Сама же Аза накинула скин голубого платья и дамскую шляпку на голову. Как всегда, совершенно неуместно, поверх телепается красный, как и ее волосы, галстук. Но все равно, она неотразима. Хм, только ради того, чтобы увидеть своих девушек в таком виде, стоит почаще посещать чужие свадьбы.

Как и обычно, в случае, когда в их компании оказывается совушка, все жители деревни решили усесться на стороне невест. Они втроем выступили поддержкой жениха.

Староста долго и нудно скрипел свою торжественную речь о вечной любви, взаимоподдержке, «в болезни и здравии», и все такое. Он умудрился радостное событие превратить для всех наблюдающих в унылое. Зато невесты, как и сам Сапс, широко и счастливо улыбались. Ладно, Сапс выглядел так, будто к его обреченному взгляду прикрепили степлером фото улыбки, или просто он защемил какой-то из нервов лица. В общем, Никита хлопал ему от всего сердца. Аза под конец даже уронила слезу... И когда она успела стать такой... женщиной?

Кольца оказались на пальцах, слюни молодоженов перекочевали изо рта в рот, и наступил момент всеобщей жраки. Никита наконец попробовал вареное мясо кролика-единорожки, и ему очень понравилось. Во время второй части застолья, когда гости перешли к бухлу, Аза незаметно от всех подсунула Никите бутылочку молока.

[Спасибо, Аза.]

Посасывая белый нектар, Никита с наслаждением наблюдал, как жители деревни стремительно превращаются в кучу пьяных идиотов. Тетка Арн вовсю рассказывала истории своих похождений, будучи авантюристкой. Ого, а это новость! Потом она полезла в драку и начистила бородатую морду одного из оппонентов. Староста (кстати, а как его зовут? А, не важно...) рухнул лицом в блюдо после первого глотка. Его быстро понесли к дому деревенского знахаря, который тем не менее продолжил пить, сидя недалеко от Никиты. Гробовщик тоже тут остался, если что.

Сегодняшний день был очень тяжелым, особенно для Сапса с его женами. Уставшие, как тягловые лошади, они покинули празднество в самый его разгар, но никто не обратил на это внимания. Никита, как и Аза вместе с Сиов, тоже были на грани сил, так как помогали молодоженом с организацией. Никита, правда, просто наблюдал за запустившим пальцы в собственную шевелюру Сапсом, ходящим по комнате из угла в угол, но это тоже утомительно.

Они сбежали с пьянки почти сразу же за виновниками торжества.

Ловкие руки Азы расстегивают на Никите пуговицы и снимают одежду. Он словно бы пил вместе с остальными, даже образ Справочника размыт перед его глазами. Как он устал.

— Мам, – сквозь сон прошептал он, когда Аза уложила его рядом с собой.

[...спокойной ночи.]

— Что? — дрожащий голос Справочника добрался до него уже через плотную пелену сна. Последнее, что он запомнил, это прижавшуюся к его затылку теплую ладонь и горячий поцелуй у себя на лбу.

С утра Аза была особенно весела. Она то и дело улыбалась, и не ругала Никиту, когда тот вымазал себе лицо в каше. Ей богу, как женщина после отличного секса...

(В чем дело?)

Никита совершенно ничего не понимает. Но ему это нравится. Может, даже молока перепадет. Аза продолжает маячить перед ним и бросать в его сторону вопросительные взгляды. Она, очевидно, чего-то ждет от него. И что-то ему смутно припоминается со вчерашнего вечера, но что именно. Это ускользает из его памяти, как забывающийся сон.

— Аза?

— Что? — в ее взгляде проскользнуло мимолетное разочарование.

— В чем дело?

— Ты о чем?

— Какая-то ты радостная...

— Просто радуюсь, что Эни и Нэни скоро станут мамами.

— Не настолько, как Сапс, — ухмыльнулся Никита.

Вид Справочника стал понемногу терять свою жизнерадостность. Кажется, разговор пошел не в нужную ей сторону. Да что ей от него нужно? Почему прямо не скажет? Явно же, что тут не при чем то, что Эни с Нэни станут мамами.

Мамами...

Глыть...

Никита сглотнул, вспомнив последние свои слова перед сном. Это вышло само собой. Он ничего такого не имел ввиду. Возможно, подумал о молоке и из него вышла такая вот ассоциация. Но все же, он не может игнорировать Азу, которая сейчас принялась со старательным видом мыть посуду в тазу.

