Покачав головой, он коснулся ее руки:

– Так что там с дневником? Вы, кажется, хотели мне что-то показать?

Отодвинув свою тарелку, Иден решительно наклонилась вперед.

– Бен, разве вы не понимаете, что я сама прошла через развод и хорошо знаю, каково это – терять любимого человека?

– Ш-ш-ш. Давайте-ка лучше о чем-нибудь другом. – Он резко отодвинул свой стул. – Где ваш дневник?

Поскольку на улице уже стемнело, они перенесли стол и стулья в дом. Иден уселась на софу, а Бен устроился рядом на стуле.

– Моя мать нашла в пещере человеческий скелет, – пояснила она.

Брови Бена изумленно взметнулись вверх.

– И что она с ним сделала?

– Ничего, насколько мне известно. На тот момент ей было всего шестнадцать, и археология ее тогда мало интересовала.

– Вы не спрашивали про скелет у Кайла? Он все еще там, в пещере?

– Мы пока не говорили об этом.

Когда она сказала Кайлу, что ужинает сегодня с Беном, тот неодобрительно покачал головой. «Будь осторожней, детка», – сказал он. Иден была так встревожена его словами, что забыла упомянуть про скелет.

Иден открыла дневник на записи от 16 ноября и зачитала ее Бену. Тот, выслушав ее, рассмеялся:

– Ваша мать – просто прелесть. А кто такой Мэтт?

– Мой отец, – улыбнулась в ответ Иден. – Это первое мое знакомство с ним.

– Да уж, ваша мать просто изнемогает от любви к нему, – хихикнул Бен.

– Не забывайте, это 1943 год, а я родилась в 1955-м. Будет забавно проследить за тем, как меняются ее чувства. Мне бы хотелось, чтобы в жизни у нее была хоть одна настоящая страсть. Представляете, как это должно выглядеть на экране? Взрослеют они, а вместе с ними – и их чувства. Нарастает сексуальное напряжение. Мэтта должен играть Майкл Кэрри. Как думаете, с какого возраста он может начать эту роль?

– В плане внешнего вида – двадцать один или двадцать два года, если чуть подгримировать. В плане поведения – лет с пятнадцати.

– А он вам не слишком-то нравится! – рассмеялась Иден.

– Просто я ревную.

– Ну и зря.

Бен со вздохом положил дневник на журнальный столик.

– Завтра я спрошу у Кайла про скелет. Боюсь только, что это не слишком ценная штука, иначе Кайл уже рассказал бы мне о нем. Будь он старше пары сотен лет, это могло бы повысить значимость здешних раскопок. Не думаю, чтобы Кайл упустил в свое время такую возможность. Редко какой скелет сохраняется больше, чем на несколько столетий. Вот разве что в пещере было по-настоящему сухо…

Иден его уже не слышала. Взгляд ее был прикован к фотографии маленькой девочки, втиснутой за рамку зеркала. Потянувшись, она вытащила снимок.

– Это ваша дочь?

– Да.

У девочки были прямые платиново-белые волосы и длинная челка над широко поставленными серыми глазами.

– Какая прелесть! У нее ваши глаза.

– Да.

– Как ее зовут?

– Блисс.

– Блисс? – Иден не сдержала улыбки.

– Да. Мы заранее подобрали два имени, однако никак не могли прийти к окончательному решению. Но как только она родилась, имя Блисс первым пришло мне на ум. Мне казалось, что с таким именем невозможно быть несчастной. – Он криво усмехнулся: – Немного наивно с моей стороны, как я теперь понимаю.

– Скучаете по ней?

– Еще как.

Иден наклонилась вперед.

– Вы не хотите, чтобы она приезжала, потому что у вас нет денег? Нельзя ставить это во главу угла. Вам не нужны деньги, чтобы любить своего ребенка. Вы могли бы провести здесь замечательное лето. Вы бы рассказывали ей о природе, о месте раскопок. Если уж на то пошло, вы смогли бы сформировать ее взгляды на жизнь.

– Иден, – Бен встал и взял у нее фотографию, – вы просто многого не понимаете. – Подойдя к зеркалу, он поставил снимок на место. Иден ощутила, что между ними вновь возникла стена, как это было в «Шугар-Хилл».

– Простите, – сказала она. – Просто я не умею вовремя прикусить язык.

– Дело тут не в вас, а во мне. – Он стоял теперь перед маленьким магнитофоном. – Под какую музыку вы любите танцевать?

