Филипп слегка выдохнул, когда скошенное тело рухнуло ему на спину, однако он был к этому готов. Стремительно распрямившись, солдат скинул очередного зомби вниз. Не тратя и доли секунды, острие меча нашло следующую цель. Боец начинал входить в кураж. Его нисколько не смущало, что враг кратно превосходил количеством. Для него все они были слишком медлительны, слишком глупы и прямолинейны. Кружась, пронзая и рубя наотмашь, Филин успевал даже любоваться блеском дорогих каменьев в гарде меча, блеском клинка, полетом дегтярной крови зараженных, которая сопровождала его движения.

Сражение на лестнице напомнило Филиппу эпизод из детства, где его старший брат поднял над головой любимую и единственную игрушку и не позволял ему дотянуться до нее. Однако сейчас он стал тем самым старшим братом, до которого бешеным невозможно было дотянуться. Солдат во всем превосходил их на несколько голов. Единственное, от чего Филипп не мог отделаться, так это от ощущения, что за ним все это время наблюдали. Неприятное, давящее ощущение лилось на него со стороны дальней части коридора. Заметив это, Филин перестал выкладываться на все сто и прекратил заниматься позерством. За секунду солдат стал делать ровно столько, сколько требуется для того, чтобы выжить, не более. Старая привычка не раскрывать всех карт заставила его и здесь быть осторожным.

Но все это уже не имело значения. Филипп добрался до своей конечной цели. Подкинув медвежью шкуру, он мощным пинком отправил последнего зомби вниз так, чтобы тот сбил по пути еще несколько собратьев. Толкнув спиной дверь на крышу, солдат выскочил наружу. Закрыв дверь, он на миг задумался о том, что стоит воткнуть меч в ручку, дабы задержать зараженных, но красота клинка уж слишком понравилась парню из бедной семьи. Махнув рукой, он побежал к подготовленному на подобный случай дельтаплану.

С обратной стороны двери раздался жалобный скулеж. Зомби словно осознали, что с ними все это время играли. Подобно волне, их печальный вой передался вниз, где находились остальные. После чего в ответ снова раздался радостный хохот.

Но Филиппа уже не заботила орда, заполонившая его участок. Обрубив фиксирующие тросы своим трофейным мечом, он завел мотор. Прыгнув за руль, солдат накинул ремни безопасности и вдавил педаль газа в пол. Пропеллер быстро набрал обороты, и груженный добром аппарат стал развивать скорость.

Улыбка стала еще шире, когда в лицо ударил встречный ветер. Посчитав это добрым знаком, Филин дернул рычаг, и летательный аппарат плавно поднялся в воздух. Разочарование застывших внизу зараженных, которые так и не успели достроить свои башни, долетело до него жалобным воем даже сквозь свистящий в ушах ветер.

Солдат продолжал улыбаться, гордясь своей удачей и проворством, однако его лицо стало достаточно быстро меняться, когда улучшенным глазам предстало невероятное зрелище.

Тысячи и тысячи людских тел заполонили собой все видимое пространство. Живая волна медленно, но неотвратимо двигалась в сторону города, высотки которого уже виднелись на горизонте. Филин проглотил комок, подкативший к горлу. Он несколько секунд летел прямо, не решаясь, в какую сторону ему двигаться дальше.

Глаза снова резанула яркая вспышка. Солдат поморщился и несколько раз моргнул, прогоняя блики, после чего повернулся в сторону источника света. Резиновые рукоятки руля дельтаплана жалобно захрустели, когда он сжал их от злости. Ноздри раздулись от ярости. Увиденное зрелище поставило точку в том, куда именно Филин продолжит свой путь.

— Теперь понятно почему вертолет пошел в обход, — прошипел солдат.

— Сегодня и впрямь день ахерительных новостей! — я устало протер лицо сухой ладонью.

Стоявшая передо мной Таня пыталась отдышаться после того, как выпалила скороговоркой свой сумбурный доклад, а я пытался уместить в голове весь навалившийся хаос сегодняшнего дня. Я посмотрел на «казаков», которые с немым вопросом уставились на мою подругу детства. На лицах мужчин читались внутренние переживания за свою судьбу и судьбу своих семей, которых они оставили в убежище, решив навестить своих новых соседей.