(Так соберись, это ведь не сложно.)

Никита глубоко вздохнул.

— Мам, можешь мне добавить каши?

Плюх!

Дзынь!..

Аза выронила тарелку в воду.

— Что ты сказал?

Никита поджал губы от смущения, и с ярко красным лицом смотрит в свою тарелку, которая и без того полна каши. Аза присела рядом с ним, чтобы быть на уровне его глаз. Ее изумрудные глаза блестят.

— Мам, можешь... А?

Не дав ему договорить, Справочник сдавила его в объятиях. Ложка вывалилась из его руки и погрузилась в кашу.

— Бо!

Это было не так сложно, как он себе представлял. Всегда считая это слово чужим, Никита всю свою жизнь сторонился его. В приюте некоторые дети называли мамами своих воспитателей, а он не мог. У него никогда не было мамы. Просто он однажды заспавнился в одном из роддомов, без истории и даже минимального представления о том, что из себя представляет та, что подарила ему жизнь. Ни имени, ни лица. Ничего. Конечно, он не мог. Но не имел ли права?

— Мам, — повторил Никита, зарывшись носом в шею Азы. — Мам.

Неужели слова могут быть такими объемными? И такими радостными до слез? Аза уже намочила ему плечо. И Никита сам не может сдержаться. Как же он, оказывается, хотел кому-нибудь сказать это слово.

— Мам.

— Сынок... — ответила Аза, хлюпая носом.

Надо же... он сынок.

(...)

Дом семейства Грай наполнился криками младенцев, сюсюканьями матерей и уставшими вздохами. А еще запахом молочка. У Сапса появились две девочки. Бони и Наб. Никита с завистью смотрел, как новорожденные мелкие сосут плодотворные буфера двух красоток. Его язык то и дело вылезал изо рта, чтобы облизать губы. И как всегда, это не оставалось незамеченным со стороны Сиов. Наверное, при этом, он выглядит, как сумасшедший. Блин, но это же просто невыносимое искушение!

Ему определенно захотелось переехать жить в этот дом.

[Аза, Сиов, я принял решение поселиться в другой семье!]

Так и хотелось сказать с порога собственного дома чемоданами в руках.

Эни и Нэни были буквально пропитаны молоком насквозь. Запах мам исходил от них просто убийственный. Это было так близко и так недостижимо. Каждый день взросления отпрысков Сапса воспринимался Никитой, как очередная потеря дозы вкусного молочка. А когда он узнал, что Нэни почти каждый день сцеживает лишнее молочко, которое ее не слишком обжорливая девочка всегда в избытке оставляет, он был просто невероятно возмущен!

[О-о-о, господи!]

Конечно, вокруг Нэни он и стал крутиться больше всего. Жена Сапса стала замечать его взгляды. Хорошо, что девушка была недостаточно умна, чтобы интерпретировать его интерес именно в этом ключе.

— Выбрал себе будущую жену? – смеется Нэни, когда он в очередной раз следит за губками младенца, в уголках которых скопилось молоко.

Почему он чувствует себя, как маньяк?

Однажды они все вместе сидели на расстеленных на траве покрывалах возле дома Грай. Аза, Сиов, Сапс, Эни и Нэни со своими девочками, и Никита. Они решили устроить пикник, так как для всех них вместе взятых за столом стало уже слишком тесно. Они весело проводили время, когда Бони раскапризничалась.

— Устала малышка, — Нэни качает ее на руках. Бони была на порядок нежнее, чем ее сестра Наб. Она больше плакала и меньше ела. А Нэни уже буквально разваливалась из-за этого от усталости. Когда укачать девочку не удалось, мама достала грудь.

Чпок!

Она совсем не стесняется сверкать сиськами ни перед кем. Возможно, это чисто материнская раскрепощенность. Как для младенца ее грудь лишь средство для насыщения, так для нее — столовый прибор с кормежкой.

После этого девочка успокоилась, Нэни понесла ее в дом. Никита тщательно скрывает мысли от Азы, следя за тем, как мама скрылась за дверью. В его ушах нещадно журчит молоко, переполняя собой сознание. Все остальные продолжили весело проводить время, все кроме Никиты.