— Чисира говорила о ней, господин, но… мне же нельзя на задний двор.

— Ви, тебе можно туда, — с нажимом произнёс Иннидис. — Тебя туда не подпускали только из-за собак, потому что ты их боишься. Но на какое-то время собак можно будет посадить на цепь.

При слове «цепь» лицо Ви отчего-то дёрнулось, а взгляд стал испуганным. То есть ещё более испуганным, чем обычно. Уточнять причину этого Иннидис не стал, тем более что мысль отправить парня мыться в бочку вдруг показалась ему не такой уж удачной. Хотя бы потому, что не окрепший ещё Ви рухнет без сил прежде, чем натаскает туда столько вёдер воды. А ведь потом её надо ещё и вычерпать: грязной после мытья водой с примесью винного уксуса обычно поливали деревья, а остатки выпускали через сливное отверстие у дна бочки.

Можно попросить об этом Мори, но Ви постесняется, и спрашивать придётся Иннидису. Кроме того, он вообще сомневался, что парню легко будет забраться в высокую бочку и вылезти из неё самостоятельно, придётся помогать ему ещё и с этим. Да и собаки… Если посадить их на цепь, они всё равно будут недалеко, а если вздумают лаять, то их лай будет звучать вблизи от Ви. Если они испугают парня так же сильно, как в тот раз, и при этом он будет находиться в воде, а рядом никого не окажется…

Нет, слишком много затруднений. Каждое по отдельности вроде бы легко решается, но чтобы решить их все, понадобится, чтобы кто-то из слуг потратил на это едва ли не полдня, а после занимался бы ещё и своей основной работой. Куда проще отвести Ви в городские купальни, в ту их часть, что выделена для простонародья, и там передать с рук на руки банному прислужнику, приплатив ему, чтобы всё показал и помог парню.

— Вообще-то я как раз думал посетить городские купальни, — сказал Иннидис. — Если потерпишь несколько дней, то могу захватить тебя с собой. Там есть отдельные бани для простых людей, я попрошу кого-нибудь из тамошних прислужников, чтобы помогли тебе разобраться, как там все устроено и что делать.

— Да, я потерплю. Спасибо, господин. — Ви дёрнул губами в подобии улыбки и, поклонившись, ушёл.

Иннидис посмотрел ему вслед. Похоже, парню сильно хотелось помыться, раз он даже преодолел своё вечное стеснение и обратился с такой просьбой. Хотя с тех пор как Хатхиши залечила его язвы, вывела вшей, и Ви начал вставать с постели и ходить, Иннидис едва ли мог припомнить, чтобы чувствовал от него дух грязного тела. А в те дни, когда учил его подготавливать глину и подходил достаточно близко, то даже чуял от его волос и кожи слабые нотки чего-то тёплого и очень приятного, и это вызывало желание задержаться рядом и вдохнуть запах чуть глубже, чтобы распознать. Возможно, то был просто запах юности, но в любом случае всё указывало на то, что парень худо-бедно справлялся, омываясь в своей комнате из небольших тазов и кувшинов. Конечно, это всё равно не могло заменить полноценного купания, так что Иннидис прекрасно его понимал. Странным казалось только то, что этому уделял столько внимания не кто-нибудь, а раб с рудников, где невольники работают, едят и спят в сплошной грязи и вони.

Похоже, недавняя догадка Иннидиса была верна: прежде, до шахты, Ви был домашним рабом. К тому же нельзя было не подметить, что, несмотря на сбивчивость и путаность речи, он на удивление правильно выговаривал слова и обороты: ни ошибок в произношении и ударении, ни акцента, ни характерных словечек, свойственных простонародью. А это, в свою очередь, намекало, что он был рабом не просто в каком-то доме, а в доме неплохом, раз выучился говорить так чисто.

Иннидис, конечно, не собирался допытываться у Ви, все ли его догадки верны, как и вообще что-то выспрашивать о его прошлом. По крайней мере, не сейчас, ведь неизвестно, как подобные расспросы на него повлияют. Если он захочет, то когда-нибудь сам расскажет, а до тех пор лучше не мучить его своим любопытством.

