Она бросила многозначительный взгляд на Мори, словно призывая его в свидетели.

— Жалоб? — Ватанабе выглядела искренне озадаченной, её брови сошлись над оправой очков. — Я подала всего одну жалобу по поводу…

— Двадцать три, — вмешался Мори, глядя в свой смартфон. Экран отражался в его сосредоточенных глазах, как он пролистывал какой-то документ. — От кулинарного клуба поступило двадцать три жалобы за последние две недели.

Такахаши триумфально улыбнулась, но её улыбка быстро померкла, когда Мори продолжил, не отрывая взгляда от экрана:

— И восемнадцать от клуба кройки и шитья за тот же период.

Теперь уже обе главы клубов выглядели искренне удивлёнными, их тщательно поддерживаемые маски вежливой враждебности на мгновение соскользнули, обнажив настоящее недоумение.

— Но я лично подавала только три жалобы! — возразила Такахаши, и в её голосе звучало неподдельное изумление.

— А я всего две, — поддержала её Ватанабе, нахмурившись ещё сильнее. Её миниатюрное лицо приобрело сосредоточенное выражение, как будто она пыталась решить сложную математическую задачу.

— Это интересно, — задумчиво протянул Мори, переводя взгляд с одной главы на другую. — Потому что все жалобы подписаны вашими именами. У вас в клубах практикуют подлог или вы довереяте всем членам клуба подавать жалобы от вашего имени?

Такахаши и Ватанабе переглянулись, и впервые за всё время их взгляды друг на друга не были полны неприязни — скорее озадаченности, граничащей с тревогой. На мгновение они словно забыли о своей вражде, объединённые общей загадкой.

— Мне кажется, нам нужно провести небольшое расследование, — медленно произнесла Ватанабе, нервно поправляя очки.

— Согласна, — кивнула Такахаши. — Возможно, некоторые члены наших клубов проявили… излишнюю инициативу.

Они бросили строгий взгляд на своих подопечных, и те невольно сжались, как будто пытаясь стать меньше.

— Из-за которой вы чуть не устроили здесь скандал на грани драки, — строго заметил Мори. — Надеюсь, вы понимаете, что это требует определённых мер?

Обе главы клубов синхронно кивнули, на мгновение становясь похожими на послушных школьниц перед строгим учителем.

— Несомненно, — согласилась Ватанабе. — Мы проведём внутреннее расследование и накажем виновных.

— И, разумеется, возместим ущерб, — добавила Такахаши, бросив взгляд на осколки и поваленные манекены. Её лицо на мгновение скривилось, когда она увидела масштаб разрушений.

— И больше никаких манекенов в коридоре, — твёрдо сказал Мори. — И ящики посудой пусть носять по трое, двое тех, кто умеют носить и один, что умеет смотреть.

Главы клубов снова обменялись взглядами, но на этот раз в них читалось что-то похожее на молчаливое соглашение. Как будто на мгновение они вспомнили, что когда-то умели общаться без вражды.

— Мы наведём порядок, Тено-сан, — пообещала Такахаши. — И постараемся решить наши… разногласия цивилизованно.

Ицуки, не так давно оказавщийся рядом, в конфликт не вмешивался да и не было от этого толку, пока что он просто смотрел. Его глаза внимательно оценивали ситуацию, подмечая детали взаимодействия между главами клубов, а в голове уже формировался план расследования. Что-то подсказывало ему, что истинные причины конфликта гораздо глубже, чем просто соперничество двух клубов.

Взгляд Ицуки задержался на Ватанабе. Миниатюрная девушка стояла с безупречно прямой спиной, но было в ней что-то странное — какая-то неуловимая неуверенность в движениях, будто она не совсем доверяла своему телу. А ещё он заметил, как она на мгновение напряглась, когда проходивший мимо первогодка случайно задел стоящий рядом манекен, заставив его пошатнуться. Эта реакция казалась чрезмерной — не просто досада или раздражение, а что-то больше похожее на… страх?

Инстинкт подсказывал Ицуки, что ключ к разгадке конфликта между клубами кроется именно здесь, в этих едва заметных деталях. И самым эффективным решением было бы узнать больше о прошлом Ватанабе и Такахаши, особенно об их общем прошлом. Судя по тому, как они избегали смотреть друг на друга, это прошлое было весьма непростым.

