— Как зачем, грудничка-то кормить!
— У м-меня нету... — кажется, Аза в затруднительном положении.
— Безмолочная? Боже ш ты мой!
— Да ты на нее глянь, она сама почти ребенок! — воскликнула стоящая справа от Никиты женщина.
[Теть, не ори мне на ухо!]
— Что ж тебя так сподобилось?..
[Чо она сказала?]
— Дайте ему баранью ногу, — выкрутилась Аза.
— Ё... ты когда родила-то?
— Сегодня.
— Господе же ш ты мой! Девки, кто при сиське?!
[Бляааать! Аза, сделай что-нибудь! Я не хочу сосать толстые снаряды с огромными сосками! Спасиии!]
— Меееее!!!
— Я!
— Я!
— И я!
— И у меня есть!
В воздух взмыл лес рук. Он словно оказался в университетской аудитории полной зубрил.
[Господи, я на молочной ферме?.. Аза! Аза! Аза! Аза!]
Но Аза сама была в шоке. А когда Никита перекочевал на очередные руки, она с интересом изучала столешницу.
[Азааааа!]
Чпок!
Дзыыы!
[Дышать носом, сдерживать глотательный рефлекс!]
Дзыыыы!
Глоть…
[Ммм... вкусно... Что?]
Глоть, глоть, глоть…
Дзы...
Дз...
Никита очень хотел есть. Он не хотел, но он хотел. Что за дивный эликсир? Перед его глазами возвышалась кожаная гора груди, в которую он всосался, и уже не мог остановится. Похоже, сегодня от его молочного комбайна останется один скелет.
Дз…
[Зачетная дурь...]
Просигналив еще пару раз, система безопасности Никиты бессильно повесила руки, и он принялся старательно сосать молоко.
— Что же с вами произошло?
— Ну, обычное дело... — Аза снова была на высоте в облезлом мешке бедной маман. — Сначала любовь... Неожиданно — беременность, и нет любви... Родным не нужна позорница, вот... А тот, кому сердце отдала, испарился... вот.
Хнык, хнык, хнык...
[Во дает!]
— Мерзавец, — прошипела одна из собравшихся матерей.
— Подонок бесхребетный, — подключилась следующая.
— Да сюда его, и я...
— Есть разучится!
[А есть-то тут причем?]
— А родные-то ничем не лучше!
[Отож.]
— Что ж вы теперь собираетесь делать, бедненькие вы?
Азу уже со всех сторон облепили мамки, и скоро своими поглаживания полностью лишат ее волос. Но, главное, до Никиты теперь не прикапываются.
Глоть, глоть, глоть...
Ему только одна нужна сейчас. Вот эта, с вкусным молоком.
— Н-не знаю, — раскисла Аза. — Может удастся где-нибудь работу и жилье найти... Можно мы переночуем, а завтра...
— Никуда вы завтра не пойдете! — Никитина тетка. — И послезавтра тоже! Пока ребенок не наберется сил, не пущу!
— Да и сама-то ты, посмотри на себя, — присоединилась другая усердная мамочка. — Еле на ногах стоишь! Да и работать поди не умеешь. Ручки-то совсем беленькие!
— Остаешься здесь!
— Ну что вы, я для вас только лишний груз, — всхлипнула Аза. — Не могу я так.
[Надо бы ей потом за кулисами букет цветов вручить.]
— А вот и можешь!
— Для начала, я выделю вам с малышом комнату здесь, в трактире. Будешь мне помогать на кухне с посудой. А потом, глядишь, и в собственный дом переберешься! — это сказала тетка, которая первой схватила Никиту. Трактирщица, оказывается. Или как их там называют...
— С-спасибо... — размякла Аза.
— Мы тебе поможем.
— Поддержим.
— Может и мужа себе здесь найдешь достойного. У нас в деревне нет таких глупых правил, как то у тебя...
Глоть...
Глоть...
Никита начал отрубаться. Большие теплые руки надежно держали его, покачивая и убаюкивая.
— Мя-ааам.
— Спи мое сокровище, спи моя малютка...
[Блин, хватит гипнотизировать...]
— Спи, крошка...
— Мя...
— Спи, спи, спи...
Перед тем, как провалиться в беспросветную тьму, Никита подумал, что бы с ним было, если б он отказался тогда от Азы? Наверное, сидел бы уже без причиндалов на платформе богини Азоры.
