Я не могу испытывать эмоции в таком состоянии. Это потом буду ужасаться и переживать. Но сейчас только наблюдение фактов. Если меня убить, портал закроется за пять-шесть минут. Но у меня еще дела.

Я готовлюсь. Не совсем правильно заходить в такие структуры без приглашения, но других вариантов нет. Лев Михайлович понимает, что нужно, и выступаетпроводником. В моем положении нельзя будет активно думать и принимать решения. Нужен помощник. Вернуться в полный разум я могу, но тогда не удержать долго проход. Он погаснет. А я останусь в том месте, где окажусь. И неизвестно, в каком состоянии.

- Ты хотела увидеть Вирану? - слышен шепот и сглатывание слюны, - сможешь дойти?

Я медленно киваю. Одежды шуршат. Я скидываю все, кроме нательной рубахи.

- Мы с тобой не можем, - Лев Михайлович прикрывается рукой от света, - нас не пускает.

А я могу. Потому что у меня тело и энергетика девушки. Это прекрасно видно. Плавно скольжу в свет.

И растворяюсь. Знания, время, дела и поступки, пространство объединены по идеально точным законам. Нет никаких случайностей. Есть странствие в мире, между мирами, между сознаниями, звездами. И у него свои законы. Я вижу кусочек Матрицы Странствий. Встаю на колени и прошу разрешения.

Чуть сверху спускается золотистый свет. Получено. На небольшую часть, совсем немного. Но для земного мира и моего разума это еле вместимо.

Золотистое сияние уходит. Серебряные нити и знаки чуть меркнут. Мне пора.

Меня ждут в напряжении. Даже на грани истерики. Трое из моих охранников обхватили головы руками, сидят на земле и раскачиваются в стороны. Для человеческой психики такие испытания запредельны. Четвертый смотрит на меня. Чувствую, что держится через силу. И причины для этого есть.

- Не так все получилось, как хотели, Лев Михайлович? - кивнула я на нижний проход.

- Не так. С теми русскому народу точно не по пути.

Там обстановка изменилась. Шли какие-то приготовления. Скала помутнела и видны только очертания, но они мне совсем не понравились.

- Сколько времени есть? - спросил Лев Михайлович.

- Я уже не удерживаю направление силы. Целиком портал вернется к стабильному закрытому состоянию постепенно. Нельзя прогнозировать точное время. От пяти минут до получаса.

- Тот проход, что выше. Как думаешь, что там? - мнется Лев Михайлович, - и сможем ли мы повторно его открыть?

- Не знаю. Вовсе не факт, что попадем именно туда, куда вы хотели. Нужен правильный направляющий сигнал, - я поглядела на одинокую каменную плиту с торчащими из под нее ногами, - для уточнения надо понаблюдать лет пять, составить график активности и много еще чего. Вот тогда можно предсказать.

- Что думаешь, Вик? - Лев Михайлович повернулся к спецу.

Тот снял маску. Ершик темных волос с проседью. Темные глаза, будто мои. Я вспомнила его! Это тот самый Сакс, который уцепился за нами в Яр.

- Вот так встреча, - выдохнула я, - вас отпустили?

- Не просто отпустили, а отправили присматривать. Как только обнаружились весьма веские основания для этого, - он смотрит изучающе.

- Это какие же? - спрашиваю я, но в догадку боюсь верить.

- Я твой биологический отец. Викентий Макаров. Сейчас не время и не место для разговоров. Так получилось. Эмиграция, армия, иностранный легион, частные военные компании. Прости.

- Прямо индийское кино, - я смахиваю невольную слезу, - может, найдем место и время для разговора? Здесь действительно надо срочно принимать решение. И не одно. Надо срочно уходить.

За серой скалой появились знаки оранжевого пламени. Обитателей я не вижу, но чувствую, что они используют попавших туда людей, как батарейки. Даже отсюда я ощущаю потоки гаваха от нечеловеческих мук. И они хотят открыть не до конца погасший проход со своей стороны. Мало того, в верхней части скала начинает обретать прозрачность.

- Вырвутся? - голос Льва Михайловича дрогнул.

- Если ничего не делать, то могут. Я могу закрыть, но только совсем все. Поэтому решайте.

- Когда я еще попаду в другой мир? Да и возвращаться домой для нас опасно. Такие промахи не прощают. Вик, ты как?

