Ветер лениво перелистывал страницы оставленного блокнота. Со спортплощадки доносились крики и стук мяча. Ицуки запустил руку в карман, и Шизука мысленно чертыхнулась. Слухи о самодельном шокере, которые она раньше считала просто сплетнями, внезапно показались очень правдоподобными. «Он же действительно может его использовать», — поняла она. — «Для него это будет просто еще одно эффективное решение».

«И кто из них сейчас больше похож на хулигана?» — эта мысль заставила её действовать быстрее. Она знала Мори — сильного, но в целом безобидного и даже немного милого, если его не провоцировать. Но она уже начала понимать и Ицуки — тот мог выглядеть безобидным ботаником, но на деле был готов к самым радикальным решениям, если считал их эффективными.

— Не смей, Мори-кун! — её окрик прозвучал резче, чем она планировала, но именно это и требовалось. Она положила руку ему на плечо, чувствуя, как напряжены его мышцы.

— Шизука-тян, но он же кинул в девушку мячом и сбил на пол, и сам даже не…

— Мори-кун, — она намеренно понизила голос, зная, что это работает лучше крика. Двор словно вымер, даже мухи перестали жужжать. — Мори-кун, если ты не хочешь, чтоб ты извинялся… Нет, если хочешь, чтоб я за тебя извинялась, немедленно остановись!

Она заметила, как Ицуки медленно убрал руку из кармана. Он не выглядел испуганным или виноватым — скорее, разочарованным тем, что не удалось проверить эффективность своего устройства. И это пугало её больше всего — похоже, она успела как раз вовремя, чтобы предотвратить не избиение «проблемного первогодки», а нечто гораздо более серьезное.

«Вот же морока с этими двумя», — вздохнула про себя Шизука, наблюдая, как Мори и Ицуки расходятся в разные стороны. Один — всё ещё кипя от негодования, второй — явно прикидывая новые «эффективные» способы решения конфликтов. Придётся что-то придумывать, иначе эти двое ещё не так развлекут студсовет. А у неё и без того дел по горло.

В конце концов, фестиваль клубов сам себя не организует.

Скандал с мячом для йоги распространялся по школе как круги по воде от брошенного камня. Один слух порождал другой, каждый последующий всё дальше от истины. Каждый в школе видел какой-то фрагмент произошедшего, и эти обрывочные наблюдения, проходя через десятки уст, обрастали всё новыми красочными подробностями. Кто-то видел часть с броском мяча, кто-то увидел расплакавшихся от облегчения Томоэ и Амано, кто-то видел мечущегося по всей школе в поисках Ицуки крайне злого даже на вид Мори. И наконец, достаточное количество зевак видело, как Мори чуть не применил к Ицуки физическое насилие, явно не для всех хоть как-то мотивированное.

Шизука появилась словно демон-ёкай камайтати, возникнув из ниоткуда в нужный момент. Одно её присутствие оказалось достаточным, чтобы остановить Мори, но от этого её настроение лучше не стало. Ситуация напоминала треснувший чайник: ещё немного — и по школе разольются потоки сплетен, которые уже не остановить.

Действовать нужно было быстро. Шизука решительно взяла Мори за рукав и повела за собой, как это делала ещё в начальной школе. Томоэ и её группе из спортзала она отправила сообщение прийти в кабинет студсовета, отправив к девушкам пару надёжных второгодок для сопровождения. Хотя они обе к моменту окончания противостояния «все целятся во всех» уже немного пришли в себя, идти в одиночку она бы им не доверила.

Послеполуденное солнце почти не проникало в кабинет студсовета — тяжелые шторы были наполовину задернуты, создавая гнетущий полумрак. В этом неверном свете даже привычная обстановка казалась чужой и неуютной. Шизука медленно оглядела собравшихся по её настоятельной просьбе людей, невольно отметив, как тени от жалюзи словно прутья решетки ложатся на их лица. Все участники сегодняшнего происшествия были здесь — пора было раскрывать веер истины.

На стуле рядом с дверью сидела Томоэ Ке, из-за чьей не слишком вдумчивой и немного наплевательской работы Амано Аманошита чуть «не разбилась как драгоценный камень» — буквально. Рядом с ней сидела притихшая Аманошита, чей боевой настрой, нежелание идти на компромиссы и подчеркнутая правильность как раз и привели к опасной ситуации, от которой ее пришлось спасать Ицуки.

