Это был не след гвардейца.

Этот след был тонким, острым, как игла, и полным… чего-то тёмного и послушного. Это была магия контроля. Магия ассасина.

И я понял. Это сделал не мой отец. Он приказал. А исполнил кто-то другой. Его личный… убийца. Человек, о существовании которого, возможно, не знал никто.

Я стоял в тишине темницы, глядя на тела. Свидетелей нет. Но есть след.

Я закрыл глаза. Вся моя концентрация, вся моя сила «видения» устремилась к этой тонкой, тёмной нити. Я мысленно пошёл по ней, надеясь, что она выведет меня на того, кто её оставил.

След поднимался вверх, через этажи Родового гнезда Воронцовых. Он был свежим, чётким.

След ассасина привёл меня не в покои моего отца. Не в зал для тренировок. Он привёл меня в небольшую, неприметную комнату в служебном крыле замка.

В комнате, на простом стуле, сидела женщина. Она была одета в тёмное платье, её руки были связаны за спиной.

Это была нянюшка Агриппина.

В моей голове вдруг всплыло воспоминание.

Нянюшка Агриппина.

Та строгая женщина, которая была первой, кого я увидел в этом мире. Которая приносила мне отвар. Которую я не видел с того самого момента, как на меня напали в лазарете.

Она была там. Она должна была быть в лазарете в ту ночь. Что, если она слышала крик убийц, когда они передавали мне «послание» от отца? Что, если она стала… ненужным свидетелем?

Эта мысль заставила меня похолодеть.

Она была жива. Но её глаза были закрыты, а голова склонена на грудь. Она была без сознания.

Перед ней стоял человек. Он был одет в простую, серую одежду слуги. Незаметный, ничем не примечательный. Но я «видел» его ауру. Она была как туго сжатая пружина. Та самая тёмная, острая магия контроля. Это был он. Ассасин.

Он держал в руке тонкую серебряную иглу и собирался коснуться ею её виска.

Я не знал, что это за магия, но я понял — он собирался не убить её. Он собирался… стереть ей память. Или, может, что-то похуже.

Я был далеко. Но я был связан с этим местом через Сеть.

Не раздумывая ни секунды.

Шаг.

Хлоп.

Я материализовался прямо за спиной ассасина. Он даже не успел обернуться.

Я не стал плести заклинания. Я не стал использовать «лезвия» или «хлысты». Я сделал то, чему меня научила улица.

Я схватил его сзади за шею и плечо, одновременно подставив ему подножку. Резкий рывок.

Он не ожидал физической атаки. Он был магом, привыкшим к дуэлям на расстоянии.

Он потерял равновесие и с глухим стуком рухнул на пол. Серебряная игла со звоном отлетела в угол комнаты.

Я тут же навалился на него сверху, прижав коленом к полу и заламывая ему руку за спину. Он был жилистым и сильным, но мой вес и внезапность были на моей стороне.

— Кто ты такой⁈ — прохрипел я ему прямо в ухо.

Ассасин, прижатый к полу, не ответил. Вместо этого он сделал то, чего я никак не ожидал.

Он… расслабился. Его тело, которое до этого напряжённо сопротивлялось, вдруг обмякло. А затем его эфирное поле вспыхнуло ярким, неестественным светом.

Раздался не взрыв. А тихий, шипящий звук, как будто лопнул перегретый котёл. Тело под моими руками… распалось. Превратилось в облако чёрного пепла и тут же осело на пол.

Самоуничтожение. Последний приказ, вшитый в его душу. Он унёс свою тайну с собой.

Я откатился в сторону, кашляя от едкого пепла.

Комната была тихой. На полу — лишь горстка праха. А на стуле — всё ещё без сознания, но живая и невредимая, нянюшка Агриппина.

Я только что спас ключевого свидетеля. Но упустил убийцу.

Я поднялся на ноги. Меня немного трясло.

Что за чертовщина⁈ Какого рода магия ещё бывает в этом долбаном мире⁈

Я смотрел на горстку пепла на полу. Самоуничтожение. Это было за гранью моего понимания.

Я посмотрел на Агриппину. Затем прислушался. Из-за двери доносились встревоженные голоса — гвардейцы, очевидно, услышали шум. Времени не было.

