Филипп сделал перекат по зеленому, несмотря на месяц, мягкому газону, но так и не успел вспомнить, каким именно термином пользовались врачи, чтобы описать способность организма нейтрализовать токсины в кратчайшие сроки. Однако он прекрасно помнил, что за подобный финт через сутки наступит расплата в виде мощнейших мигреней и сотни мочеиспусканий. Сейчас он, впервые за несколько лет, был благодарен за то, что такой механизм есть в его организме. Иначе солдат не успел бы среагировать и откатиться в сторону.
В то место, где он только что находился, вонзился костяной шип. Не толще мизинца в диаметре. Бросив короткий взгляд, Филипп заметил, что его сердцевина была пустотелой и заполненной черной жижей, которая быстро, словно под давлением, впиталась в почву.
С балкона послышался трескучий звук, напоминавший стук костяшек на ветряных колокольчиках, какие были у его бабушки в деревне. Треск повторился, но как-то жалобно, словно стрелявший был разочарован своим промахом и прытью жертвы.
Солдат поднял голову, дабы разглядеть стрелявшую тварь, но сетчатку обожгла яркая, как от попадания молнии, вспышка. Через долю секунды, когда зрение восстановилось, в проеме спальни уже не было никаких силуэтов.
— Мразь трусливая, — сжав винтовку, процедил Филин.
Он хотел уже было сорваться с места и броситься в дом, как его остановил шелест возле забора. Восприятие наконец заработало на полную катушку. Периферийным зрением солдат выхватил из темноты смазанные силуэты, возвышающиеся над забором. Затем на нижнюю фигуру нагромоздилась следующая, и так до тех пор, пока по ту сторону не собралась настоящая пирамида из тел.
Филин предположил, что бешеные не разразились хохотом лишь потому, что до сих пор он оставался вне поля их зрения. Придерживаясь «темных» участков, солдат понял, что отсидеться в особняке у него не выйдет, и теперь ему придется срываться с насиженного места и отправляться искать новое.
Бесшумно пробегая вдоль фигурных кустов самшита и мраморных статуй в затихших фонтанах, боец корил себя за опрометчивость. Он не мог понять, почему зараженных привлек именно его дом, ведь он сделал все, чтобы отвлечь орду от своего особняка. «Неужели шумовые ловушки не сработали, а может, мясную „прикормку“ сожрали оголодавшие дворняги или кто-то из местных жителей уцелел и, удирая от орды и вывел ее на его особняк?» — подумал солдат. «Даже если так, то это не объясняет, почему бешеные прямо в этот момент, к тому же без привычных воплей, штурмуют высокий забор!».
Задержав дыхание, Филипп остановился перед входом в дом. Прислонив ухо к двери, он полностью отключил свое внимание от внешнего мира и сосредоточился на том, что творилось внутри. Закрыв глаза, он мысленно представлял планировку особняка, которую за эти дни он выучил наизусть. В его черно-белом мире возникали расплывчатые образы, однако когда он несколько раз тихо ударил пальцами о дверь, очертания стен и жесткой мебели стали четче.
В следующий миг раздался шорох, донесшийся со второго этажа. Нечто быстро спускалось вниз. На лице Филиппа стала медленно растягиваться улыбка. Очертания особняка наконец сформировались в полную, даже живую картинку. Сердце снова забилось чаще, на этот раз от выброса эндорфинов, поощрявших его отточенный инстинкт. Ладони ласково сжали винтовку; от былой растерянности не осталось и следа.
Филин улыбнулся еще шире от выброса очередной порции гормонов счастья, сглаживавших болезненную работу имплантов. Солдат вдохнул полной грудью, ощущая, как его тело перешло в свое обычное боевое состояние. Мужчина перестал быть жертвой обстоятельств. Он стал тем, кем его сделали — охотником.
Дверь распахнулась столь стремительно, что тварь на ступенях даже не успела повернуться в сторону звука, не говоря уже о том, чтобы увидеть ворвавшуюся с перекатом фигуру в шелковой пижаме.
Филин не думал, он действовал. Прицел с поправкой на скольжение по керамограниту, потянуть за спусковой крючок. Выстрел.
Уродливая образина метра полтора ростом, скрюченная и сморщенная, отдаленно напоминавшая старую женщину со вдовьим горбом на спине, рухнула на землю с размозженной головой.
