Перевёрнутый картонный ящик слишком явно демонстрировал свой внутренний мир, чтобы было невозможно понять его содержание: уйма осколков, бывших в крайне недавнем прошлом тарелками и кружками, разлетелась на большую часть коридора. Свет из высоких окон безжалостно выхватывал каждый осколок, заставляя их сверкать, словно жестокая пародия на праздничные украшения. В своей жертве хаосу ящик был далеко не одинок — несколько поваленных манекенов и разбросанные куски ткани всех возможных цветов и фактур добавляли картине совсем не необходимых признаков разрушения. Один манекен, опрокинутый набок, выглядел особенно жалко — его рука была вывернута под неестественным углом, а голова покатилась куда-то в угол коридора.

И над всем этим царил шум, достойный самой жаркой стычки на персидском средневековом базаре. Обычно спокойные студенты самого мирного вида своей эмоциональностью и поведением больше напоминали случайно влезших в шкуру студентов демонов, чем представителей одного из самых спокойных и внешне вежливых восточных народов. Они жестикулировали так яростно, что случайные прохожие старались держаться подальше, опасаясь получить непреднамеренный удар.

— Выкидыш любителей связывания, какого духа плодородия ты установил эти манекены посреди коридора, так что нормальный человек пройти не сможет? — разорялся средних размеров второклассник, который на пару с такиж же габаритов товарищем явно недавно волок этот самый ящик, радовавший всех присутствующих своим внутренним миром. Его лицо покраснело от смешной с яростью обидой и расстройством ото всей сложившейся ситуации.

— Слабаки должны страдать! — отвечал ему тоже не слишком высокий, но очень широкоплечий парень, которого было бы совсем не сложно представить с топором в руках, а вот с ниткой и иголкой — намного сложнее, хотя одет он был в форму клуба кройки и шитья и махал в воздухе большими портновскими ножницами. Его короткие, крепкие пальцы сжимали ножницы так, словно это было оружие самурая, а не портновский инструмент.

— Хватит уже, пожалуйста, — невысокая девушка с аккуратными хвостиками и в очках с тонкой оправой тихо подошла от стенки. На ней был фартук кулинарного клуба, а в руках она нервно сжимала блокнот с какими-то записями. — Здесь слишком много людей, давайте просто уйдем.

Михо потянула своего товарища за рукав, пытаясь отвести его в сторону и шепнуть что-то на ухо, но тот резко выдернул руку.

— Перестань, Михо! Нечего сейчас отступать, — парень из кулинарного клуба бросил вызывающий взгляд на оппонентов. — Или ты забыла, о чем мы говорили на собрании?

"Портной" насмешливо фыркнул.

— О, конечно, теперь вы хотите тихо исчезнуть, когда напортачили? Типичная тактика вашего клуба — сначала гадости, потом притворяться невинными овечками. Как будто мы не знаем, что за всем этим стоит ваша принцесса Такахаши.

— Не говорите так о Такахаши-сан! — внезапно вспыхнула Михо, её обычно тихий голос задрожал от эмоций. Она повернулась к своему товарищу, понизив голос до шепота, но в тишине коридора её слова всё равно были слышны: — Если бы ты знал, через что ей пришлось пройти из-за... — она резко замолчала, взглянув на членов другого клуба и осознав, что сказала слишком много.

— Ну? Что наша Ватанабе-сан? — угрожающе подался вперед "портной".

Михо отступила на шаг, её лицо побледнело.

— Н-ничего... Забудьте. Просто... просто уберите всё это, пожалуйста, — она указала дрожащей рукой на разбитую посуду.

Конфликт продолжал нарастать, и Михо отступила к стене, явно сожалея о своем вмешательстве. Когда она подняла глаза, то встретилась взглядом с Ицуки, наблюдавшим за всей сценой. В её взгляде мелькнуло что-то похожее на смесь страха и знания какой-то тайны.

Ицуки сделал мысленную заметку: Михо из кулинарного клуба явно знает больше о причинах конфликта, чем показывает. И, судя по её реакции, истинные мотивы Такахаши имеют какую-то связь с Ватанабе, о которой нельзя говорить открыто. Это был потенциально ценный источник информации.

