— За хозяина тут вон тот толстый гад, — он отбил низкий поклон в сторону настоящего хозяина. Тот, не слыша о чем идет речь медленно кивнул в ответ. — А я так, прислуживаю. Вам, богатыри, чего? Может поросенка? Или карасей в сметане?

Услышав про богатырей Исин привстал.

— Ты что нас знаешь?

Мальчишка ухмыльнулся.

— Так на вас написано… Богатыри, поросенок, две курицы и караси в сметане…

— Пива, — сказал Избор.

— Много, — добавил Исин.

— Но сперва хозяина… — сказал свое слово Гаврила. Мальчишка с сомнением оглядел их.

— Он ко всяким не ходит.

— Мы не всякие… Позови. Скажи, что есть для него кое-что…

Поросята к столу поспели все же раньше хозяина.

Наверное потому, что были куда как тоньше него. Исин отрезав свою половину уже почти умял ее, запивая хорошим пивом и теперь глазом косил в сторону сковороды с карасями.

Хозяин подошел и снопом уселся рядом.

Гаврила смерил сидельца недоверчивым взглядом. Выглядел тот не так что бы очень — одежонка старая, хоть и чистая, но латанная. Друзья переглянулись и пожали плечами. Издали он смотрелся побогаче.

— А побогаче тебя тут никого нет?

Сиделец не смутился.

— У нас кто побогаче, тот с голытьбой дел не имеет.

Он уселся по-хозяйски и с брезгливой миной на лице, словно все про них знал, спросил.

— Ну, что у вас?

Они не спешили отвечать, и только хазарин гремел под полой монетами.

— Неужто кто из вас храбрости набрался и у купца мошну растряс?

Гавриле нахальство хозяина почему-то понравилось. Он из-под стола ткнул его в живот твердым как сучок пальцем и тот с болезненным стоном уткнулся в блюдо с остатками поросенка.

— У пузатый какой… Храбрый наверное.

За общим гомоном никто не услышал как корчмарь хрипит, всасывая в себя воздух. Избор наклонился, заглядывая в искаженное болью лицо.

— Одно плохо — вежеству не учен. Все норовит гостей обидеть.

Исин наконец выбрал камешек поменьше и щелчком подкатил его к носу охающего сидельца.

— Ищем хорошего человека, чтобы продать.

Он бросил кряхтеть и широко раскрыл глаза. Не в силах разогнуться он пальцем подкатил к себе камень и затих, рассматривая. Гаврила насмешливо спросил, точно так же, как и он сам только что спрашивал про купеческую мошну.

— Той милостыни, что ты тут сегодня набрал, хватит чтобы такой камешек купить?

Бледный от боли корчмарь откинулся назад и просипел.

— Куплю. Еще есть?

— И одного с тебя хватит.

Корчмарь поднялся, выискивая глазами мальчишку и махнул рукой. Гаврила не успел сосчитать до пяти, как появился отрок с кувшином. Нос у Исина сам собой развернулся к широкому горлу.

— Вы пейте пока, — морщась и потирая брюхо сказал корчмарь. — А я деньги соберу.

— Если денег жалко, то можешь не все деньгами…

— Припасы? — понял корчмарь. Гаврила кивнул.

— Припасы и лошади.

Корчмарь задрал голову вверх, видно подсчитывая барыши.

— Хорошо. Я позову…

Гаврила толкнул дверь рукой и та едва слышно скрипнув отошла в сторону. За спиной засопел Избор, но Гаврила не поспешил переступить через порог. Там, внутри горели две свечи и у стола в дальнем конце комнаты сидел хозяин. Прямо перед ним тусклой кучкой лежало серебро и стояли кожаные мешки. Гаврила еще раз обежал глазами комнату и никого больше не увидел.

«Нас трое, — подумал богатырь, — Не может он тут один быть. Не решится».

Хозяин, видно, почувствовал неладное.

— Что встали? Заходите. Вот деньги, вот мешки… Все честно.

Гаврила сделал шаг, краем глаза следя за дверью. Свет не достигал сюда и он скорее не увидел, а как-то иначе ощутил, что темнота там плотнее. Еще шаг и он увидел как дрогнули веки у корчмаря. Это был знак беды. Гаврила упал вперед и потянул меч из ножен. Корчмарь, похоже, ждал этого. Он вскочил и движение это было слишком быстрым для неожиданного испуга. В то же мгновение Гаврилу потряс удар. Полувыдернутый меч спас его голову — тот кто ударил его в спину хотел отсечь ее, но лезвие Гаврилова меча остановило чужую сталь. Вобрав в себя силу удара Гаврила перевернулся через голову и с размаху ногой достал сидельца в обширное брюхо. Тот охнул, но сказать, что собирался не сказал. Тут же за спиной у Масленникова дважды коротко звякнуло железо и все стихло.

