Острие обнажающее суть вещей, указала на уродливую, исполинскую тень, что замерла в открывшимся за проходом в скале помещении, больше похожем на заброшенный склеп. Айр оскалился и прокричал:

— Я знаю что ты такое, падший владыка. И мне известен твой главный страх.

Глава 26. Решение человека

Неторопливо и величаво Воплощение Ненависти повернулся к Айру. Целые эоны Астер раз за разом встречался с этой Ролью в бою. Страж, защитник и палач, слившиеся воедино. Воплощение лживого долга, что раз за разом предавал собственные же идеалы, выбирая между видами зла. Но в отличие от его покровителя, что звался в хрустальных чертогах грёз «Тауриэль Воздаятель», этот смертный ещё не знал о своей предрешённой судьбе.

Астер за тысячи циклов уже выучил эту пьесу. Сейчас они будут сражаться, и в случае его победы — цикл завершится. И в обычных обстоятельствах Воплощение Ненависти, чтобы потешить своё эго, постарался бы разорвать рыцаря на части. Но в этот раз, в набившей оскомину истории, появился неучтённый, несуществующий прежде фактор. Ведь если ему получится заполучить свой осколок, слившийся с душой экзарха, даже Спящие ему будут уже не страшны.

Но все правила мира твердили, что от этой битвы уже ему не уйти. Страж, спасая Принцессу, либо пожертвует жизнью, либо одержит победу, прежде чем Астер успеет завладеть её душой. Таковы были Роли, отведённые им судьбой ещё в первом из циклов. Но если старые законы частично пали — возможно, у него получится потянуть время…

— Ты обвиняешь в трусости практически бога, — прогремел Ненависть, сложив на груди руки из чёрного обсидиана. Его разрывало от злости осознание того, что приходится снизойти до диалога с этими марионетками.

— Практически бога? — саркастично переспросил Айр, кивком головы давая знак пришедшим с ним рыцарям окружить стоящего в центре круглого помещения Астера. — Не слишком ли ты высокого о себе мнения? Три сотни лет назад, во время Войны Тирана, ты бежал, словно трус, потеряв всё, но ничему не научился. Ведь демоны не способны постигать что-то за пределами своей сути, Ненависть.

Рыцарь во время разговора проанализировал поле боя. То, что он принял за склеп, оказалось чем-то вроде библиотеки. Под куполообразные своды вдоль стен уходили бесконечные полки, заполненные скрижалями из зелёного камня. А в противоположном конце помещения находились четырёхметровые врата из сияющего нефрита, исписанные рунами, отдалённо напоминающими те, что пылали у него на клинке.

— Ты путаешь луну и её отражение в озере, смертный, — высокомерно ответил Астер, мысленно сокрушая барьеры в сознании осколка один за другим.

Большая часть его сил и разума уходила на это. Как и ожидалось, даже непробуждённый экзарх оказался ментально сильнее, чем многие короли, которых он уже поглотил. Архидемон сделал шаг вперёд, раскинув в стороны могучие руки. Его аватар был почти в полтора раза выше, чем Айр, и намного крупнее, а на словно вырезанном из камня демоническом лике застыла маска вечного раздражения. Ненависть проревел:

— То, что вы зовёте “демоны”, — это обрывки ваших кошмаров, после которых вы пробуждаетесь в холодном поту. Но есть истинные, исконные повелители этой реальности, существующие за пределами вашего понима…

Гневную тираду врага Айр решил дальше не слушать — всё, что надо, он уже успел подметить, а его люди заняли выгодные позиции. Цель была крупной, её можно было атаковать вчетвером, сменяя друг друга в случае нужды. Тарсфольская аристократия по своей сути состояла из индивидуалистов, не привыкших, как гвардейцы, сражаться в строю. Но волчья тактика стаи вполне им подходила. Почувствовав, что сейчас хороший момент для атаки, Айр бросился в бой.