- Я иду. Прощай, Маша. Про маму не спрашиваю. И так все выяснил. А с тобой встретимся еще, надеюсь.

- Прощайте.

Я беру крест и направляю энергию вверх. Ее хватает, чтобы засветился узкий светлый лаз. Теперь и они его видят. Вытягиваются и ныряют по очереди. Я проводила их глазами и вышла из преддверья портала. Огненные знаки на входе в нижний проход сложились в огромную стрелу, и она уже выходит наружу.

Я наложила печать. Теперь умею. И скала моментально стала серой. Сейчас остаточная энергия портала будет выходить в виде чего-нибудь. Ну да, самое время. Я легла на землю и закрыла голову руками. Поднялся сначала ветер, а потом рев и свист. Когда все стихло, палатки не было. Других палаток и охраны тоже. Трое спецов лежали ничком на утоптанной траве черными кучами. Вдали светили фонарики. К нам бежали из оцепления.

Последнее, что помню: «Маша, как ты?» Меня подхватил на руки Григорий. Но мне было все равно. Разум мой более не воспринимал ничего.

В полубессознательном блаженстве мне не дали долго побыть. Жаль, очень не хочется резко возвращаться в реальность. Все тело невесомо. Встаю только попить отвар и в туалет. Нужно время, чтобы справился мозг, чтобы состыковать реальный мир с теми событиями. Проще всего забыть или отрицать, как и делает большинство свидетелей потусторонних происшествий. Но мне так нельзя, потеряется опыт. Поэтому отходняк, почти наркоманский, надо пережить.

Но через два дня приехал Григорий и заявил, что оставаться здесь больше никак нельзя. Шум поднялся великий. Во всех газетах и по всем каналам. Шлют соболезнования и помощь пострадавшим. На местах опрашивают всех и вся. Приехала международная комиссия в составе семидесяти человек. Весь город в мигалках, все службы на усиленных режимах. Набежало московское начальство по всем линиям. Сняли начальника метеослужбы, за то, что вовремя не предупредил, и почему- то начальника сельхозуправления. Очевидно, за угодьями плохо следил, раз такой бардак вышел.

Никто ничего понять не может. Официальная версия — природный катаклизм в виде смерча или урагана унес жизни видных ученых. Так по телевизору и вещают. Только ученых никто не видел, считаются пропавшими без вести. Солдаты военных частей Ярославского гарнизона прочесывают местность. Собирают все тряпки и любые следы. Но успехов пока мало. Зато нашли несколько трупов пропавших людей. С ними сейчас эксперты работают.

Американцы и европейцы никак не оспаривают наши версии, но сами подразумевают другие причины. И очень требуют найти всех свидетелей. Потом специальные строгие люди тщательно их опрашивают. С полиграфом и психологами. Есть слухи, что препараты колют особые под легендой антистрессовой терапии. Но и это не помогает. Наше начальство на задних лапках бегает. Сдают всех и вся, лишь бы выслужиться.

Сергей Георгиевич поручил Григорию заниматься только мной. А именно, на время разборок укрыть в надежном месте. Очень негодует, что я ему не сказала ничего, не посоветовалась. Все телефонные переговоры по служебным номерам запретил. Есть для экстренной связи левые номера, но пока надобность не возникла.

- Ты даже не представляешь, что было. Первый раз его таким видел, - Гриша сел на стул рядом с кроватью, - по правилам, раз ты на работе, а для него это продолжение службы, обо всех проблемах нужно сообщать куратору, то есть шефу. И где тебя прятать? Есть варианты в Ярославле, но все временные.

- Для меня надежное место - избушка на болоте. И то, не здесь, а в Белоруссии, - постепенно выхожу я в этот мир и оглядываюсь, - но мне, Гриша, пока еще ничего не страшно. Эмоции не вернулись. Я как озеро, отражающее небо и все вокруг. Изображение есть, но вода спокойная.

- Стоп, обратно не погружаться! Все, возвращаешься из своих грез. Не страшно ей. А мне страшно! - возмутился Гриша, - я не знаю, что за бедлам там произошел. От милиции мало толка. Все показания однотипные. Были учения по линии противодействия чрезвычайным ситуациям природного характера. Стояли в оцеплении. Поднялся ураган, замелькали всполохи. Одни говорят, гроза была, другие сияние видели. Палатки унесло. Людей унесло. Осталась ты и трое помешавшихся, которые тоже ничего объяснить не могут.