– Под любую.

Бен выбрал кассету со старыми мелодиями. Первая же песня оказалась медленной, и он предложил Иден руку. Та взяла ее с некоторой опаской.

– А вы не оттолкнете меня, как в тот раз в ресторане?

– Нет, – притянул он ее к себе.

Иден прикрыла глаза, чувствуя приятное головокружение. Она вдыхала еле уловимый аромат его пенки после бритья, запах свежестираной рубашки. Бен прижал ее к себе чуточку крепче. Она почувствовала давление его бедер, но не отстранилась, а прильнула к нему еще сильней. Бен легонько застонал. Наклонившись, он осторожно поцеловал ее, однако Иден не ответила на поцелуй.

– Меня пугает близость с тобой, – сказала она. – Ты не впускаешь меня в свою жизнь. Мне кажется сейчас, подойди я поближе – ты исчезнешь.

– Как точно ты описала мои страхи, – рассмеялся он. – Мне кажется, стоит тебе узнать меня поближе, и ты исчезнешь.

– С какой стати?

– С другими так и происходит.

– Что может быть в тебе такого ужасного?

– Ш-ш-ш. – Он вновь привлек ее к себе. – Давай лучше танцевать. Это безопаснее, чем целоваться. И уж куда безопаснее, чем говорить.

Они танцевали под каждую песню на кассете, хоть медленную, хоть нет. Иден нравилось наблюдать за тем, как Бен движется. Еще она представляла, как этот домик может выглядеть со стороны – откуда-нибудь из леса. Еле различимая музыка и две тени, кружащиеся в янтарном свете.

Может, Шэрон похитила Блисс? Родители иногда сбегают с собственными детьми. Но Шэрон по-прежнему жила в их доме, значит, тут было что-то другое. Впрочем, какая разница? Ей нет дела до его секретов. Зачем думать о прошлом, если можно сосредоточиться на настоящем?

Закончилась очередная песня, и Иден глянула на часы. Близилась полночь.

– Думаю, мне пора, – промолвила она, не размыкая рук.

Бен наклонился и легонько коснулся губами ее шеи. Иден чувствовала, как сердце его бьется напротив ее груди. Она откинула голову, чтобы встретить его губы. Этот поцелуй заставил ее вспомнить о кровати, такой широкой и такой удобной. Ей хотелось, чтобы Бен положил ее на постель. Она и не помнила уже, когда в последний раз желала мужчину. Однако стоило поостеречься, прежде чем лечь в постель с малознакомым парнем. Ей вдруг вспомнились загадочные предостережения Кайла.

– У тебя, случаем, нет СПИДа? – шепнула она.

Бен, рассмеявшись, отступил на шаг.

– А ты умеешь вернуть парня к реальности. Нет, СПИДа у меня нет. И вообще, откуда такие мысли? Я ведь только поцеловал тебя.

Она прижалась лбом к его груди, чтобы скрыть проступивший румянец.

– Ну, не умею я ходить на свидания, – пожаловалась она.

– Тут мы с тобой стоим друг друга. И если уж кому-то пристало беспокоиться о СПИДе, так это мне. У Майкла Кэрри репутация Казановы.

– Так-то оно так, но мы же не любовники.

– Допустим. А как насчет той сцены из «Сердца зимы»?

– Мы просто играли. Мы не занимались сексом.

– И все же. Как можно после такой интимной сцены встречаться с кем-то и не…

– Просто меня не тянуло к нему. – Как много можно ему сказать, чтобы не чувствовать себя потом уязвимой? – По правде говоря, меня не особо тянуло к мужчинам после ухода Уэйна. Да и он меня не слишком-то привлекал как любовник.

Бен внимательно смотрел на нее своими серыми глазами. Затем он наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Пожалуй, лучше нам с тобой распрощаться, пока снова не пошли медленные песни.

Когда Иден вернулась домой, Кайл еще не спал, хотя время близилось к часу ночи.

– Ты решил дождаться меня? – сказала она, чувствуя смесь досады и благодарности.

– Вовсе нет. – Медленно поднявшись со стула, он протянул ей очередную тетрадь. – Просто просматривал следующую часть дневника. Как прошел вечер? – От Иден не ускользнула нотка тревоги в его голосе.

– Кайл, мне нравится этот парень, но я не забывала о твоих предостережениях. – Она даже не вспомнила о них час назад, когда ей хотелось заняться с Беном любовью на этом красивом покрывале.