— Я не знаю… — пролепетала Таня, — можно ли доверять этому Александру или как его там, вроде, позывной у него Рэкс… — блондинка снова сделала глубокий вдох, — повторяю, он утверждает, что это именно он помог нам на путях, когда фура перегородила дорогу.

Я коротко кивнул, пялясь в одну точку; перед глазами всплыл еще достаточно свежий образ сухого, поджарого мужчины с шрамами на лице, у которого был интересный гаджет на руке, сильно схожий с наручем Цитадели.

Захария, заметив мою задумчивость, решил сам задать волнующий его вопрос. Атаман казаков проглотил мешавший комок в горле:

— Таня, — обратился он, — этот человек из радио утверждает, что на город движется многотысячная орда⁈ — Мужики за его спиной нервно засопели так, что это прозвучало как сброс давления у компрессора.

— Да так и говорит, частота открытая, он вещает это на весь город. — на удивление Захарии, вполне спокойно ответила девушка, отмахнувшись от него.

Услышав это, казаки зашептали: «Вот черт! Чур меня! Ну дела! Надо своих жинок и детишек вытаскивать!».

Снова покосившись на мою молчаливую физиономию, Захария вкрадчиво спросил самый очевидный вопрос, какой мог возникнуть у человека, не погруженного в события и причины происходящего:

— Так может, эти ребята, ну, про которых этот Слай рассказал, может, это хорошо, что они решили вписаться за город и устроить орде нормальную такую взбучку? — Он пожал плечами и снова жизнерадостно улыбнулся, отчего его усы растянулись в стороны, а на щеках проступили ямочки. — Если они сокращают поголовье этих упырей, то мы все должны радоваться, — он замотал головой из стороны в сторону, словно не понимая, отчего окружавшие его «механики» из Цитадели стоят неподвижно с мрачным видом. — Враг моего врага — мой друг, разве нет⁈ — Истеричный смешок вырвался из его груди от полного непонимания, чего мы такие молчаливые.

Я наконец оторвался от созерцания мокрого асфальта под ногами, посмотрел на Захарию и с мрачным видом отрицательно покачал головой, после чего обратился к подруге детства:

— Ты говоришь, что наш подполковник утверждает то же самое?

— Фух, — вздохнула Танюшка, окончательно восстанавливая дыхание, — так точно, товарищ «председатель», — она выделила мою невольную должность с легкой шуточной издевкой в интонации, какую могут уловить лишь старые друзья, знающие друг друга всю жизнь. — Гроза так же передал по рации сообщение этого Рэкса. А вот, кстати, и подполковник, думаю он сам лучше все расскажет. — Подтверждая очевидное, Таня подняла руку в указывающем жесте.

Из-за верхушек многоэтажек, в предрассветных сумерках, вылетело рокочущее черное пятно вертолета. Без горящих габаритов, с белой эмблемой Цитадели на брюхе, он быстро пронесся, отражая бледные лучи рассветного солнца из рваных туч, в опасной близости от проводов и, круто заложив вираж, сделал круг почета возле ангаров. После пируэта вертолет выровнялся и, поднимая в воздух мириады водяных брызг, плавно опустился на площадку между ангаров.

Осознав, что сегодня мне точно не удастся уснуть, я указал рукой на Танюшку и Захарию, после чего жестом велел им пройти в штабной вагон. Перекрикивая рокот тормозящих лопастей, я велел третьему рубежу проводить казаков в отдельный ангар, чтобы они ожидали там конца нашего диалога.

Рампа вертолета распахнулась, и из нее выскочило несколько парней. Остановившись возле выхода, они с предельной осторожностью вытащили изнутри стеклянную колбу с непонятной жидкостью. Ладони вспотели от нехорошего предчувствия, а когда из кабины пилота выпрыгнул мрачный подполковник, я убедился в том, что день «хороших» новостей только набирает обороты.

Под растерянные взгляды не спавших граждан Цитадели и казаков вся наша компания вошла в вагон. Пока все располагались на том, что можно было использовать в качестве стула, я увидел, как вернувшаяся Николь бережно накрывает одеялом уснувшую на ящиках Софию. Пользуясь моментом, я вызвал по внутренней сети Немого. Закрепив костюм на тросах, через свой наруч я выдал ему квест на «Техосмотр Витязя», а сам перебрался обратно в кресло. К ожидавшим меня присоединились сонные главы первого и второго рубежа, которых я также решил вызвать на это внеплановое собрание.