Лора (носитель) повернулась, нацеливая белый луч на следующий имплант. Но Страж-скат, оправившись, уже был рядом. Он метнулся не на Лору, а на Алекса, понимая его ценность как слабого звена.

Алекс увидел приближающуюся смерть – плоское, острое тело, несущееся рассечь его пополам. Он не мог двинуться. Открытый канал в его груди бешено пульсировал, резонируя с болью Ядра и силой Лоры. И в этот миг, сквозь ад боли, ярости Корня и приближающегося лезвия, он *ухватил* что-то. Не силу. Не команду. *Образ*. Образ Пепла. Образ той самой доверчивой морды, лизавшей его лицо в щели. Образ *преданности*, которая только что бросилась в бездну за него.

И он *толкнул* этот образ по резонансной связи. Не в Лору. В инфекцию. В тот клочок дикого, но своего рода сознания, что бушевало внутри нее под контролем Корня.

*ПЕПЕЛ! ОН УПАЛ! ПОМОГИ ЕМУ!*

Лора вздрогнула всем телом. Белый луч дрогнул, сместился, прожгв стену грота в метре от цели. Багровые глаза на миг потеряли концентрацию, метнулись вниз, к озеру слизи. В них мелькнуло нечто человеческое – *паника*? *Боль*?

Это мгновение нерешительности стоило ей дорого. Страж-скат был уже над Алексом. Лора рванулась к нему, но слишком поздно. Острое тело Стража пронеслось в сантиметрах от лица Алекса... и вонзилось не в него, а в... *Пиявку-носителя*, обвившую ее руку!

Пиявка завизжала – высокий, пронзительный звук боли. Ее полупрозрачное тело было рассечено почти пополам. Белый свет в руке Лоры погас. Контроль Корня дрогнул. Лора (или то, что от нее осталось) вскрикнула – на этот раз явно женским, полным ужаса и боли голосом. Она схватилась за голову, сползая на колени. Мутагенная нагрузка: **51.3%**. Граница необратимости была пройдена.

Алекс лежал, не веря, что жив. Страж-скат, застрявший в Пиявке, бился в предсмертных конвульсиях. Остальные Стражи, потрепанные, замерли в нерешительности. Ядро стонало, истекая светящейся жизнью из огромной раны.

И в этот хаос, в грохот боли Собора и вопль Лоры, ворвалось нечто новое. Не звук. *Отсутствие звука*. Ледяная, абсолютная тишина, выжигающая все другие ощущения. И холод. Резкий, пронизывающий холод, идущий не от воздуха, а изнутри костей.

На краю платформы, у входа из Пуповины, стояли двое.

Агенты "Молчаливый Суд" (Код: THETA-9 "ПАЛАЧ").

Они были высоки, облачены в облегающие костюмы матово-серого металла, без швов, без опознавательных знаков. Шлемы – гладкие, отражающие поверхности, без прорезей для глаз, лишь слабая голубая подсветка по контуру. В руках у одного – устройство, похожее на кристаллический арбалет, излучающий морозное сияние. У другого – сфера, внутри которой клубился серый, мертвый туман. Они не двигались. Они просто *были*. Аутура абсолютного нуля, тишины и смерти.

Один из них поднял руку с крио-кинетическим арбалетом. Цель – корчащаяся на коленях Лора. Ледяной наконечник заряда засветился ослепительно-синим.

Бегство закончилось. Сердце Собора стало их клеткой. И теперь палачи вошли в нее.

Ледяное копье, заряженное в кристаллическом арбалете Агента, сияло ослепительно-синим, как сжатая до абсолютного нуля звезда. Воздух вокруг него трещал, покрываясь инеем даже в раскаленной атмосфере грота. Цель – Лора, корчащаяся на коленях, ее зараженная рука, все еще обвитая полуразрушенной Пиявкой-носителем, пульсировала хаотичным багровым светом. Мутагенная нагрузка: 53.1%. Сознание Лоры было разорвано – ярость инфекции, боль от потери Пепла, чужеродная воля Корня, подавленная, но не уничтоженная, и леденящий ужас перед безликими фигурами.

Алекс лежал в метре от нее, парализованный болью (HP: 15/150) и нарастающим токсическим отравлением ("Экстаз Ядра" сводил мышцы судорогой). Он видел смерть Лоры, видел холодную точность прицела. И в этом отчаянном миге, когда разум уже почти погрузился в багровый туман безумия и истощения, его собственная Метка на руке взвыла.

Не болью. Голодом. Ненасытным, истеричным голодом открытого канала к Ядру. Канал в его груди, нестабильный и кровоточащий, вдруг резко расширился. Он почувствовал, как агония Сердца – невероятная, разрывающая волна боли, страха и ярости от свежей раны – хлынула в него, как цунами в треснувший сосуд. Это не была энергия в чистом виде. Это была сама сущность умирающего гиганта, его терминальный крик.

Адреналин, не природный, а чудовищный сплав ядерной агонии и воли Метки, вколотился в жилы Алекса. Мир взорвался в гипер-фокусе. Боль отступила, сменившись ледяной, нечеловеческой ясностью. Он видел каждую трещину на платформе, каждую пульсацию света на Лориной руке, микроскопические сколы на сером шлеме Агента. И он видел будущее. На долю секунды – призрачный ореол траектории ледяного копья, вылетающего из арбалета, его скорость, точку удара – центр Лориной груди.

НЕТ!

Мысль была не его. Это был слитый воедино вопль его воли, голоса Корня ("Защити инструмент!") и дикого отчаяния инфекции внутри Лоры. Алекс двинулся. Не вскочил – взорвался с места. Его тело, подпитанное агонией Сердца, пронеслось по липкой платформе с немыслимой скоростью. Он не пытался толкнуть Лору. Не пытался встать на пути копья. Он сделал единственное, что могло спасти ее в этот миг, подсказанное тактическим предвидением Метки и безумной логикой Корня.

Он врезался в Лору, сбивая ее с колен, в сторону от линии выстрела. И одновременно – его рука с Меткой, пылающей багрово-черным светом от перегрузки, взмахнула в сторону Агента. Не для атаки. Для подсознательного приказа через резонанс с Ядром.

Лора, сбитая с ног, инстинктивно вскинула свою зараженную руку. Нити Корня, все еще обвивавшие ее, дернулись, как живые. Багровый свет в ее ладони, хаотичный и ослабленный, не сконцентрировался в шар. Он выплеснулся веером, как щит, спонтанный и несовершенный, но невероятно мощный, подпитанный как ее собственной мутацией, так и импульсом, идущим от Алекса через Ядро.

Ледяное копье вылетело с тихим звуком оставляя за собой шлейф мерцающего инея в раскаленном воздухе. Оно ударило не в плоть, а в багровый энергетический веер.