглядом ухмыляющихся, выпученных глаз я уже не видел ничего человеческого. Я уже отстраненно наблюдал, как моя рука с клинками неумолимо движется к голове парня и как до окончательной гибели телесной оболочки Зеленого Бешенства остались доли секунды.

Однако в мою память навсегда врезался образ разведчика из первого рубежа, который пожертвовал самым драгоценным, но так и не сделал ни единого выстрела в тех, кто виновен в миллиардах смертей.

— Я отомщу за тебя, брат! — шепчу я, когда на миг чувствую слабое, но бессмысленное сопротивление черепной кости перед рубящими лезвиями.

Вслед за моей рукой по дуге в воздух взметнулись струи крови разведчика, павшего перед врагом, которого невозможно увидеть без микроскопа. Тело обернувшегося студента безвольно рухнуло на бетонный пол. Я резко обернулся назад, переключившись на ручное управление пневмопушкой. На визоре шлема появилось два лица, обведенных в красные квадратики, а рядом с ними расчеты дальности и координаты с запросом подтверждения выстрела.