4. Окно в крыше и Богоподобный Справочник
— Я и пальцем к тебе не притронусь!
[А как же пылинки, мягкая влажная тряпочка?]
— Это должна была быть твоя работа!
Никита лежит на мягком одеяле, расстеленном на полу возле деревянной ванночки, наполненной теплой водой. Они с Азой находятся в полуподвальном помещении трактира «Хромая курица», где хранится чистая посуда. Хозяйка повелела использовать ее, как ванную комнату для Никиты. Не тащить же его в общую купальню, в самом то деле?
[...]
— Нет, нет, нет! Ни за что! — скривившись, будто проглотила чей-то пережеванный обед, Аза смотрит на Никиту. Никита увидел жирного паука в паутине над ее головой.
[Жирный паук.]
— Где?! — справочная служба передернулась, оглядываясь по сторонам.
[Прямо над твоей головой.]
— Аэээ...
Спустя мгновение, Аза уже стояла с правого бока Никиты.
[Я тебя спас, теперь давай купай меня.]
— Нет! Я не притронусь к твоей заднице!
[Задница — это у хозяйки трактира, у меня попка.]
Никита в самом деле ощущал дискомфорт от состояния собственного тела. Липко, чешется, несет чем-то кислым.
[Блин, ну давай, пожалуйста...]
Аза смотрит на Никиту, и, видимо, ведет сложную внутреннюю борьбу. Никита ее прекрасно понимает, но, черт возьми, это не она сейчас, обгадившаяся, валяется беспомощной на полу!
[Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!]
— Аааа, ладно! Ладно! — девчонка нагнулась, и подняла Никиту.
Дзыыы...
— Хватить дзыкать, достал!
[Ага.]
— Хватит агакать.
[Прости.]
Изучая лицо Азы, Никита ощутил себя собачьей какашкой, которую хозяйка подняла с газона целлофановым пакетом.
Дз...
— Что дальше-то?
[Ну, тип рядом стоит ванна...]
— Это тазик для грязной посуды, идиот!
[А почему он такой большой?]
— Ааа...
[Давай, помой меня.]
— Ааа...
— Меееее.
[Пожааалуйста.]
Господи, неужели он так отвратителен? Рот Азы, от искривления лица, сейчас окажется рядом с ее собственным ухом. Но, тем не менее, он уже ощутил тепло, исходящее от воды.
[Вот...]
Никита поддерживал свою служанку.
[Да...]
Плюх, плюх...
Аза его макает, как чайный пакетик.
— Все, доволен?!
[Что?]
— Хватит с тебя!
Аза подняла Никиту над водой, и уже собиралась опустить обратно на одеяло, как вошла хозяйка.
— Ну что же ты делаешь, молодежь... — покачала головой женщина, увидев эту сцену. — Давай покажу, как правильно надо.
[Учись у профессионала.]
Аза злобно зыркнула на Никиту.
— Вот так...
Голова Никиты легла на большую, теплую ладонь женщины.
Дзы...
Дз...
Дз...
А потом он мягко погрузился в воду.
— Шею… шею и головку всегда придерживай... — приговаривала трактирщица. — Купи-купи-купи-купи!..
[Мотай на ус, богородица.]
— Нужно мыть все...
— Все-превсе? — в глазах Азы отражается ужас.
— Все-превсе.
Дзыыыы!
Дзыыыыы!
Дзыыыыыыы!
[Убери пальцы из моей задницы!]
Аза выглядит так, будто это ее сейчас лапают во всех самых потайных местах.
Дзыыыыы!
Она даже дернулась.
[Аза, помоги!]
— Вот, теперь попробуй ты...
Тельце Никиты продолжает лежать на руке трактирщицы.
— Давай-давай, — пригласила Азу женщина.
Аза неуверенно приблизилась к ним.
— Вот, теперь аккуратненько, подлезь под мою руку.
Никита ощутил, как маленькая ладонь Азы легла поверх ладони трактирщицы.
Дзыы...
— Все, я отпускаю.
Надежная поверхность ушла из-под спины Никиты, и теперь он балансировал на веревочной конечности Справочника, как канатоходец.
— Теперь очень осторожно промывай. Ручки, ножки, складочки, — продолжила транслировать свой гайд женщина. — Только очень осторожно!
По телу Никиты принялись скользить дрожащие призрачные пальцы Азы. А он скользил взглядом по ее позеленевшему лицу.
[Только на меня не вывернись.]
