— Я почему спрашиваю?.. — горгонид возник в дверном проёме целиком, переодетый в спортивную форму и с увязанными в хвост волосами.

— Знаю, знаю, — Макс покаянно повесил голову. — Вызовешь меня на бой и оторвёшь голову.

— Мы с Долорес решили пожениться, — укоризненно сказал Одиссей и он бросил нежный взгляд на Медузу. Та старательно покраснела.

— Ух ты! — подпрыгнув, Макс чмокнул Лолиту в щеку. — Совет да любовь. С меня подарок.

— О свадьбе поговорим после Игр, — чопорно заметила горгонида. — Мы же договорились, — она поднялась и направилась к двери.

— Я тоже поздравляю, — чёрт, поздно опомнился. — И… Ты можешь остаться. Я найду, где перекантоваться.

— Что вы такое говорите, тренер, — нет, серьёзно. Она вновь покраснела так, что слилась цветом с помадой на губах. — Я приличная девушка.

Взгляд, которым меня одарил Одиссей, подтвердил: так и есть. Приличная. Мать её за ногу…

— И мне всё равно пора, — Лола поспешно выскочила за дверь. — У нас тренировка. Вы придёте?..

— Конечно! — ответили мы с Одиссеем хором.

— Ну… Тогда я побежал, — встрепенулся Макс, и пока никто ничего не вякнул — смылся.

На ходу он нервно похлопывал себя по карману — тому, где лежала фляжка.

Мы остались одни.

Неловкое молчание затягивалось, а я не знал, как начать разговор. Хотел извиниться за то, что сразу не проследил за визой. Да и вообще…

— Спасибо, что вернул меня назад, тренер, — первым подал голос Одиссей. — Знаешь, у меня было время подумать, и… я решил учиться.

— Ась?

— Хочу попробовать себя в роли настоящего тренера. Ты как?

Я не сразу понял, о чём это он. А когда до меня дошло…

— Чёрт, Одиссей, конечно. Это… Большая честь. Только у меня одно условие. Взамен ты будешь обучать меня тактике и стратегии.

— Искусство войны — древняя и благородная наука, — кивнул горгонид. — Я согласен.

Моя рука, конечно же, утонула в его лопате. Но в конечном итоге мы остались друг другом довольны.

— После тебя, тренер, — указал я на дверь. — Идём, оценишь, чего добились ребята.

— Спасибо, тренер. Ты очень любезен.

И он это говорил на серьёзных щах.

Выйдя в коридор, мы столкнулись с Ашокой.

Тренер Теночли был без своей смешной шапки в виде горшка и распашонки из перьев — в халате, шлепанцах и с перекинутым через плечо полотенцем.

Нас он типа не заметил. Скользнул пустым взглядом и прошел мимо.

Они живут где-то в этом же секторе, — сообразил я. — Только вот… Нахрена таскаться по коридору с полотенцем, если у тебя в номере есть душевая?

— Какова ирония судьбы, — сказал Одиссей, провожая взглядом узкую спину Ашоки. — Когда-то воины-ягуары охотились на драконов. А теперь вот приехали в гости. Сменили мечи на орала.

— Охотились? — я подобрался. — А можно с этого места поподробней?

— Когда-то, ещё до войны с гремлинами, маги Теночтитлана наводили ужас на все сопредельные измерения, — серьёзно сказал Одиссей. — Протыкая пространство, они посылали воинов-ягуаров в опустошительные набеги. Сокровища, рабы, красивые женщины — их, кстати, приносили в жертву грозному богу Теночи — Кусалькоатлю.

— Говоришь, как по писанному, — восхитился я.

— Военная история — моё хобби, — скромно поведал Одиссей. — В свободное время я пишу труд о сравнительной стратегии гуманоидных и негуманоидных рас, о корреляции процента агрессии в зависимости от оснащенности конкретного народа… Ты заметил, что наш тигр Мануэль является намного более мирным существом, чем дендроид Фома? — я пожал плечами. — Его народ, обладая угрожающими атрибутами — клыками, когтями, невероятной силой… — в большинстве своём предпочитает заниматься мирными ремёслами: бухгалтерией и адвокатурой.

— Да уж, мирными, — я вспомнил свору адвокатов, которые помогли Светке обчистить меня до трусов.

— А всё потому, что в их базовый инстинкт заложены сдерживающие факторы, — нравоучительно продолжил Одиссей.

— То есть, чтобы не выжрать всю популяцию антилоп и не сдохнуть от голода в следующем году, они должны контролировать свой аппетит, — заметил я.

— Природа не терпит пустоты, — кивнул Одиссей. — И поэтому самым агрессивным существом она сделала самого беспомощного — то есть, человека.

Сколько у нас, на Земле, сломано по этому поводу копий…

— Постой! Но теночли — не совсем люди. Воины-ягуары. А значит, тоже оборотни. Как и тигры.

— Тигры — природные оборотни. Они получили свою способность в ходе эволюции, — тоном лектора сказал Одиссей. — Ликантропия, как способ выживания. А теночли…

— Магия, — догадался я.

— Когда возможности измерения перестали удовлетворять их пассионарный потенциал, маги-жрецы теночли нашли выход. В другие измерения.

— И конечно же, в своих завоеваниях они не могли пропустить драконов, — заметил я. — Лилит как-то упоминала, что драконьи шкура, чешуя, зубы — всё это успешно используется магами для создания зелий и артефактов.

— В своё время они хорошо проредили грядочку, — недобро усмехнулся Одиссей. — Но драконы им жестоко отомстили. Когда им надоело находить пустые разорённые гнёзда — теночли предпочитали отыскивать кладки и красть нерождённых дракончиков, — они объединились, напали на Теночтитлан и выжгли измерение почти дотла.

Я представил себе эту картину.

Ступенчатые пирамиды в окружении кукурузных полей… А в небе, среди клубов гари и дыма — громадные чешуйчатые твари.

— Выжгли измерение почти дотла… — задумчиво повторил я. Но сразу встрепенулся. — Слушай! А ведь драконы — тоже не дураки пограбить, а? Наверняка перед тем, как всё сжечь, они вытрясли из теночли всё золото.

Я вспомнил сокровищницу.

Если подумать… Там и вправду были свалено барахло из разных культур и разных эпох. Что-то из этого не стыдно было выставить в Эрмитаже, другое же нельзя было представить, кроме как на алтаре, посвященному жуткому многорукому богу.

— Наверное, — пожал плечами Одиссей. — Прости, но меня никогда не интересовала материальная сторона войн. Моё дело — прийти, увидеть и победить. А для подсчёта контрибуций всегда есть стряпчие.

За разговором мы незаметно добрались до стадиона. Ребята уже разминались.

Стадион был полностью крытым, над трибунами, довольно высоко, изгибалась ровная полусфера потолка — тоже проплавленная в камне, судя по гладкости сводов.

— Несколько слов для наших читателей! — вдруг раздалось у меня над ухом.

Голос я узнал.

А вот его обладателя заметил не сразу.

— Привет, Сиди-Читай.

Оглядевшись, я узрел довольно просторный вольер, наподобие тех, в которых держат крупных попугаев. Он стоял на отдельном помосте, был оборудован искусственным деревцем и поилкой. На одной из веток деревца был подвешен крупный шерстяной носок — из него-то и доносился голос спортивного корреспондента.

Рапаит влез в него целиком, как в спальный мешок. И только пухлые лапки сжимали неизменный блокнот и самопишущее перо…

— Это что-то новенькое, — сказать, что я был удивлён — ничего не сказать. — Что ты тут делаешь?