В купальни Иннидис в итоге решил не пойти, а поехать на повозке, хотя до них и было рукой подать. Но Ви только-только привык к дому и саду, а потому выходить за их пределы и идти по улице ему могло быть рановато. Иннидис не был уверен, что такая прогулка пройдёт гладко, вот и подумал, что безопаснее его довезти.

Лучше сделать это ранним утром, сразу после открытия купален, пока там нет или почти нет других посетителей, пусть даже пар в это время не такой приятно жаркий. Спокойствие важнее: Ви ещё слишком насторожен к чужим и всегда пытается быстрее скрыться с глаз, если к Иннидису кто-то приходит. А там, в банях для простонародья, люди встречаются разные, ещё решит кто-нибудь посмеяться над его уродством. Так что утро, когда большая часть обычных горожан и слуг работает, лучшее время для посещения купальни.

Конюх Хиден подготовил повозку и впряг в неё Жемчужинку, после чего внутрь забрался Ви, а место возницы Иннидис занял сам: ради настолько короткого пути не имело смысла сажать на передок Хидена или кого-то ещё из слуг, отвлекая от работы.

Стоило ему вывести Жемчужинку за ворота и оглянуться на Ви, как стало ясно, что не зря он не повёл нового домочадца пешком. Даже сидя в повозке, тот съёжился, опустил голову, спрятал лицо. Сжалившись, Иннидис кинул ему хлопковую накидку, которую обычно использовали в дальних поездках для защиты от солнца. Парень тут же набросил её на голову и плечи, почти полностью скрывшись под ней.

Насколько всё-таки велико было желание Ви помыться, если ради этого он по доброй воле готов был столкнуться со своим страхом незнакомых мест и чужих людей!

Купальни Лиаса — большое здание из желтоватого кирпича и разноцветного мрамора, со сводчатыми крышами и полукруглыми окнами, закрытыми матовыми слюдяными пластинами, — были построены на горячих источниках, так что даже ночью оставались тёплыми. А с утра и до вечера жар поступал ещё и по каналам, размещённым под мраморным полом и в стенах.

Входов было два — для благородных иллиринцев и для обычных горожан. Само здание делилось на четыре части — для знатных мужчин и знатных женщин и для мужчин и женщин из простонародья. Каждая часть, в свою очередь, состояла из нескольких помещений: раздевалки, комнаты для омовений, где были установлены большие мраморные ванны и чаши, куда подавалась вода, и овального помещения, куда поступал пар. В той части купален, которая предназначалась для знатных иллиринцев, были также покои для отдыха и бесед и зала с бассейном и фонтанами.

Сначала Иннидис провёл к нужному входу своего подопечного — тот так и не снял с головы накидку и шёл, укрываясь ею. Внутри их встретил заспанный, но очень учтивый прислужник, который за пару медяков согласился присмотреть за Ви. Тем не менее, узнав, что внутри уже кто-то есть, Иннидис решил, что для начала лучше проводит парня сам и убедится, что этот «кто-то» его не испугает.

Прислужник посмотрел им вслед удивлённым взглядом: нечасто, должно быть, видел, чтобы господин заходил в купальню вместе со слугой. Наверняка разнесёт это по всем своим знакомым, а те поведают своим господам, и об Иннидисе появится очередная весёленькая историйка. Ну да ему не привыкать.

Он ожидал, что Ви будет крутить головой, в изумлении разглядывать помещения купальни, но тот посмотрел вокруг только беглым взглядом, как бы просто отмечая, где что находится. Затем довольно быстро разделся, убрал одежду на одну из выбитых прямо в стене полок и обмотал вокруг бёдер выданную ему жёсткую льняную материю, которой потом будет растираться, смывая с себя грязь. Иннидис с сожалением отметил его нездоровую худобу. Да, он уже не выглядел скелетом, обтянутым кожей, который того и гляди уйдёт на ту сторону, но живот все ещё был сильно впалый, рёбра, ключицы и лопатки заметно выпирали.

В комнату для омовений Иннидис не зашёл, только заглянул: возле одной из каменных чаш сидел, обливая себя водой, тихий пожилой мужчина, казавшийся вполне безобидным. Скорее всего, беспокоиться было не о чем.

— Ви, давай я расскажу, как тут все устроено. Сейчас ты войдёшь в помещение для омовений, там установлены ванны и чаши, в них тёплая вода…