[Я вырасту и смогу сам.]

— А посуда — нет! Уаааа...

Аза свесила голову и руку с кровати, уставившись в пол.

(...)

[Аза?]

— У.

[Так это ты меня выбрала?]

— Да, я.

[Палочка, значит, выбирает волшебника...]

— Ты меня палочкой назвал? Это ты о чем? — глаза Азы сузились в подозрении.

[Да так...]

Никита поспешил поднять мысли девчонки выше пояса.

[...из одной книжки.]

Некоторое время Аза недоверчиво смотрела на Никиту, а потом снова уткнулась взглядом в пол.

[Аза.]

— А, а, а, и еще раз а?!

[Почему ты меня выбрала?]

— А больше и некого было, — Аза водила пальцем по полу. — Времена нынче такие — дохрена религиозных и ноль верующих.

(...)

[И все же?..]

— Чо ты прицепился? Если ожидаешь каких-то серьезных причин, то их не было. Просто показался забавным.

[Забавным значит...]

— Да, забавным. Кто еще отлетает от одного вздоха женщины на... волшебную палочку.

Вспышка!

Лицо Ксю.

Выстрел.

Плюх!

[Уже успела Гарри Поттера полистать?]

— И посмотреть… Насколько хватило твоей памяти.

[Вот, значит, как это работает…]

[Аза.]

— Ну вот же блин!

[Теперь я не кажусь тебе забавным?]

— Фрагментально.

[Ок.]

[Аза.]

— Вууээээ! Ну что? Что? Что? Что?! — Аза резко села на кровати, и раздраженно уставилась на Никиту.— Что тебе вечно от меня надо?

[Я обделался.]

Наверное, следующий пронзительный звук Азы, похожий на предсмертный стон, услышал весь трактир.

Вечером, Никита удобно лежал в кроватке и впервые наблюдал звездное небо через свое новое окно. Вид был завораживающий. В его мыслях проскочили сожаления о навсегда утерянных пк-играх и аниме, но всего лишь на мгновение. Сияющее небо почти полностью захватило его разум. Его голубые глаза, отражающие свет звезд, переливались мириадами огоньков.

Аза сменила крестьянское платье на скин-ночнушку с мелкими изображениями единорогов.

[Гадость какая.]

— Я те дам, гадость!

[Хороший выбор.]

— Так-то. Все, дрыхни, молекула.

Свет в комнате потух.

Никита отлично выспался за этот день, и сна не было ни в одном глазу. Он хотел снова прикопаться к Азе, но боялся, что та не выдержит очередного его мысленного слова «Аза», и взорвется, как помидор в микроволновке. А так хотелось, чтобы она рассказала ему какую-нибудь историю перед сном, чтобы зумерская мессенджер-ломка, зудящая где-то на краю сознания, сошла полностью на нет.

— Ладно, я расскажу тебе историю, — уставший вздох Азы. Похоже, ей сложно заснуть под терзания Никиты. — Эту сказку я листала в одной книжке...

[Постой, книжка листала книжку?]

— Да.

[И как ощущения?]

— Не хочешь, как хочешь!

[Все-все-все, прости!]

— Ладно, — снисходительные интонации. — Это история об одном Справочнике, ставшем Богоподобным. Звали этот Справочник Кина. Однажды, в Перекрестке судеб, в библиотеке Справочников, жил один...

[Что значит Богоподобный?]

— Это значит живой, — раздраженно ответила Аза, резко прерванная Никитой.

[А ты что, не живая?]

— Настолько, что не ощущаю вкуса, холода или тепла.

[И все?]

В голове Никиты промелькнули многочисленные сцены роликов с порносайтов.

— Держи свои мысли у себя в пеленках.

[Кхм... Но тебе же хочется спать, и ты ешь… А еще ты теплая.]

— Я только имитирую, что ем, чтобы не вызвать подозрений. А насчет остального, не уверена... Ты будешь слушать сказку или нет.

[Да, конечно... Прости.]

— Кина была выдающимся Справочником. Однажды, наступил момент, когда ей выпал случай выбрать своего собственного Бога.

[Так Боги для Справочников — свои, собственные... Ясно.]

— Ее выбор пал, заткни-свои-мысли-мелочь, на прекрасного Бога Страсти Эякла...

[Пошла попса...]