Ицуки сидел в тихом углу школьной библиотеки, окруженный стопками старых журналов клубной деятельности и ежегодников. После того, как он стал свидетелем стычки в коридоре, он решил провести собственное расследование — не потому, что его так сильно заботил исход конфликта, а потому что Шизука попросила, и он согласился. А согласившись, считал неэффективным делать работу спустя рукава.

Перед ним лежал блокнот с аккуратно выписанными заметками о главах обоих клубов — Такахаши Хане и Ватанабе Май. Сухие факты, даты вступления в клубы, основные достижения. И всё же чего-то не хватало — связующего звена, которое объяснило бы такую неприязнь между ними.

По пути в библиотеку Ицуки стал свидетелем небольшой сцены, которая теперь не давала ему покоя. Вскоре после того, как участники скандала разошлись он наткнулся на девушку в очках. Ватанабе шла по коридору, погруженная в какие-то бумаги, когда внезапно споткнулась о небольшую неровность пола. Её очки слетели, и на мгновение в её глазах мелькнул такой чистый, неприкрытый ужас, что Ицуки невольно дернулся вперёд, чтобы её поддержать.

Инстинктивно он протянул руку и поймал её за локоть, когда она уже начала заваливаться вперёд. Поддерживая её, он почувствовал, как она вся напряглась под его прикосновением — не просто от неожиданности, а со страхом, словно ожидая удара.

— Спасибо, — пробормотала она, быстро отстраняясь и нашаривая очки.

— Пожалуйста. Вы не ушиблись, Ватанабе-сан? — Отходить от неё Ицуки не спешил, и был в любой момент готов перехвать её падение снова.

Она замерла на мгновение, словно удивленная тем, что он знает её имя, а потом покачала головой:

— Нет-нет, всё в порядке.

Но Ватанабе явно была не в порядке. Пальцы, которыми она поправляла очки, слегка дрожали, а лицо стало бледным, как бумага. И всё же через несколько секунд она продолжила путь, как ни в чем не бывало. Но то выражение паники… оно казалось непропорциональным ситуации.

А ещё был момент, который Ицуки заметил, когда Ватанабе надевала очки обратно. Её взгляд задержался на вывеске клуба каллиграфии, которая накануне сменила цвет с синего на зелёный. И в этот момент Ицуки мог поклясться, что она прочитала мелкий шрифт на вывеске безо всяких очков.

«Что-то здесь не так,» — подумал Ицуки, делая очередную пометку в мысленном блокноте. — «Зачем ей носить очки, если у неё хорошее зрение?»

А потом, когда он помог ей подняться, она бросила на него странный взгляд и сказала:

— Не говори Такахаши, что видел меня… такой.

Прежде чем Ицуки успел что-то ответить, она уже спешила прочь, оставив его с ещё большим количеством вопросов. «Такой» — то есть уязвимой? Или испуганной? Или, может быть, без очков, которые, похоже, ей не нужны?

И почему она так боится, что Такахаши узнает об этом инциденте? Ицуки нахмурился, пытаясь сложить все детали вместе. Детали все никак не складывались. Нужно больше информации.

— Неэффективно строить догадки без достаточных данных, — пробормотал Ицуки себе под нос, оглядывая ряды стеллажей. — Нужен системный подход.

Он подошёл к библиотекарше, Миядзаки-сенсей, которая сидела за своим столом, погруженная в каталогизацию новых поступлений.

— Миядзаки-сенсей, мне нужны ежегодники старших классов и фотоальбомы межшкольных турниров по кендо за последние пять лет.

Миядзаки-сенсей подняла глаза от своей работы, и её очки в тонкой оправе слегка блеснули в солнечном свете.

— Кендо? — переспросила она с легким удивлением. — А я думала, ты обычно интересуешься точными науками, Кодо-кун.

— Это для… исследования, — уклончиво ответил Ицуки. Объяснять, что он ищет информацию о конфликте между главами кулинарного клуба и клуба кройки и шитья, было бы неэффективно и могло породить новые слухи.