— И вообще, только слепой или крайне тупой мог не заметить, что на пути стоит манекен, — Все не мог успокоится все тот же не слишком высокий, но очень широкоплечий парень

Тут «портной» бросил взгляд на второго из несших ящик парней, заметил его очки — толстые, как дно от бутылки, с оправой, явно знавшей лучшие времена — и пусть при этом немного смутился, но отступать не стал, а чтобы замаскировать своё смущение, начал разоряться ещё громче, размахивая руками и чуть подпрыгивая на месте:

— И вообще, нефиг было наши манекены из коридора каждый раз задвигать в пыльный угол, под пылью потом не все пометки на ткани видно. И я уже молчу про…

На последней реплике возмущение в его голосе, в отличие от предыдущих разглагольствований, было уже совсем искренним, хоть и прозвучало тоном младшеклассника, заявляющего «я больше не играю». В его глазах на мгновение промелькнуло что-то почти детское — обида, которую он тут же маскировал новым приступом агрессии.

Парню без очков тоже было что сказать. Он сделал шаг вперёд, отряхивая руки от керамической пыли, и его голос зазвенел в коридоре, отражаясь от стен:

— Слушай, шестеро рук баньши, или ты не видишь, что коридор — это место для прохода, а не для твоих тряпичных огородных пугал? — он широким жестом указал на осколки, разлетевшиеся по полу, как снег в особенно суровую метель. — Мы полчаса эту посуду для мастер-класса подбирали! А теперь придётся объясняться перед главой клуба, почему наших сервизов стало на один меньше!

Его товарищ в очках нервно переступал с ноги на ногу, явно чувствуя себя не в своей тарелке среди этой бури эмоций. Он то и дело поправлял очки, словно надеясь, что если сделает это достаточное количество раз, весь этот кошмар просто исчезнет из поля зрения.

— Да плевать я хотел на ваши тарелки! — «портной» сделал шаг вперёд, раздражённо взмахнув ножницами, те щелкнули и немного открылись, отчего окружающие невольно отшатнулись. Лезвия блеснули в солнечном свете, и на мгновение всем показалось, что они вот-вот будут пущены в ход, прочем совсем не для рекомендованых произоводителями целей. — Вы из-за своей криворукости уже третий манекен за неделю портите и их постоянно чинить приходится. Знаешь, сколько стоит хороший портновский манекен? Да за такие деньги можно десять ваших сервизов купить!

В его голосе звучало искреннее отчаяние человека, который слишком много вложил в свои приготовления, чтобы спокойно смотреть, как им постоянно вредят.

— А ещё можно за такие деньги тебе очки купить, чтобы разглядеть, где проход, а где нет, и не закрывать его там где он должен быть всяким мусором, который я лично готов собственными руками выкинуть, — парень без очков сжал кулаки, явно готовясь к более радикальным аргументам. Его костяшки побелели, а плечи напряглись, как у боксёра перед ударом.

— Попробуй только, оператор неуклюжей поварёшки, — прошипел «портной». — Я тебе устрою такую взбучку, что мама родная не узнает!

Воздух в коридоре, казалось, сгустился от напряжения. Группка первогодок, случайно оказавшихся поблизости, замерла у стены, с ужасом и восторгом наблюдая за происходящим — такое в обычно спокойной школе было редкостью.

На эскалацию конфликта после последней реплики «портного» вылезло ещё несколько человек из клуба кройки и шитья. Они появились словно из ниоткуда, выплывая из соседних кабинетов и ниш, как призраки. К парням с разбитым ящиком тоже подошла пара товарищей, несшая следующий ящик с посудой, и ругань с криками только усилились, постепенно превращаясь в какофонию взаимных оскорблений и угроз.

— Твоей едой только собак кормить, и то будут воротить морду от миски!

— А твои «щедевры» даже нищие надевать не станут!

Крики становились всё громче, оскорбления — всё изощрённее, а противостоящие группы подступали всё ближе друг к другу, сжимая кольцо вокруг эпицентра конфликта. В воздухе уже ощущалось неизбежное приближение физической стычки, как вдруг раздался громкий голос, перекрывающий весь шум: