Стоп. Если Элиана умерла три дня назад, то что я делаю в ее теле? И почему оно выглядит живым и здоровым?

Я снова посмотрела в металлическое зеркало. Лицо, смотрящее на меня, было бледным, но не мертвенно-бледным. Глаза ясные, щеки имели легкий румянец. Я дотронулась до горла — пульс бился ровно и сильно.

— Ладно, — сказала я своему отражению. — Предположим, что это не сон и не сумасшествие. Предположим, что я каким-то образом попала в другой мир и в чужое тело. Что дальше?

Отражение не ответило, но я и не ожидала ответа. Привычка говорить с самой собой в стрессовых ситуациях никуда не делась, даже если ситуация включала в себя переселение души.

Так. Нужна информация. Где я? Когда? Что это за мир? И главное — как мне теперь жить?

Я посмотрела на льняную рубашку, в которой проснулась. Простая, но добротная ткань, аккуратные швы. На ногах — грубые шерстяные чулки. Никаких признаков современной цивилизации.

Либо я попала в прошлое, либо в параллельный мир, который развивался по другому пути. Судя по воспоминаниям Элианы, здесь была магия — не игра воображения, а реальная сила, которой пользовались лекари и травники.

Что ж. Раз уж судьба забросила меня сюда, стоит разобраться, что к чему. Начну с дома.

***

Дом оказался больше, чем казалось из спальни. Деревянная лестница скрипуча, но крепка — спустилась я без проблем. Первый этаж встретил меня запахом остывшего очага, старого дерева и трав.

Кухня занимала большую часть нижнего этажа. В центре — массивный очаг с каменной трубой, рядом деревянный стол, изрезанный от долгого использования. Полки уставлены незнакомой утварью: глиняные горшки, деревянные чашки, железные ножи с простыми рукоятками. Ничего из пластика или металла, который я привыкла видеть на современной кухне.

Но принципы готовки были понятны. Котел для варки, сковороды, разделочные доски. Только все намного проще и грубее.

Рядом с кухней обнаружилась гостиная — пара стульев, стол, сундук в углу. И мастерская. Вот это было интересно.

Целая стена заставлена полками с банками, склянками, мешочками. Все подписано аккуратным почерком — наверное, рукой отца Элианы. Надписи были на незнакомом языке, но странным образом я начинала их понимать. Не сразу, но если сосредотачивалась...

"Кора ивы", "Цветки ромашки", "Корень валерианы". Знакомые названия, хоть и написанные чужими буквами.

В центре мастерской стояли весы — не электронные, конечно, а старинные, с чашами и гирьками. Ступки разных размеров. Инструменты для растирания, измельчения, перегонки. Настоящая алхимическая лаборатория, какие я видела только в музеях.

На столе лежала раскрытая книга — дневник. Я осторожно перевернула страницу. Записи велись тем же аккуратным почерком:

"Седьмой день болезни Элианы. Лихорадка не спадает. Попробовал отвар коры хинного дерева, но улучшения нет. Боюсь, что теряю ее..."

Горло сжалось. Этот человек потерял дочь. А я теперь... что? Занимаю ее место? Живу ее жизнью?

Я отложила дневник и продолжила осмотр. В кладовой обнаружились запасы: мешки с зерном, связки лука, бочонки с чем-то непонятным. Все чисто, но покрыто тонким слоем пыли. Дом пустовал — понятно, после смерти дочери отец не мог здесь оставаться.

Наверху, в сундуке рядом с кроватью, я нашла одежду Элианы. Простые платья из грубого полотна, передники, теплый шерстяной плащ. Все добротное, но без излишеств. Одежда работящей девушки из небогатой семьи.

Я уже собиралась закрыть сундук, когда заметила что-то блестящее в углу. Небольшой кристалл размером с грецкий орех, полупрозрачный, с голубоватым отливом.

Взяла его в руки — и едва не выронила от удивления.

Кристалл начал светиться. Не ярко, мягким голубым светом, но определенно светиться.

— Что за... — пробормотала я и выпустила камень из рук.

Свечение тут же погасло. Кристалл упал на пол, издав звонкий звук, и теперь выглядел совершенно обычным.

Я подняла его снова. Опять засветился.

— Хорошо, — сказала я вслух. — Добавим к списку "невозможного" магические камни, которые реагируют на прикосновение.

Либо это самый реалистичный сон в моей жизни — настолько реалистичный, что я чувствую запахи, температуру, вес предметов — либо я действительно попала в другой мир. Мир, где магия существует, а не просто описывается в книгах.

Если второе, то паника не поможет. Нужно разбираться с ситуацией системно. Изучить мир, понять правила, найти свое место.

А пока стоит привести себя в порядок и найти что-нибудь поесть. Даже в другом мире организм требует заботы.

***

Свежий воздух оказался именно тем, что мне было нужно. Я вышла через заднюю дверь и оказалась в небольшом саду.

Когда-то он явно был ухоженным. Аккуратные грядки, каменные дорожки, деревянные колышки для поддержки растений. Но сейчас все заросло. Трава поднялась по колено, сорняки пробились между камнями. И все же сквозь этот хаос проглядывала система.

Вот грядка с ромашкой — цветы еще белели среди сорной травы. Там мята, которую не заглушили никакие сорняки. А это... подорожник? Да, точно. Его широкие листья я узнала бы где угодно.

Лекарственные травы. Весь сад был засажен лекарственными травами. Не овощами, не цветами для красоты — растениями для лечения. Настоящая природная аптека под открытым небом.

Я присела рядом с грядкой ромашки, протянула руку к цветам. Роса на лепестках блестела в утреннем солнце, воздух был свежим и чистым — никаких выхлопных газов, никакой городской пыли. Только запах трав, земли и утренней прохлады.

— Мяу.

Я подняла голову. На деревянном заборе сидел рыжий кот и смотрел на меня с явным интересом. Крупный, пушистый, с умными зелеными глазами. Хвост обернут вокруг лап, поза королевская — явно местный хозяин территории.

— Привет, — осторожно сказала я. — Ты местный?

Кот наклонил голову, словно обдумывая мой вопрос. Потом грациозно спрыгнул с забора и подошел ближе. Обнюхал протянутую руку, потер мордочку о мои пальцы. И громко замурлыкал.

— Значит, принимаешь меня, — улыбнулась я, поглаживая мягкую шерсть. — Хорошо. Будешь Гермесом — посланником между мирами.

И тут в голове всплыло воспоминание. Не мое — Элианы.

Рыжик! Отцовский кот. Он приходил каждое утро за молоком и куском хлеба. Спал в сарае, ловил мышей, но к людям относился дружелюбно.

Воспоминание было таким ярким, что я на секунду почувствовала себя Элианой — девочкой, которая каждое утро кормила этого кота, гладила его и рассказывала о своих детских проблемах.

— Значит, мы старые знакомые, — сказала я Гермесу. — Хотя ты пока еще не знаешь, что я не совсем та, за кого себя выдаю.

Кот мурлыкнул в ответ и потерся о мои ноги. Для него я была Элианой, вернувшейся домой. И, честно говоря, это было приятно — чувствовать себя желанной в этом странном новом мире.

Я встала и пошла к колодцу в углу двора. Вода оказалась холодной и удивительно вкусной — не хлорированной, как из московского крана, а живой, родниковой. Нашла во дворе старую глиняную миску, налила воды для Гермеса.

В кладовой отыскался кусок хлеба — черствый, но еще съедобный. Размочила его в молоке из глиняного кувшина и поставила перед котом.

Гермес принялся есть с аппетитом, время от времени поднимая голову и благодарно мурлыкая.

— Видишь ли, Гермес, — сказала я, присаживаясь рядом, — ситуация у нас необычная. Я не Элиана, хотя и живу в ее теле. И понятия не имею, что теперь делать.

Кот закончил есть, умылся лапой и устроился рядом со мной на теплых камнях дорожки.

Первый союзник в новом мире. Это уже что-то.

***

Вернувшись в дом, я снова направилась в мастерскую. Если мне предстоит жить здесь, нужно понимать этот мир. А дневники отца Элианы могли дать ответы на многие вопросы.

Я устроилась за рабочим столом, придвинула к себе стопку записей и начала читать. Язык постепенно становился понятнее — видимо, воспоминания Элианы помогали расшифровывать знакомые ей с детства буквы и слова.