Я вскочил. Подошёл к стулу, на котором она сидела.

— Прости, нянюшка, — пробормотал я.

Я не стал её развязывать. Я просто взял её за руку. Сконцентрировался. Вспомнил поместье Шуйских, холл, где я был совсем недавно.

Шаг.

Хлоп!

Мир моргнул.

Мы снова оказались в большом холле поместья Шуйских.

Я появился из ниоткуда, держа за руку всё ещё связанную и находящуюся без сознания женщину.

В холле были все. Лина, Дамиан, старый князь и Пётр. Они, очевидно, обсуждали мой уход, и моё внезапное возвращение, да ещё и с таким «грузом», заставило их замереть в шоке.

— Алексей! — первой очнулась Лина. — Что… кто это?

— Это, — выдохнул я, чувствуя, как уходит последняя энергия. «Прыжок» с пассажиром дался мне очень тяжело. — Это наш главный свидетель.

Я посмотрел на старого князя.

— Кажется, вашим гостям понадобится ещё одна комната. И, возможно, ваша помощь, чтобы привести её в чувство.

Я еле стоял на ногах. Адреналин отпускал, и наваливалась чудовищная усталость.

— Вы можете её осмотреть, князь? — сказал я, с трудом удерживаясь на ногах. — Это, возможно, главный свидетель против моего отца в деле о покушении на мою жизнь.

Старый князь Шуйский не стал задавать вопросов. Он тут же подбежал к Агриппине.

— Пётр, нож! Разрежь путы!

Пётр быстро достал небольшой нож и перерезал верёвки. Князь подхватил обмякшую женщину и положил её на ближайшую кушетку. Его руки засветились зелёным, когда он начал диагностику.

Лина подбежала ко мне и поддержала меня под руку, не давая упасть.

— Тише, тише… садись.

Она помогла мне опуститься в кресло.

Дамиан подошёл и встал рядом, глядя на то, как старик колдует над Агриппиной.

— Что там произошло, Воронцов? — спросил он тихо.

— Я нашёл их, — ответил я, тяжело дыша. — Убийц. Они были мертвы. А он… — я кивнул на Агриппину, — … он собирался стереть ей память. Ассасин моего отца.

Дамиан сжал кулаки.

— Значит, он заметает следы. Быстро.

— Она в порядке, — сказал в этот момент князь Шуйский, выпрямляясь. — Просто сильное магическое усыпление. И лёгкий шок. Я могу её разбудить. Но… — он посмотрел на меня, — … вы уверены, что хотите этого сейчас? Она будет напугана. И её рассказ… может быть очень тяжёлым.

Он ждал моего решения.

— Во-первых, — сказал я, и мой голос, несмотря на усталость, был твёрдым, — для неё нужна серьёзная охрана.

Я посмотрел на Дамиана.

— Во-вторых, времени у нас мало. Будите её, князь. Будите!

Князь Шуйский кивнул, принимая мой приказ.

— Пётр, позови стражу поместья. Двоих. Поставить у дверей этой комнаты. Никого не впускать, никого не выпускать без моего или его, — он кивнул на меня, — разрешения.

Пётр тут же выбежал из холла.

А старый князь снова склонился над Агриппиной. Он положил ей руку на лоб.

— Excita! — прошептал он.

Его рука вспыхнула ярким, белым светом.

Агриппина резко вздрогнула и с криком распахнула глаза. Она села, её взгляд был полон ужаса. Она оглядывалась по сторонам, не понимая, где она.

— Где… где я?

Её взгляд остановился на мне. Она узнала меня.

— Княжич?.. — пролепетала она.

— Всё в порядке, нянюшка, — сказал я как можно мягче. — Вы в безопасности.

Она смотрела на меня, потом на князя Шуйского, на Лину… Её дыхание постепенно выравнивалось.

— Я… я помню, — прошептала она. — Ту ночь… в лазарете…

Она посмотрела на меня, и в её глазах стояли слёзы.

— Я слышала их. Тех двоих. Они сказали… они сказали, что пришли от вашего отца. Я хотела позвать на помощь, но один из них ударил меня. А потом… потом я очнулась уже в той комнате…