В этот год я все время держалась возле пещеры, так что совсем забыла, как плохо мне может быть среди людей. Меня замутило уже в тот момент, когда по обеим сторонам дороги потянулись кукурузные поля. Но я преодолела себя и добралась-таки до Колбрука (чем весьма горжусь). Впрочем, я по-прежнему здорово нервничала, и к тому времени, когда нашла наконец дом Сары Джейн, меня просто трясло.

Дверь открыла сама Сара Джейн – необъятная, как ее дом. Глаза у нее были припухшими от слез, и я вновь ощутила прилив жалости к ней.

– Привет, Сара Джейн, – сказала я, протягивая ей букет. – Вот, пришла навестить твою малышку.

Она взяла у меня цветы и пропустила в дом, так и не вымолвив при этом ни слова.

Томми Миллер сидел за столом в гостиной.

– Привет, – сказал он мне. – Спасибо, что заглянули.

Сара Джейн заявила, что еще слишком рано для таких визитов. Девочке всего три дня, и она легко может подхватить какую-нибудь болезнь.

– Да ладно тебе, пусть посмотрит, – сказал Томми. – Присядьте, мисс.

Это его «мисс» дало мне понять, что он меня не признал.

Я уселась на диван, а Сара Джейн исчезла в соседней комнате. Когда она появилась вновь, на руках у нее была девочка (такой крохотули мне еще не доводилось видеть). Сара Джейн дала мне ее подержать, и в этот момент я вдруг узнала о себе кое-что новое: я тоже хочу быть матерью. Хочу, чтобы у меня был собственный ребенок.

Элли Миллер прелестна до невозможности. Хорошенькое личико и светлый пушок на голове делают ее похожей на ангелочка. Сара Джейн подала мне ее завернутой в одеяло, так что я не могла видеть рук, но я была настроена решительно. Если уж она и дальше будет мне сниться, то пусть хотя бы снится правильно. Я развернула одеяльце, не обращая внимания на Сару Джейн, которая стояла рядом и пыхтела, как паровоз. У Элли крохотные ладошки на месте рук. Маленькие, чудесные ладошки. Я понимаю, что ребенок родился не таким, как нужно, но в тот момент я этого даже не заметила. Девочка показалась мне настоящей красавицей. Мне страшно не хотелось отдавать ее Саре Джейн, которая по-прежнему почти не разговаривала со мной. Я подумала о том, каково ей будет, когда она начнет выводить Элли на улицу, а люди станут перешептываться за ее спиной, и сердце у меня чуть не разорвалось от жалости. От жалости к Саре Джейн! Уже перед уходом я сказала ей: «Люди не всегда бывают добрыми, но ты их не слушай. Элли – чудесная девочка, и мы обе это знаем». Сара Джейн по-прежнему не промолвила ни слова. Должно быть, просто не знала, как вести себя с Кейт Свифт, которая проявляет к ней сочувствие.

Кайл, узнав о моей поездке, пришел в бешенство. Он заявил, что это не принято – врываться в дома людей, у которых только что появился ребенок (даже если это здоровый малыш, которому все рады). В ответ я заявила, что меня никогда не беспокоили правила приличия. Не собираюсь я обращать на них внимание и впредь.

5 октября 1947 г.

Сегодня я снова навестила Элли. Почему меня так тянет к этой девочке? Она по-прежнему снится мне по ночам. Доктор сказал Саре Джейн, что Элли будет «отставать в развитии». Это значит, она будет медленно ходить, говорить и усваивать все новое. Скорее всего, она так и не научится читать и писать (для меня это самое страшное, что может быть).

– Но у нее остается ее воображение, – сказала я Саре Джейн.

– И что с того? – рявкнула она. Сара Джейн по-прежнему не слишком высокого мнения обо мне.

Я попыталась объяснить ей, что умение представлять вещи, как наяву, является самым главным в жизни. Это гораздо существенней, чем иметь здоровые руки или складывать два и два. Мне-то казалось, я говорю поэтическим языком, но Сара Джейн взглянула на меня так, как смотрела еще в школе, – как будто я слишком странная, чтобы мне можно было доверять.

25 октября 1947 г.

Кайл приехал домой на выходные, но на улице слишком мокро, чтобы копать (и слишком мокро, чтобы съездить на велосипеде к Элли). Я умоляла Кайла отвезти меня к Саре Джейн на машине, и он в конце концов согласился. Думаю, ему самому любопытно взглянуть на малышку.