Он оглянулся, прижимая палец к губам. Место тут было тихое и неожиданности могли таиться за каждым углом. Все свои стояли на ногах.

— Сколько их?

— Двое. Мой жив.

Исин помялся и немного конфузливо добавил от себя.

— А мой вот нет…

Гаврила цокнул языком.

— Торопишься. Деньги забери.

— А как же? Он ведь, гад, с потолка спрыгнул. Если б я не поторопился, то он сейчас обо мне бы рассказывал, а не я о нем, — обиженно сказал хазарин. Не обращая на ожесточенно вытиравшегося тряпкой хазарина Гаврила подошел к Избору державшему меч у горла незадачливого покусителя.

— Нас знаешь? — спросил Гаврила. Воин осторожно покачал головой.

— Тогда почему полез?

Стараясь не делать лишних движений тот скосил глаза в сторону корчмаря. Гаврила кивнул. Немногословие проигравшего ему понравилось.

Корчмарь хоть и старался не дышать, но получалось это у него плохо. Увидев блеск глаз сквозь полузакрытые веки, Гаврила наклонился над ним и спросил.

— Почему?

Он молчал, надеясь, что его примут за мертвого. Гаврила взял его за безвольную руку.

— У тебя на руке пять пальцев. Значит, если захочешь, можешь не ответить на пять вопросов. Это, конечно, если ты живой. А если мертвый… Мертвому пальцы ни к чему.

Он достал кинжал и прислонил его к мизинцу.

— Нас знаешь?

— Нет, — быстро ответил корчмарь пытаясь выдернуть ожившую руку. Гаврила отпустил его и тот подполз к стене и оперся на нее спиной.

— Чем мы тебе не понравились?

— Сказали, что вы разбойники и денег у вас видимо-невидимо.

Гаврила удивился настолько, что даже присел рядом с ним на корточки.

— Разбойники?

Он невольно оглянулся на друзей.

— Слышите?

Исин отрицательно покачал головой. Избор пожал плечами.

— Кто сказал?

— Старичок один… Он внизу остался…

Через полураскрытое окно послышалось конское ржание и одинокий человеческий крик.

— Какай старичок?

Корчмарь как мог честно описал Визуария и добавил от себя.

— Они незадолго до вас появились.

— Они?

— Трое их было или четверо… Не помню. Он у них старший.

Исин засмеялся.

— Вот это удача! Хоть одного, да разговорим!

Масленников кивнув быстро поднялся.

— Все ищем старичка. А ты, — он наклонился над сидельцем, — останешься тут и будешь сидеть как мышь.

Гаврила показал корчмарю кулак.

Но тут за спиной у него охнуло и он стремительно обернувшись увидел как Избор опускает на пол их молчаливого пленника.

— Убил?

— Много чести… Отшлепал…

За порогом обнаружился неширокий, но длинный проход, уходивший вправо. В стене, что вела вдоль него неведомые строители прорубили двери. Сейчас они были закрыты, и на втором поверхе было пусто — все, кто тут обитал либо спали, либо веселились внизу.

Застрявший в дверях Исин спросил:

— Ну что?

— Никого…

— На наше счастье… — добавил Избор.

Гаврила усмехнулся.

— Это только жизнь покажет, чье сегодня счастье…

Вниз, на первый поверх, вела крутая лестница, протянувшаяся почти на половину боковой стены и упиравшаяся внизу в пол. Избор свесился вниз, стараясь сверху разглядеть описанного корчмарем старичка. Друзья присели рядом, выглядывая кому повезет. Но тут из-за двери донесся петушиный крик насмерть перепуганного корчмаря:

— Помогите! Помогите, люди добрые!

Полузадушенный крик сидельца поднял нижнюю часть корчмы на ноги и бросил наверх. В одно мгновение лестница заполнилась людьми. Лезли азартные, распаленные долго сдерживаемым желанием подраться морды. Где уж тут стариков искать — мужики были все как на подбор молодые да здоровые, крепенькие, как боровики в лукошке — ни одного с бородой или червоточиной.