Вместе с ним, повинуясь инстинкту и следуя за вожаком, ринулись ещё трое рыцарей. Усиленные волей, тела в стальных оболочках двигались столь стремительно, что многометровую залу до самого центра они пересекли за один короткий вдох. Астер этим удивлён не был — он никогда не мог договориться с этим упёртым человеком. Какую бы личность он ни имел — защитник или фанатик — Страж с настойчивостью, достойной лучшего применения, каждый раз пытался скрестить с ним клинки.

Развернувшись на месте, Ненависть схватил одного из рыцарей когтистой лапой и вскинул в воздух, стоило четвёрке противников сблизиться с ним, после чего, используя его тело как щит, поймал небольшие зазоры в обрушившихся ударах, подставив под них тело жалкого смертного. Звонко грянула разрубаемая сталь, сквозь пробитые латы хлынула кровь, тонкий слой Воли, повисшей в его длани, жертвы замерцал и потух ещё от первого же рубящего взмаха товарищей.

Айр успел в последнее мгновение удержать руку и, почти вывихнув кисть, ударить плашмя, однако рыцаря это не спасло. Едва аура погасла, обсидиановый великан лениво сломал ему шею и метнул мёртвое тело в узорчатые своды купола над головой. Сухо хрустнули кости, скала дрогнула, словно проснувшись, кровь щедрой жертвой пропитала мерцающий камень, отчего заливающий всё тусклый цвет перешёл в алый спектр.

Не растерявшись от потери товарища, рыцари снова ударили — два клинка бессильно скользнули по чёрной броне, ещё один Астер перехватил в воздухе и сломал, словно прутик. Но бастард Айра, усиленный его аурой, врезался прямо в грудь великана, отбросив на пару шагов. Клубящийся мрак выдержал удар. Сотник крепче сжал зубы — в этот раз Повелитель оказался ещё лучше защищён, нежели в прошлый, и использовал Волю, чтобы, на манер шевалье, окружить ею своё тело.

— Ты напрасно во мне видишь врага, — внезапно заговорил Астер, воспользовавшись мгновением замешательства. Рыцари Тарсфола пытались переварить факт, что нечестивое чудовище только что у них на глазах использовало священный дар Бога-Воина.

— Внемли сути вещей, или именно твой клинок станет мечом палача. Своими руками ты убьёшь экзарха, не дав ей выполнить долг, — произнёс Астер, вглядевшись в глаза сотника.

Стоявший справа от него рыцарь решил воспользоваться тем, что тварь отвлеклась, и попытался достать врага в зазор между шлемом и чёрным наплечником. Для этого воину пришлось высоко подпрыгнуть в воздух. Астер видел всех окружающих даже без глаз — их души были для него приглашением к пиру, а эхо боевой злости и ненависти — лучшей приправой.

Беловолосый осколок три года назад мог поразить его плоть, потому что не испытывал эмоций. Но эти — сами же щедро питали его аватар в бою, укрепляя и без того непробиваемую защиту. Почувствовав движение, Повелитель выбросил туда руку, впечатав кулак в нагрудник врага, мгновенно пробив его ауру и отправив в долгий полёт, заканчивавшийся смачным хрустом и треском стали, когда человек впечатался в древние тексты.

— Вы ничему не учитесь, сменились тысячи поколений, но продолжаете идти на бойню как скот, — самоуверенно прогрохотал обсидиановый великан, и в этот момент сияющий рунами бастард обрушился на его ауру.

Пару мгновений нарастающий рубиновый свет успешно вспарывал мрак, но оказался зажат клубами фиолетовой дымки, потушен и вновь отброшен. Айр к этому времени уже смекнул, что не так в этом бою. Он знал, воплощением какой эмоции служит этот демон, и кое-что о них понимал из рассказов отца. Правда, конкретно эта тварь нарушала законы и использовала Волю, неподвластную чудовищам юга. Парень бросил быстрый взгляд на перекошенные от ненависти и страха лица оставшихся в живых шевалье.