Увидев на пороге своего дома Кайла Свифта, Сара Джейн по уши залилась румянцем, так что я лишь с трудом сдержала улыбку. Сама я прямиком направилась к кроватке, где спала Элли, и взяла ее с собой на диван. Тем временем Сара Джейн и Кайл уселись за стол и начали болтать о всяких пустяках. И мне сразу стало ясно, что она по-прежнему его любит. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы распознать это чувство, ведь любовь к Кайлу – единственное, что нас объединяет. Я наблюдала за Сарой Джейн, пока сама она смотрела на Кайла. Она явно думала о том, насколько иначе могла бы сложиться ее жизнь, дождись она его с войны. Она могла бы выйти за него замуж, вместо того чтобы стать женой булочника, который закармливает ее плюшками и прочими сладостями так, что она скоро не сможет встать со стула. Останься она с Кайлом, думала Сара Джейн, и у нее мог бы родиться здоровый ребенок, над которым не стал бы хихикать весь город. Когда Кайл пересел ко мне на диван, чтобы взглянуть на Элли, по глазам Сары Джейн я видела, что она вспомнила, как занималась с ним когда-то любовью. И во взгляде ее читалось нечто большее, чем сожаление.

А что же Кайл? Самое удивительное, что в его глазах нет снисходительной жалости. Куда больше это похоже на сострадание. Сара Джейн по-прежнему ему небезразлична – но уже не как подружка, а как человек. Несмотря на то что она бросила его, ушла к другому, она по-прежнему очень много для него значит. Одно лишь это говорит о том, что за человек мой брат.

Пока Кайл болтал с Сарой Джейн, мне удалось поворковать с Элли. Обычно я сажаю малышку себе на колени, и она смотрит на меня, хотя уже через несколько секунд глазки ее начинают блуждать. Вот и в этот раз я смогла поиграть с ней, с ее крохотными ручонками, хотя больше всего на свете мне хотелось прижать ее к себе. Я страшно завидую Саре Джейн, которая каждый день кормит малышку грудью. Мне взгрустнулось чуть ли не до слез, пока я сидела там и размышляла о том, что у меня, скорее всего, никогда не будет собственного ребенка. С трудом представляю, чтобы я смогла настолько близко подпустить к себе мужчину. Обычно я лишь отшучиваюсь, когда папа и Сюзанна заводят разговор о том, что мне давно уже пора обзавестись своей семьей. Но Кайла мне не обмануть: ему ничего не стоит заглянуть мне прямо в душу. Вот и тут, когда мы ушли от Сары Джейн и уже ехали домой под проливным дождем, он внезапно сказал:

– Ты хочешь ребенка.

Меня поразило то, что он произнес эти слова как бы между прочим, даже не взглянув в мою сторону.

– Мне и думать нечего о своем ребенке, – возразила я.

– Мэтт с радостью помог бы тебе в этом деле, – заметил Кайл.

– Не припомню, когда я в последний раз видела такой дождь, – промолвила я, не желая развивать эту тему.

10 сентября 1948 г.

У меня совершенно потрясающие новости! Но для начала неплохо бы обновить дневник. Поверить не могу, что не писала в него почти год. Раньше я держала его у себя под подушкой и строчила туда день и ночь, а теперь с трудом отыскала нужную тетрадку.

Элли Миллер уже годик. Она очень спокойная девочка. Ходить она пока не научилась, но улыбается так, что может растопить любое сердце. Я видела ее лишь несколько раз за год, когда вместе с Сюзанной заглядывала в булочную. Сама я перестала ее навещать, поскольку Присцилла Кейтс рассказала Сюзанне, что мои визиты нервируют Сару Джейн. А поскольку у меня нет ни малейшего желания выводить из себя Сару Джейн, я перестала приходить к Элли. Так оно даже и к лучшему. Всякий раз, когда я видела малышку, мне страшно хотелось завести своего ребенка. Не могу даже описать, насколько это было мучительное чувство. Так что теперь я с удвоенной силой вкладываю свою энергию в сочинительство и археологию.

Наши раскопки все ширятся и ширятся. Кайл этим летом снова был дома, и мы выкопали перед пещерой еще две ямы. Мы достаем оттуда глиняные черепки и наконечники, которым уже три тысячи лет. Большую часть дня я разрываюсь между кропотливой работой по извлечению из земли этих древних артефактов и сочинением своих историй. Надо сказать, я с легкостью переключаюсь с одного на другое, и мне искренне жаль Кайла, у которого в жизни всего лишь один интерес. Впрочем, выглядит он вполне довольным – очевидно, что этот человек нашел свое призвание.