Далее Никите в уши полилась розовая жижа, состоящая из запретных чувств, самопожертвований, и беспочвенно невыносимо сильной любви. Что-то в стиле «Шрека», только если бы Шрек с Фионой имели нежно-розовые оттенки кожи. Короче, блевотина феи. Тем не менее, свою работу стори отлично выполняла, по ходу дела, нокаутируя Никиту пушистыми помпонами.

Когда они оба с Азой почти отрубились, Никита гаснущим сознанием анализировал прячущуюся за словами сказки реальную подоплеку. Почему его опекунша выбрала именно эту сказку?

[Так ты мечтаешь стать Богоподобной?]

— Это все не правда, — слабым голосом ответила Аза, очевидно, одной ногой уже в объятиях Бога сна. — Но да, каждый Справочник этого бы хотел.

[Послушай, если ты поклянешься качественно, но без лишней… тщательности мыть меня, то, когда стану взрослым могущественным Богом, я возьму твою мечту на рассмотрение.]

— Склей веки, могущественный, — едва слышно усмехнулась Аза.

[Расскажешь мне завтра другую… более детскую сказку?]

— Посмотрим...

— Собирай пеленки, туфля-инфузория, мы идем гулять!

Уперев руки в бока, Аза возвышается над Никитой в триумфальной позе.

[Гулять?]

Никита опешил.

— Гулять!

[Огогогошеньки!]

Наконец он увидит деревню при дневном свете. Те фрагменты, которые до этого ему удавалось выцепить из проплывающих мимо окон, когда Аза носила его в «ванную» и обратно, совсем не приносили ему исследовательского удовлетворения. Сегодня он увидит полную картину.

— Ну что медлишь, запрыгивай в карету, шампиньон! — Аза подняла с пола большую корзину, наполовину набитую сеном. — Да я шучу, вха-вха-вха! Дайте вашу ручку, господин.

Беспомощно-недоуменное выражение мысленного лица Никиты расслаблялось. И он со снисхождением позволил слуге помочь ему переместиться в транспорт.

— Ну чо, погнали!

Прыг-прыг-прыг...

Тук-тук-тук!..

Ступеньки лестницы застучали под Никитой, нетерпеливо сотрясая мир.

Солнышко.

Никита зажмурился от яркого света, резко ударившего в глаза. Кажется, за время, проведенное в стенах «Хромой курицы», он стал Дракулой. Аза тоже, впервые с момента их появления здесь, оказалась на улице, и сейчас неуверенно оглядывается по сторонам, решая куда направиться.

[Куда бы мы не пошли, мы придем туда, где еще не были.]

— И то верно.

Надо же, просто взяла и согласилась.

— Но куда мы ни направимся, это будет мое решение, усек?

[...]

— Так-то.

Небо перед глазами Никиты ярко голубого цвета, редкие перья облаков лениво ползут по своим делам. Почему он это наблюдает? Да потому что больше нихрена не видно! Во-первых, мешают борта корзины, а во-вторых, шея по-прежнему отказывается поворачиваться в этом тесном коконе, в который Аза его крепко-накрепко замотала, как вакууматор — общипанную тушку курицы на пластиковом поддоне. И сейчас несет его, точно набор полуфабрикатов по супермаркету.

[Аза, возьми меня на руки.]

— Еще чего.

[Но мне ничего не видно!]

— Я тебе расскажу. Тут очень мило — кошечки, собачки, уточки, цыплята...

[Цыплята? Тут есть желтые цыплята?!]

До слуха Никиты доносятся разнообразные звуки наружной жизни, но в этой какофонии отличить одно от другого ему не удается.

— Да, и цыпленок говорит «пи-пи».

[Слушай, я не в детском саду. Покажи мне цыпленка!]

— А что мне за это будет? — сверху вниз, Аза скосила издевательский взгляд на Никиту.

[Ну, я...]

Блин, думай, думай, думай... Что может предложить могущественный бог-младенец Справочнику?

[Я постараюсь не будить тебя в пять утра.]

— Ради этого ты готов терпеть собственную вонь?

Никита задумался.

[...]

Ярко-желтые крошечные пушистые цыплята с черными бусинками глазок.

[Да.]

— По рукам.

Так как руки Никиты плотно связаны по швам, Аза, чтобы скрепить договор, просто приложила палец к его лбу.

Корзина Никиты стала крениться, как корабль на трехбалльной волне.