На соседнем стуле слева от Аманошиты расположился сам Ицуки Кодо, чья вина заключалась в неортодоксальном решении проблем и наплевательском отношении к социальным нормам. Впрочем, проблемой было именно второе, хотя оно часто следовало из первого. «Вот что ему стоило еще немного побыть с девушками и их успокоить?» — подумала Шизука. Она почему-то была уверена, что он смог бы, пусть и пробормотал бы свое обычное «неэффективно».

Через стул от него сидел Мори — ее друг детства и в последнее время слишком частая головная боль. Остальные члены студсовета были слишком заняты, к тому же Шизука в чате попросила их по возможности не заходить в комнату студсовета в ближайший час. Более того, одна из ее заместителей, Кацураги Ренка, дежурила недалеко от входа, чтобы решать срочные, но не особо важные вопросы.

— Ну еще раз здравствуйте, — начала Шизука. — Просто чтобы быть уверенной, Аманошита-сан, Ке-сан, как вы себя чувствуете?

— В порядке, — тихо ответила Томоэ, нервно теребя край юбки. Её обычно живые глаза всё ещё были красными от недавних слёз. Шизука отметила отсутствие макияжа — обычно безупречная косметика Томоэ, за которой та следила с особой тщательностью, сейчас была начисто смыта, придавая её лицу непривычно беззащитное выражение.

— Все хорошо, Даро-сан, — эхом отозвалась Аманошита. Её спина оставалась безупречно прямой — годы тренировок не подвели даже сейчас, но еле-еле дрожащие пальцы, которые она пыталась незаметно сжать в кулаки на коленях, выдавали её волнение.

— Я рада, — Шизука коротко улыбнулась и тут же немного нахмурилась, глядя на мрачных парней, сидевших недалеко друг от друга.

— Чтобы вы не гадали, зачем я вас всех тут собрала, — Шизука не хотела увеличивать «загадочность» ситуации, — скажу сразу: есть проблема вашего поведения и слухов, которые уже поползли по школе. Ицуки успели обвинить и в покушении на убийство, и в издевательствах над Ке-сан и Аманошитой-сан. К этому добавились россказни о том, как он запугал целую группу парней, работавших с Ке-сан. — Шизука сделала паузу. — Именно такая версия дошла до Мори-куна, что и привело к его… не самым обдуманным действиям.

— Но он же… — Стыд Мори, как оказалось, относился только к его несдержанности, но не к оценке ситуации — он все еще считал себя правым.

— А вот мы и послушаем, «что именно он»… Аманошита-сан, Ке-сан, расскажете?

Рассказывать и признаваться в собственном высокомерии одной и наплевательском отношении к работе — другой было крайне неприятно. Но альтернативой было подставить парня, который так или иначе спас обеих.

Девушки начали рассказ, то и дело перебивая друг друга и краснея от стыда. История разворачивалась как полотно: вот Томоэ, слишком уверенная в том, что «и так сойдет», небрежно развешивает гирлянды. Вот появляется Аманошита, чей перфекционизм не выдерживает вида криво висящих украшений. Пренебрегая безопасностью, она забирается на самый верх шаткой лестницы. «В тот момент у меня даже мысли не было, что это опасно», — тихо призналась она, опустив глаза. Томоэ, глядя на одноклассницу, нервно сглотнула и продолжила: как лестница начала раскачиваться, как они все застыли в ужасе, не зная что делать, как в последний момент появился Ицуки. Его стремительные, точные движения: бросок мата, запуск мяча для йоги, рассчитанный так, чтобы смягчить падение, и наконец, поимка Аманошиты, когда он принял удар на себя.

По мере того как история обретала плоть и кровь в их сбивчивом рассказе, лицо Мори становилось все мрачнее, а желваки на его скулах проступали все отчетливее.

— Но как?.. Но вы же плакали… А он… — Мори запинался, явно пытаясь совместить свою версию событий с только что услышанной историей. — Мне сказали… И его руки… А потом он просто ушел… Такой тип парней обычно… Это не может быть просто… — Его взгляд метался между девушками, словно выискивая следы какого-то принуждения или обмана. — Он же специально был близко… И касался…