– Конечно, как Вам будет угодно, может брать всё что захотите. – Ответил он, будто я спрашивал о какой-то незначимой вещице, впрочем, для него это так и было.

Максим Виленович осуждающе посмотрел на меня, но сейчас было не до объяснений. Попрощавшись со старейшиной и советом, мы снова вышли под мелкий, моросящий дождь. На улице нас уже ожидала Сеаллад.

– Ты выяснила куда ушёл тот гном? – Спешно обратился я к эльфийке.

– Конечно. – Чуть наигранно надув губки, ответила она, будто бы сам вопрос о том, могла ли она справиться таким простым заданием, задел её. – Пошли.

Мы все последовали за Сеаллад, она провела нас вдоль узких улочек, передвижение по которым затрудняли ещё и разросшиеся ветви деревьев. В конце концов мы пришли к ничем непримечательному дому на окраине города, большому, но выглядевшему опустевшим.

– Здесь. – Просто сказала Сеаллад.

Выглядело сомнительно, но я не стал ничего говорить, а просто вошёл внутрь и погрузился в давно забытые ощущения. Я, как будто, вернулся в свой старый мир, а если точнее в определённую его часть, ту, где старые коммуналки, бараки под снос и семейные общежития, размещающие четырёх человек на одно койко-место, запахи здесь стояли соответствующие. Разве что вечно снующие туда-сюда жильцы не отличались ростом и почти все поголовно были бородаты. Такое ощущение, что я попал в мир, из которого кто-то украл все краски, оставив одни лишь оттенки серого и чёрного.

А ещё я впервые увидел женщин гномов, к моему удивлению, и даже немного разочарованию, бород они не носили. Как и их мужья, все они были крепкие, широкие, немного пухловатые, но при этом, будто даже немного оттого миловидные, будто добродушная дородная женщина из столовой, всегда готовая налить тебе чуть больше борща, чем положено в порции.

– Нам вниз. – Прозвучал у моего уха голос Сеаллад, она повела нас к лестнице.

Эльфы явно не любили полуподвальные помещения, а вот гномы обживали их с удовольствием. Повсюду лежали тюфяки, стен, как таковых, почти не было, бородатые карлики небольшими группками грелись у тусклых очагов, куда изредка подбрасывали хворост. Несмотря на то, что лес был, буквально, под боком, дрова, похоже, являлись здесь большой ценностью. Я начинал понимать, почему гномы всё время столь раздражены в присутствии эльфов, по их мнению, те просто сидят на ценных ресурсах, которые могли бы помочь многим в трудной ситуации, как та пресловутая «собака на сене».

В конце концов мы нашли и того самого смелого гнома, которого я видел на площади. Он сидел в самом углу, рядом с небольшим костерком, обложенным камнями, оставалось надеяться, что небольших окошек под потолком достаточно чтобы они служили хорошей вентиляцией, иначе, рано или поздно, это могло бы привести к трагедии. На огне стоял глиняный горшок, в котором темноволосая гномиха что-то помешивала, рядом сидела ещё одна семейная пара и пять или шесть детей, я сбился со счёта, похоже всё это была семья этого мужчины.

– Простите, могу я с Вами поговорить? – Обратился я к гному.

– Чего там? Опять этих остроухих нелёгкая принесла. – Выдал он, взглянув на нас. Похоже, все гномы не отличались приятным характером.

А затем произошло то, чего никто из нас не ожидал, женщина, что-то помешивавшая в горшке, вынула оттуда половник и со всей силы треснула грубияна по затылку.

– Вот, надоумил же Фадирштейнзин выти замуж за такого! – Возмутилась она. – Простите грубость моего мужа, господин. Похоже он совсем забыл о законах гостеприимства. – Вежливо обратилась она к нам, на удивление приятным, медовым, голосом. – Прошу, присаживайтесь, у нас сейчас как раз обед.

Я с сомнением взглянул на жидкое варево, что побулькивало в горшке, невежливо было отказывать, но мне бы сейчас кусок в горло не полез, зная, что что я объедаю, по сути, нищих.

– Благодарим, только позвольте и нам предложить что-то к столу, у нас собой вяленное мясо, хлебцы, и прочая снедь. – Быстро нашёл выход из ситуации Максим Виленович.