Грохот выстрела в огромном холле особняка для Филиппа был схож с выстрелом из ракетницы судьи на спортивных забегах. Когда многотысячные трибуны, затаившие дыхание в ожидании старта, подрываются с места и начинают вопить во все горло, когда этот самый выстрел буквально убивает тишину.
Однако Филин не мог позволить себе не стрелять. Он не знал на что способна неизвестная тварь, стрелявшая в него шипами.
Вопли сперва сотен, затем и тысяч голосов заполнили все пространство коттеджного поселка. Но Филиппа это уже не особо волновало. Он с интересом рассматривал труп убитой «бабки». Мерзкое создание, прятавшееся в тенях, видимо, пробралось за забор с помощью цепких и толстых, как у ленивца, когтей на узловатых пальцах. Лицо, медленно сраставшееся с горбом на спине, постепенно теряло человеческие черты. Белесые глаза, затянутые перламутровой пленкой, смотрели в пустоту перед собой. Раскрытый рот «бабки» имел ряды тонких зубов, напоминавших рыбьи. Остатки одежды прикрывали обвисшие и дряблые груди. Вонючая юбка, прятавшая сухенькие ноги, стояла колом от застывших экскрементов. «Видимо, уёбина гадила прямо в штаны», — подумал Филин, переведя взгляд на горб. Большой, размером с голову старухи, на вид он был упругим, с парой тройкой кожистых складкой посередине, из которых сочилась черная жижа. «Млять, спасибо, что отсюда стреляла в меня, а не из своей сморщенной изюминки; если бы попала, не так обидно было бы».
Периферийным взглядом Филин увидел, как через забор с колючей проволокой переваливаются тела. «Напруги на проволоки наверное маловато, жаль я не инженер или электрик, чтобы рассчитать нужную мощность», — в сердцах посетовал солдат, обратив внимание на то, что гортань твари валявшейся у его ног изменилась, получив несколько дополнительных отверстий. «Я не хирург, но мне кажется, у человека такой херни нет. Ладно, пора валить, но мне вот интересно, что их так привлекло⁈» — Филипп нажал на кнопку, и стальные рольставни на окнах особняка стали стремительно опускаться.
Солдат был искренне рад тому, что бывший владелец этого дома, останки которого, наверное, сейчас обгладывали зараженные, был таким параноиком и установил на свое имущество подобную защиту…
Мысленный поток Филиппа мгновенно остановился, когда он понял причину того, почему орду привлек именно его дом! Босые стопы, к которым прилипла мокрая и холодная листва с улицы, приятно отогревались теплом полов, работавших по всему дому.
— Мой дом — единственный в поселке, который излучает тепло! — восторженно произнес Филипп, словно бы эта особенность ему хоть как-то могла помочь. — Вот почему зомби прут на юг! Туда, где потеплее! Логично!
Голос солдата утонул в хоре воплей и ударов по стальным решеткам окон. Филин на секунду замер; его черные зрачки максимально расширились от очередной догадки, которая посетила бы его раньше, если бы он не занимался все это время гедонизмом, а хоть немного пораскинул мозгами. Однако зараженные оказались расторопнее.
Со второго этажа донесся звук битого стекла. Филипп до хруста вдавил кнопку закрытия рольставен на втором этаже, однако было уже поздно. Перекинув винтовку за спину, солдат в три прыжка добежал до камина. Выхватив из расположенного на нем крепления меч с богато украшенной гардой, он попытался оторвать и фамильный щит, но тот был намертво прикручен к камню. Взгляд солдата стал метаться в поисках средств защиты. Мозг, раскачанный адреналином, моментально нашел ответ. С силой пнув в сторону когда-то аккуратное кресло, Филипп рывком поднял с пола медвежью шкуру. Накинув ее на правую руку, он побежал наверх, навстречу хохочущей и воющей волне, уже забивавшей внутрь его особняка и угрожавшей стремительно утопить его в море зараженных тел.
Ноги зашлепали по полированной каменной лестнице, и уже на подъеме он встретил первого зараженного. Организм солдата снова выдал порцию дофамина, когда опасность появилась непосредственно перед ним. Захохотав точно так же, как и зомби, Филипп с одного точного выпада попал ему в глаз. Словно в замедленной съемке он увидел, как в разные стороны разлетаются прозрачные брызги. Используя инерцию, он столкнул тело вниз, затем резко присел, накрывшись шкурой, чтобы руки второго не дотянулись до его тела, защищенного одной пижамой. Закрутившись по оси, он наотмашь нанес удар в аккурат по сухожилиям в колене.