– Сейчас бы принимать подачки от… – Хотел было снова возмутиться муж доброй гномихи, но опять получил поварёшкой по затылку.

– Благодарю, Вы очень добры. – Тут же исправила она ситуацию.

Вскоре, после того как мы вернулись со снедью, гномы уже подготовили «стол» расстелив большой плед прямо на полу. Мы выложили свои запасы, к которым и не притрагивались во время путешествия.

– Простите, мы так и не представились. – Вспомнил я о приличиях. – Виктор, а это мои спутники, Максим, Луминия и Сеаллад. – Я уже давно отбросил привычку называть отчества.

– Штрекхёнд. – Буркнул крепкий гном. – Моя жена Элскайн, мой свояк Сорглегт, сестра Элскайн – Бломерна, дети Люпур, Слигур, Штрекур, Фалгерт и Витур. – Указал он своих родственников, которых, конечно же, я вряд ли смог бы запомнить в таком количестве. – Так что привело Вас сюда? – Спросил он уже, как будто, чуть менее грубо.

– Я хотел расспросить Вас – тут я понизил голос до шёпота, зная какой эффект эти слова могут произвести, – о Ужасе из Глубин.

– Что? Об этих тварях? – На удивления спокойно переспросил мой собеседник. – Это Вы удачно обратились, я ведь всё своими глазами видел.

Услышав это, я замер, обратившись в слух.

Было решено отложить расспросы о таинственном чудовище до конца обеда. Хотя мы четверо почти и не притронулись к еде, только лишь попробовали немного похлёбки, из вежливости. А вот гномы уплетали за обе щеки, судя по всему, они давно так плотно не обедали, пусть и всё это была долгопортящаяся, походная снедь. После того как крепкий Штрекхёнд плотно набил желудок, видимо впервые за долгое время, он заметно подобрел к нам.

– Итак, господин, чего же Вы хотели знать про этот самый Ужас из Глубин? – Прямо спросил он, что не переставало меня удивлять, да и его домочадцы тоже вполне спокойно переносили звук имени, обращавшего в панический страх всех остальных.

– Простите, Вы не боитесь его называть? – Изумилась Луминия, похоже она думала о том же.

– А чего их бояться, мало ли я в своей жизни блиндурхрати повидал? – Произнёс глава семейства незнакомое нам слово. – Мы со свояком, – тут он кивнул на Сорглегта, – на двоих, наверное, десяткам трём-то головы кирками поразмозжили.

– Штре, ты бы по порядку бы объяснял, а то поверхностники и не поймут. – Поправил его свояк.

– Простите, поверхностниками вы называете всех не-гномов? – Поинтересовался Максим Виленович.

– А что, мы, по-вашему, все в шахтах что ли живём? – Как будто Штрекхёнд даже обидился на такой вопрос.

Мы с Максимом Виленовичем переглянулись, честно говоря, никто из нас ничего не знал про поселения гномов. Но потом я вспомнил, про фермера и понял, что вряд ли до того, как стать беженцем, он выращивал урожай под землёй.

– Да что же вы? Сами ничем не лучше, а других попрекают! Простите моего мужа. – Извинилась Элскайн. – Видите ли, я знаю, что про нас думают люди и эльфы, но всё же далеко не все мы живём под землёй, скорее даже, немногие из нас. В самой горе, обычно находится только то, что у вас назвали бы крепостью, ну и прочие важные места, вроде храма, дворца и купеческих гильдий. Впрочем, даже те, кто живёт наверху, стоят низкие дома, наполовину уходящие в землю, но это только чтобы беречь тепло, а не из-за каких-то наших особых предпочтений. – Разъяснила нам всё добродушная женщина. – А поверхностниками эти два грубияна называют почти всех.

– Конечно, мы же со свояком полжизни в забое провели! – Гордо заявил Штрекхёнд, по-дружески стукнув кулаком Сорглегта по крепкому плечу.

– Так вы шахтёры? – Наконец дошло до меня, тут мне стали понятны их чуть укороченные бороды, и крепкие жилистые ладони обоих.

– Не просто шахтёры, а одни из лучших. – Штрекхёнда так и распирала гордость. – Были. – Добавил он поникнув.

– Так вы можете рассказать про Ужас из Глубин? – Всё же, попробовал я вернуться к тому, из-за чего вообще сюда пришёл.